– Мне не нужен подмастерье, у меня есть человек, который работает с мехами.

– Я могу не только работать с мехами. Проверьте меня!

– У меня много дел, и я не могу тратить свое время попусту. Убирайся ко всем чертям, наглый сопляк!

Хотя голос кузнеца был полон ненависти, Эллен показалось, что она заметила в его глазах тоску. На первый взгляд Донован ей не понравился, но раз Ллевин возлагал на него такие надежды, этому должна быть причина. Эллен решила послушаться Гленну и просто игнорировать его ругательства.

– Ну, раз у вас так много дел, то я могу вам помочь. – Ее голос перестал дрожать, и теперь в нем слышался холод.

Положив свой пыльный сверток в углу, она осмотрела мастерскую. Порядок в кузнице был очень важен. Клещи, молоты и прочие инструменты должны всегда лежать на одном и том же месте, чтобы мастер мог быстро их найти, как только они понадобятся. В мастерской Донована все было устроено точно таким же образом, как и у Ллевина, так что Эллен нетрудно было здесь сориентироваться.

– Да кем ты себя вообразил? Ты думаешь, можно просто сюда войти и начать тут всем распоряжаться?! – Донован казался уже не только рассерженным, но и удивленным.

– Меня зовут Элан. Я уже давно знаком с кузнечным делом, с вашего позволения, но всего несколько дней назад узнал о кузнеце Доноване. – Эллен сама удивилась тому, как высокомерно это прозвучало, но она продолжала говорить. – Я вас не знаю, пусть вы и лучший мастер мечей в Восточной Англии. Я пришел к вам потому, что кузнец, которого я очень уважаю, посоветовал мне учиться у вас. Он считает, что вы можете меня научить большему.

– Кто же это такой, позволь осведомиться? – Казалось, Доновану было наплевать на мнение других кузнецов.

– Моего мастера зовут Ллевин, я думаю, вы его знаете.

Когда она произнесла имя Ллевина, глаза Донована сузились, превратившись в крошечные щелки. Эллен испугалась, ей казалось, что он набросится на нее с кулаками, но кузнец только презрительно бросил:

– Ллевин – неудачник.

– Он думает, что был недостаточно хорош для вас, мастер.

– Но он думает, что ты достаточно хорош, не так ли? – возмущенно воскликнул Донован.

– Да, мастер, – спокойно подтвердила Эллен.

Донован долго молчал, а Эллен ждала. Выражение его лица ничего не говорило о том, что происходило в его голове.

– Раз уж ты так хочешь проявить свои способности, приходи завтра утром, а лучше перед обедом, – сказал он наконец и повернулся к Эллен спиной.

– Я приду! – гордо бросила она, взяла свой сверток и, не попрощавшись, закрыла за собой дверь.

Гленна и Донован сидели за столом и молча ужинали. Наконец жена кузнеца нарушила тишину.

– Ты должен, по крайней мере, позволить мальчишке показать, что он умеет. Иначе ты вечно будешь гадать, прав ли был Ллевин.

– Ллевин был не очень способным, – грубо ответил Донован. – Как он может судить…

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу. «Не очень способный». Ну надо же! У него просто не хватало душевных сил на то, чтобы выносить тебя и давать тебе отпор. Ты же знаешь, что он смог бы всего добиться! Но ты был с ним слишком строг и никогда ему не говорил, что он молодец. Ты никогда его не хвалил. Я знаю, как тебе его не хватает. Не отталкивай парнишку – это его подарок тебе, знак того, что Ллевин тебя простил. – Решительным жестом Гленна смела крошки со стола.

– Простил меня?! Ему не в чем меня упрекнуть. Я обращался с ним, как с собственным сыном. Что он должен мне прощать? – Донован выскочил из-за стола.

– Даже родной сын сбежал бы от такого отца, как ты! Он мог бы стать мастером не хуже тебя, но ты не дал ему достаточно времени. Ты был слишком нетерпелив. Так как тебе самому все давалось слишком легко и быстро, ты того же ожидал и от других. У тебя редчайший дар, мало у кого он есть. Ллевину приходилось тяжело работать над тем, что тебе давалось без особого труда. Прошу тебя, послушайся меня. Посмотри этого мальчика. Ради тебя же самого!

– Ну и что это даст? У меня уже давно не было ученика, который вскоре не сбегал бы со слезами на глазах. Возможно, я многого от них требую. Но я не могу быть терпеливее, не могу постоянно все повторять. Не могу, и все тут. – Ярость Донована сменилась отчаянием. – Я потерял Ллевина, потому что не был с ним достаточно терпелив, так почему я должен заниматься чужим ребенком?

– А что тебе терять? Если он ни на что не способен – выгонишь его. – Гленна умоляюще смотрела на мужа.

– Каждый мальчишка, которого я выгоняю, для меня – проигранная битва. Я не хочу больше разочарований. – Донован ссутулился и опустил голову на руки.

– Дон, вспомни о том, как было с Артом. Ты ведь тоже не хотел его брать, потому что он такой огромный. «Он тупой громила», – сказал ты, считая, что он не сможет за тобой угнаться. Но вы же привыкли друг к другу и прощаете один другому его недостатки. Неужели сейчас ты смог бы от него отказаться?

– Нет, конечно же, нет, – буркнул Донован. – Но ведь он и не ученик! – Он вскинулся.

– Прошу тебя, Донован, я знаю, что Элан – подходящий для тебя ученик. Я это чувствую!

Кузнец некоторое время молчал, а затем кивнул.

– Я сказал ему, что он может прийти завтра, и я его испытаю. Посмотрим, годен ли он на что-то. Как бы то ни было, я не буду делать ему никаких поблажек только из-за того, что его прислал Ллевин.

Гленна довольствовалась этим ответом. Она была уверена, что мальчик справится. Конечно, Донован будет с ним особенно строг, если возьмет его в ученики, – именно из-за того, что его прислал Ллевин. Но если мальчишка окажется талантливым, то Донован это оценит и тогда почувствует себя счастливым.

Эллен вышла из кузницы, не заглянув к Гленне. Ей хотелось поговорить с этой доброй женщиной, но она боялась, что если Донован за ней наблюдает, то подумает, что она побежала к его жене за утешениями. Упрямство Донована и его предубежденность против нее глубоко возмутили девочку. Даже если он один из лучших мастеров по мечам в Англии, неужели это дает ему право вести себя подобным образом?

В общем-то, Эллен понимала, что у мастера есть права, а у учеников – только обязанности. И вообще, удастся ли ей стать подмастерьем, выяснится только завтра. Сначала ей нужно выдержать испытание Донована. При мысли о грядущем дне у Эллен скрутило живот, ее охватило странное чувство – смесь надежды и страха. Эллен попыталась убедить себя в том, что у нее достаточно опыта в кузнечном деле, чтобы выдержать это испытание. Иначе зачем Ллевин брал бы с нее обещание попробовать попасть в ученики к Доновану? Чтобы приободриться, девочка решила пойти в церковь. Сейчас ей точно не помешает попросить помощи у Господа.

Эллен переночевала в церкви Святого Клемента и с утра пошла к Доновану. Когда она вошла в мастерскую, кузнец поздоровался с ней на удивление дружелюбно, и Эллен не поняла, чем было вызвано изменение его отношения к ней.

У Донована был простой метод выяснения того, есть ли у ученика способности или нет. Он взял железную заготовку и показал ее Эллен.

– Насколько я понимаю, раньше ты работал только с железными заготовками в виде чушек или прута?

Эллен кивнула.

– Это выплавленное железо – таким оно выходит из плавильной печи. Оно совершенно необработанное. Если присмотришься к отдельным заготовкам, ты увидишь, что их края выглядят по-разному. По внешнему виду таких заготовок можно определить, как дальше обрабатывать железо, а главное, для чего оно подходит: для гибкого и более тонкого лезвия или для ножен. Зернистый блестящий край свидетельствует о том, что такое железо более прочное, а гладкий край заготовки говорит о том, что это железо более мягкое. По разнице в цвете заготовки ты можешь определить чистоту железа.

Донован протянул Эллен заготовку, а затем указал на груду выплавленных железных заготовок, лежавших перед ними. Вид у мастера был весьма довольный. Вероятно, он заставлял всех юношей, которые хотели стать его учениками, выполнять это задание, и, скорее всего, большинство из них не смогли его выполнить.