Он осекся, глянул на жену подозрительно. Если она в милицию дорогу проторила, худо дело. Надо получать зарплату, командировочные да северные, и тикать в теплые края. На все это Осип положил дней пять, но, послушав Манефу, решил не медлить.

– А схожу-ка я в баню, – сказал он.

Очумевшая от радости Манефа не поглядела, чем он набивал баул. А он вместо бани пошел на станцию, сдал баул на хранение и купил самый скорый билет. Ехать ему выпало в два часа тридцать пять минут ночи.

Пришел домой, пригрелся на полатях, заснул. Проснулся, глядит, Манефа стоит возле пиджака, а в руках у нее билет с плацкартой.

– Бежать собрался? – спросила она шепотом.

Врать Осипу было лень.

– В командировку, – сказал он вяло.

– Так я и чуяла… – Она прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить мать. – Так и чуяла… Ну, ладно… Обожди… Обожди, антихрист.

Она заметалась, кинула на голову платок, стала совать руки в пальтишко.

Осип спустился с полатей.

– Куда понесло? – спросил он.

– В милицию. Вот куда.

– Ступай, ступай… Только гляди, про крест болтать не советую…

Она застыла на пороге.

– Да, да. Пикнешь про золото, сядешь совместно с родительницей. Кто золото прятал?

– А-а!.. – Манефа кинулась на Осипа и легла, скорчившись от удара.

Посадили Осипа примерно через полгода на других местах и по другому делу.

Сел он на десять лет за посягательство на жизнь работника милиции. Чуть не год мотался он по этапам и пересылкам. В тюрьме втерся в доверие к бакенщику, досиживавшему срок за браконьерство. Бакенщик был золотушный, с больными ушами. Главная мечта его была – тревога за семью, за любимую дочку, за любимую внучку. Он почти не спал, сторожил, когда вызовут с вещами. Осип вошел в доверие к бакенщику, порвал нижнюю рубаху на бинты, сделал ему тугую повязку на уши, успокаивал, внимательно слушал фамилии, которые выкликают на выход, отпустил бороденку и ждал. Когда вызвали тугоухого бакенщика, отозвался «я»! и выскочил на волю, хотя был лет на десять моложе и на теле его не было наколок.

Не знаю, родную ли он носил фамилию Недоносов или по документам бакенщика. Что же касается Чугуевой – Осип увидел ее впервые у шахты Метростроя. А увидев – учуял, что она чего-то опасается, даже страшится.

Дальше все пошло как по маслу. Он стал пугать ее намекающими взглядами, а она сделалась его бессловесной рабой.