- Все стоять! Ложись! Мордой в землю! Ложись!

Самые опытные (около трети бойцов) тут же выполнили команду и рухнули оземь. Самые нерасторопные - застыли, пораженные ненужным поворотом нормальных событии. Самые умные и реактивные ударились в бега, в рассыпную, промежь плечей и между ног милиционеров. Кто-то схватил Мартышку за руку и помимо её воли выдернул из светового круга в темноту, поволок, набирая ускорение мимо милицейского автомобиля.

Через десяток шагов Мартышка увидела, как Ольга отпустила её руку, на бегу скинули туфли с высоким каблуком, оглянулась и словно просвистела.

- Держись за мной, там разберутся!

Мартышка сообразила, что маневр незнакомки не лишен тактического смысла и тоже скинула туфли. Обе дамы босиком ринулись в ближайшую подворотню, не обращая внимания на угрожающие крики в спину.

Милицию в данном случае, естественно, более интересовал мужской состав компании.

Тем не менее, смекнув, что у Ольга опыта в подобного рода упражнениях побольше - Мартышка благоразумно придерживалась её маршрута.

Они проскочили мимо гаражей, вбежали в открытые ворота, миновали школьную спортивную площадку и выскочили сквозь противоположные ворота. Потом резко приняли между домами и Ольга сбавила ход, оглянулась.

- Сейчас начнет шерстить весь квартал, ментура поганая. Иди за мной.

- Почему? - Мартышка перевела дыхание.

- Что почему? Что лягавые облаву нарисуют? Так там одному кенту перо в бок вставили.

- Зарезали? - сообразила Мартышка.

- Да вроде бы брюхо пропороли. Идем.

Все так же босиком они полавировали между домов и вышли на бульвар. Плохо освещенный, но просторный, он стоял тихим и темным, деревья с опавшей листвой казались мертвыми.

- Нам на ту сторону кантоваться. Лучше опять галопом.

Не дожидаясь согласия Мартышки, Ольга побежала через бульвар и Мартышка решила, что коль скоро именно так сложились отношения, то резонно будет завершить их хоть с какой-то логикой событий - покидать новую знакомую было бы неразумно. Бегство от милиции разом делает союзниками совершенно незнакомых людей.

Они благополучно пересекли бульвар и влетели под арку четырехэтажного кирпичного дома. Точнее сказать - строения, которое уже не было домом: выбитые окна, сорванные двери, сломанная крыша. И в таком виде эта конструкция стояла более года, дожидаясь своего сноса. Внутри уже так было нагажено, что даже бомжи брезговали здесь распивать свои увеселительные напитки. Все здание стояло темным, холодным и мерзким, до нестерпимости.

Мартышка споткнулась, ойкнула и услышала из темноты свистящий шепот.

- Ну что, подруга, здесь тебя уконтрапупить, или толковище устроим?

- Что? - не поняла Мартышка.

- А то! Разукрашу вот сейчас бривой твой хлебальник и будешь знать!

Но фраза прозвучала уже миролюбиво и Мартышка не испугалась, ответила в манере собеседницы - Да не базарь, ладно тебе. Я же керная была.

- Давно Леху знаешь?

- Давно. - соврала Мартышка из соображений безопасности.

- Ну, тогда потолкуем.

Ориентируясь в почти полной тьме на светлую кофточку Ольги, Мартышка прошла по какой то лестнице вниз, проводница её остановилась, зазвенела ключами, потом раздался скрип железной двери и в нос Мартышки ударил тяжелый гнилостный запах.

- Входи. - прозвучало из темноты.

Мартышка сделала несколько шагов, дверь за ней закрылась, почти тот час над головой вспыхнул свет лампочки, болтавшейся на шнуре.

Оказалось - полуподвал, грязный и запущенный. Все тот же тяжелый запах вызывал тошноту.

- Валим в апартаменты. - кивнула Ольга, прошла коротким коридорчиком, отомкнула ещё одни двери и там тоже включила свет.

Интерьер резко изменился. В квадратной комнатушке стояли две койки под пестрыми ватными одеялами, пустой ящик с магнитофоном на нем и громадный холодильник, запираемый амбарным замком, висевшим на приделанных проушинах. Какое ни какое, но жилье, хотя и здесь стоял удушающий запах. Ночевать бы можно, если б не громадная дохлая крыса, лежавшая возле холодильника.

Мартышка отвернулась и зажала нос.

- Чем так воняет?

- Да крысы, мать их в душу! - беззаботно пояснила повеселевшая и разом подобревшая Ольга. - Их тут чертова туча, а моя старая карга их ядом травит. Они тухнут , вот и вонища. Садись.

Она бросила сумочку на койку, из угла достала совок и веник, зацепила крысу на совок, на минуту исчезла и вернулась вовсе доброжелательной.

- Сейчас, подруга, мы с тобой немножко дерябнем и начнем нашего Лешку на части делить. Как тебя зовут?

- Лиля. - соврала Мартышка. - Ты здесь живешь?

- Перебиваюсь. Я в Питере живу, а здесь вторую неделю гастролирую. Погода для меня в Питере стала не летной.

Она уже скинула пеструю кофточку и юбку, открыла ключом холодильник, извлекла из него теплый халат и надела, тут же дав объяснения на недоуменный взгляд Мартышки.

- Холодильник у нас вместо шкафа. Он не фурычит путем, мы там все барахло прячем от бомжей. А то выследят, доберутся, так вообще голой останешься. Махнем по махонькой?

- Можно. - согласилась Мартышка.

Ольга вновь нырнула в глубины холодильника и вытащила из него две бутылки, с сильным прищуром (явно была очень близорукой) рассматривая этикетки.

- Не ошибиться бы, ядренов корень, какая из них с ядом, а какая по делу .

- С каким ядом?

- Да я ж тебе сказала! Карга моя крыс травит стрихнином.

- На водке его разводит? - удивилась Мартышка.

Ольга взглянула на неё с легким пренебрежением и улыбнулась.

- Ты я погляжу темная, как валенок. Крысы, как наука полагает, самые что ни на есть умные животины. Их ничем не возьмешь. В крысоловки не лезут, газом их не отравишь, какой яд не подсыпь им в жратву - сразу определят и хоть с голоду подохнут , а приманку не возьмут. Однако есть и слабина, как у мужиков. Алкоголики.

- Крысы?

- Вот именно. Их на водку тянет, как проститутку на деньги. Наверняка знают, что отрава, но удержаться не могут. - она снова присмотрелась к этикеткам на бутылках. - Так .Ликер "Курасава" для бомжей и крыс. Ну, а сами дернем водочки.

- Так крысы - алкаши? - недоверчиво спросила Мартышка.

- Ага. Так же, как обезьяны - наркоманы.

- Как?

- Да если мартышке один раз закурить дать, то она уж потом пить-есть не станет, пока свою сигарету не получит. Ты что, вовсе деревенщина, ничего не знаешь?

- Да нет...

Из того же холодильника сноровисто появилась колбаса, вскрытая банка кильки, хлеб и всякий овощ. Стол сервировался с солдатской простотой, однако быстро. Мартышка присмотрелась к хозяйке. Все же - не только интересная женщина, но и красивая. Не меньше двадцати пяти-семи лет, а если перекрасится в блондинку, то и на двадцать два-три потянет. Социального статуса её Мартышка определить не сумела, сообразила только, что не проститутка. Но женщина - сильная, жизнь вела рисковую - это во всем светилось. Неожиданно для себя Мартышка перешла на "вы".

- Вы какая-то странная. Так выглядите и вообще... А в этом подвале, с крысами...

- Такой период выпал. Ну, квакнем, потолкуем.

Мартышка протянула руку к стаканчику с водкой и вздрогнула - ну, а если обретенная подруга перепутала бутылки?

Но Ольга залпом замахнула свой стаканчик в рот, щелкнула крупными зубами, охнула и закусила огурчиком - замертво не упала.

Мартышка повторила упражнение.

- Колись, корифанка, - весело сказала Ольга. - Давно этого Леху Толбуева пасешь?

- Я его весной видела. На дискотеке. - неуверенно ответила Мартышка и тут же натолкнулась на острый и подозрительный взгляд собеседницы. Ольга смотрела на неё сильно щурясь, словно только что увидела. Потом по губам её скользнула насмешливая улыбка.

- Увидела его и, стало быть, разом втюрилась?

- Понравился - И танцевала с ним? На дискотеке?

- Да...

- Врешь. - обрезала Ольга. - Пургу несешь!