— Это лошадь сеньора Даррелла, сеньорита, — пояснил он.

И только в этот момент весь пугающий смысл этого заявления дошел до нее. Пришла лошадь Даррелла, но где же он сам? Проклятая лошадь его скинула… Скинула, и теперь он лежит где-то раненый и совершенно беспомощный под этим ливнем. А может, даже мертвый!

— Что ты стоишь, Карлос?! Нужно немедленно его найти!

И она побежала к двери.

— Хорошая мысль, сеньорита! Только где мы его будем искать? — пыхтел позади нее, явно не поспевая, Карлос.

Выбежав во двор, Оливия сразу увидела стоящую посреди двора лошадь. К ней пытался подойти Родригес, но кобыла нервно шарахалась в сторону, переступая ногами.

— Подождите! — воскликнула Оливия. — Я подойду к ней сама.

— Не стоит этого делать, сеньорита, с ней явно не все в порядке, раз она сбросила сеньора Даррелла, — попытался образумить ее Родригес, но Оливия не слушала его.

— Хорошая девочка… Красавица моя… — Она судорожно порылась в кармане и обнаружила кусок сахара. Оливия на раскрытой ладони протянула лошади сахар.

Лошадь покосилась на нее лиловым глазом и переступила ногами, но с места не двинулась. Оливия подошла еще на шаг, строго дозируя свои перемещения и не делая лишних жестов. Бархатистые губы коснулись ее ладони, и в то же самое мгновение скользкая от дождя уздечка оказалась у нее в руках.

Тут же подбежал Родригес, оттеснив Оливию.

— Лошадь ранена! У нее на боку кровь! — вскрикнул он.

Оливия беспомощно оглянулась, ища Карлоса, но он уже выводил из конюшни оседланных лошадей. Оливия обрадованно бросилась к нему, но Карлос отрицательно покачал головой.

— Вам лучше остаться!

— Глупости!

Она взлетела в седло. Карлос сдернул ее с седла, как куклу. Оливия даже не успела ничего предпринять. Увидев горящие мрачным огнем глаза Карлоса, Оливия передумала спорить с ним. Карлос еще никогда не выглядел таким серьезным, а Оливия настолько привыкла ему доверять, что безмолвный приказ остаться прияла без дальнейших возражений. Когда же она заметила висящий на его плече дробовик, ее тревога и смятение превратились в ужас.

— Зачем это? — Оливия указала дрожащей рукой на оружие.

— На всякий случай. Запритесь в доме и не высовывайтесь.

— Вы найдете его?

— Он найдет, — Карлос кивнул на верного Шипа, — а я привезу.

И Карлос сдержал слово: привез Рональда. Когда Оливия увидела перекинутое через спину лошади тело, она едва не лишилась чувств. Она бросилась к Карлосу.

— Что с ним?!

— Он жив. Откройте двери, приготовьте постель и сухую одежду, — коротко распорядился он.

Вскоре Карлос и Родригес внесли Рональда в дом, отнесли в его спальню и уложили на кровать. Родригес ушел.

— Что с ним, Карлос?

— Ему здорово досталось. Рваная рана на голове, что-то с ногой и переохлаждение.

Рональд был весь холодный, белый и дышал тяжело и редко, словно всхлипывал.

— Господи, что же делать? — Оливия в отчаянии заломила руки. Потому что ничего — совсем ничего — не приходило в ее обычно трезвую и здравомыслящую голову. Что нужно делать, если у человека переохлаждение? И что у него с ногой?! И голова!..

— Не суетитесь, сеньорита. — Карлос отодвинул ее от кровати и склонился над ногой Рональда. — Перелома нет, — сообщил он, — вывих я сейчас вправлю.

Раздался хруст, Рональд хрипло вскрикнул, и Оливия тоже вскрикнула и закусила сжатый кулак, чтобы не закричать.

— Ну-ну, — пробормотал Карлос и похлопал ее по плечу. — А теперь нужно снять с него мокрую одежду и согреть. Я сейчас вернусь.

Когда Карлос вернулся, раздетый Рональд уже покоился под грудой наваленных на него одеял. Карлос только качнул головой.

— Что вы собираетесь делать? — подозрительно спросила Оливия, заметив в руках Карлоса шприцы и какие-то ампулы.

— Сделаю пару уколов, и он проспит как минимум сутки.

— Но вы же не врач!

— Я лечил лошадей.

— Но он не лошадь!

— Люди — те же лошади, — философски изрек Карлос. — Доверьтесь мне, сеньорита, я знаю, что делаю.

— Я видела на второй лошади… тело. Кто это? — глухо спросила Оливия, когда Карлос закончил обрабатывать рану на голове Рональда и сделал ему инъекции.

— Я его не знаю.

— Он… мертв?

— Да, и уже давно, так что пристрелил его явно не сеньор Даррелл. Я могу подежурить возле него, — предложил Карлос, переводя разговор на другую тему.

— Не надо. Я посижу с ним.

Рональд лежал на кровати, и на нем было столько одеял, что он едва не задыхался под их тяжестью. Комнату он узнал сразу, потому что это была его комната, и постель тоже его, но простыни пахли тонко и неуловимо. Это был запах Оливии! Рональд сразу понял, что она рядом с ним. Даже в том беспомощном положении, в котором сейчас пребывал, он мгновенно почувствовал приливающий к голове жар. Ощутив шевеление рядом, Рональд повернул голову и увидел Оливию: она лежала на краю кровати, свернувшись в клубочек.

Осторожно, чтобы не потревожить ее, Рональд скинул большую часть одеял на пол, тихонько выпростал руку и потянул Оливию к себе. Она тихонько застонала, а когда окончательно проснулась, то уже была в его объятиях.

— Как ты себя чувствуешь?

— Наверное, так, как выгляжу. Как мои дела, Ливи?

— Рваная рана на голове, переохлаждение и вывих. Но твою ногу вправил и туго перебинтовал Карлос. Он сказал, что если, ты не будешь подвергать ногу излишним нагрузкам, то она быстро придет в норму.

Оливия наконец распахнула глаза, и Рональд увидел, что они у нее красные и усталые, словно она не спала месяца два.

— Ты что, провела здесь всю ночь?

— Ты спал больше суток. Что произошло, Даррелл?

— Проклятая лошадь скинула меня.

— Наверное, ты неосторожно обращался с оружием.

— С каким оружием? — настороженно спросил он.

— Которым ты ранил свою лошадь, и она в отместку тебя скинула. И еще там, где нашли тебя, был труп. Ты ничего не хочешь мне объяснить? Например, почему у дверей палаты Патрика дежурит охранник, почему за мной тенью следует Карлос, почему в машине, на которой Патрик перевернулся якобы во время сердечного приступа, следы от пуль? И почему, когда ты отправился на встречу с тем человеком, которого Карлос привез сюда уже мертвым, в тебя тоже стреляли? Я все перечислила? Да, ещё я думаю, что в той перевернувшейся машине мой отец был не один, раз уж три человека одновременно внезапно «приболели»! Они откуда-то возвращались все трое: Патрик, сеньора Адель и сеньор Ромеро. Я права?

— Как ты догадалась? — хмуро спросил Рональд, придя к неутешительному выводу, что Оливия непонятным образом оказалась в курсе всех происшествий, включая те, о которых она вообще не должна была не только знать, но даже догадываться.

— Тот человек с газеткой, которого я видела у палаты отца, вылитый «легавый», как говорят в наших американских боевиках. Я, конечно, не знаю испанского, но уж понять, что он слишком увлеченно читает газету вверх тормашками, в состоянии. К тому же он даже не взглянул на меня. Да ему это было и не надо — у него в газете было небольшое отверстие для обзора. Идем дальше. В одном из пустых амбаров стоит машина, которая явно побывала в аварии, причем совсем недавно. Иначе в местах, где отвалилась краска, были бы следы коррозии — это происходит довольно быстро. Ты сам сказал, что мой отец перевернулся на машине, а следы от пуль на крыле и возле бензобака отрицают версию с сердечным приступом. Ну и потом, твоя таинственность, отлучки и напоминания мне соблюдать безопасность… — Голос Оливии начал дрожать. Она много раз убеждала себя, что все уже в прошлом, но ужас нет-нет да и сжимал сердце ледяными кольцами. — Ты расскажешь мне, Рональд?

— Это старая история, которая произошла с моей семьей почти четырнадцать лет назад. И которая слишком долго не имела логического завершения.

— Ты говоришь о… Педро Альваресе?

— Благослови Господь твою осведомленность! По крайней мере, мне не нужно углубляться в подробности. Этот ублюдок сбежал из тюрьмы. Когда его заключали под стражу, он шепнул мне, что вернется и отомстит. Отомстит мне и Патрику — за то, что он мне помогал. Сукин сын… Все эти годы я жил и знал, что так и будет. И три недели назад мне сообщили, что Альварес сбежал из тюрьмы. Это он устроил покушение на Патрика и едва не убил его. Я поклялся, что покончу с ним раз и навсегда. Я нашел человека, который пообещал мне дать информацию об Альваресе, но он, видно, решил поработать на два фронта, взяв деньги и с меня, и с Альвареса. Но он перехитрил сам себя: Альварес следил за ним и прикончил, чтобы не было свидетелей, а потом устроил засаду…