— Это чего такое?

— Это когда край Солнца появляется над горизонтом, — пояснила Санди.

— Надо же, — буркнула Келли, — астрономический восход. Выдумают ведь…. О, гляди, птички какие-то полетели. Это случайно не альбатросы?

— Черт их знает.

— Но ты же биолог, нет?

— Биомедик. И отучилась всего три курса.

— А, понятно. Кстати, сколько нам еще плыть?

Санди посмотрела на экран мобильника и сверилась с картой.

— Где-то 240 километров. Примерно пять часов хода.

— Еще пять часов, — повторила Келли, — а на базе уже, наверное, врубились на счет нас.

— Врубились, да не совсем. В хот-лист наше корыто еще не попало.

Каждые полчаса девушки переключали телевизор на 34-й спутниковый канал, где шла полицейская информация — горячий список угнанных транспортных средств.

— Зато армейский джип оттуда исчез час назад, — возразила Келли

— Ну и что? Патрульные копы нашли его у причалов, отдали военным, вычеркнули из хот-листа и все.

— Но вояки же знают, что это мы подломили их тачку.

— Им плевать, — веско ответила Санди. — У армейских первый закон: ничего не делать, если начальство не приказало. Любая инициатива грозит исполнением.

— Это как?

— Ну, в смысле, проявишь инициативу, тебя же заставят лишнюю работу делать, а потом еще и накажут за то, что плохо сделал. Оно им надо?

— А, я врубилась, — сказала Келли, — О, смотри, уже что-то розовое виднеется. Красивый здесь рассвет, верно?

— Красивый-то красивый. Но мы теперь как на подиуме, с любой стороны нас видно.

— Ты же говорила, всем плевать.

— Всем да не всем, — неопределенно высказалась Санди, — ладно, пойду посмотрю, что нового по ящику показывают.

Она отправилась в рубку и через несколько минут оттуда раздалось восторженное:

— Вау! Я меганезийский телеканал поймала! Ух, ни фига себе, заваруха!

Келли, зайдя в рубку и глянув на экран, пришла в некоторое недоумение:

— Это что, военный переворот у них? Опять мы, блин, попали…

— Нет, — успокоила Санди через пару минут, — Это разборки футбольных болельщиков. Там кто-то что-то подсудил или что-то в этом роде. Я начало пропустила.

— Все, я врубилась, — с облегчением в голосе сказала Келли, — Ну, это нормально. Ага, вот и копы с водометами нарисовались, точно как у нас в Техасе. Только я не догоняю, на каком языке диктор трещит.

— Лингва-франка. Это такой бэзик из испанского, португальского и еще из чего-то. Типа, местный эсперанто. Он простой, как мычание, я за месяц….

— Погоди, — перебила Келли тыкая пальцем в экран, — Это ведь ни фига не футбол. Это какой-то гибрид с баскетболом.

Санди кивнула.

— Ну, да. Это aztecball. Ацтекский футбол, короче. Фишка в том, чтобы любой частью тела, хоть жопой, забить мяч в кольцо. Мяч диаметром 15 сантиметров, из сплошного каучука, весит полтора килограмма. Если таким залепят со всей дури кому-нибудь по башне…

— Уже кому-то залепили, — перебила Келли, — Выносят с поля.

— Ну, так и я о том, — продолжала Санди, — Диктор говорит, что эту игру придумали ацтеки, древние индейцы, отмороженные на всю голову. После завоевания Мексики испанскими конкистадорами эта игра исчезла, а лет 10 назад ее возродили меганезийские студенты, типа, по приколу. Сейчас она входит в пятерку самых популярных.

— Ничего себе прикол, — фыркнула Келли, с любопытством глядя на экран.

Мелькнула заставка в виде перевернутого человечка с монеткой в руке, а затем пошли кадры: 8 голым парням и девчонкам вручают пузатые бутылки с яркими этикетками и блестящие коробки, перевязанные разноцветными ленточками.

— Призеры соревнования местных фридайверов, — сообщила Санди, — В море бросают кучу монеток, и кто больше соберет руками. Вообще без всякого оборудования. Ни груза, ни маски с трубкой, только пластиковый пакет на шнурке. Смотри, финал показывают…

— Ничего себе. Это на сколько же в глубину они ныряют?

— Цифры справа. 36 метров, время под водой 132 секунды, число монет 29.

На следующей заставке был крутящися двухцветный шарик и ракетка.

— А это я знаю, — сказала Келли, — Это эксцентрик-теннис. Я в него даже играла. Шизовая штука. У шарика внутри грузик на резинках, так что он может в воздухе поворачивать и вообще лететь в обратную сторону.

— Отборочный тур в округе Туамоту, — прочитала Санди, и добавила, — Вот, блин, и тут сплошные китайцы. Ну почему китайцы всех обыгрывуют в теннис?

Келли пожала плечами и проинформировала:

— Я читала в журнале Nature, что у них глаза в ходе эволюции так изменились: стали чуть раскосые и получается наподобие прицела. Поэтому они редко промахиваются. Прикинь?

— Полная лажа, — возразила Санди, подумав полминуты, — Это для чего такая эволюция?

— Ладно, сдаюсь, это я тебя купила. А что там за штуковина на заставке?

Заставка сменилась, и теперь на ней было нечто вроде парусного катамарана.

— Проа-конкурс, — пояснила Санди, — Я про это в интернете читала. Проа это по-здешнему катамаран, типа, эмблема фан-клуба изобретателей и национальный символ Меганезии. А конкурс объявляется на что угодно, хоть на software для предсказания погоды, хоть на проект авиалайнера. Лишь бы премиальный фонд собрали больше миллиона фунтов.

— Что-то мало похоже на конкурс изобретателей, — заметила Келли, — Какие-то полярники и военные. Ты перевести можешь, что там?

— Сейчас, встроюсь… Ага, объявлен победитель проа-конкурса на лучшее антарктическое жилище, пригодное для условий бла-бла-бла… Короче, вот эта штука, похожая на гибрид египетской пирамиды с эскимосским иглу… Опять бла-бла-бла, автономное питание от ветровых и солнечных генераторов, площадь… Вот парень, который выиграл конкурс. А вот карта Антарктиды.

— Вижу, — сказала Келли, — А что это там за линия типа границы?

— Диктор говорит: конкурс был проведен в целях повышения эффективности заселения и освоения природных ресурсов Земли Мэри Бэрд, самого южного округа Меганезии. По решению верховного суда и конференции окружных судов от 20 декабря прошлого года, сектор Антарктиды между 90 и 160 градусом западной долготы навечно присоединен к Меганезии и … Бла-бла-бла… Короче, они его теперь хрен кому отдадут, и поэтому в кадре военные. Ну, типа, на страже родины и все такое. Сейчас население округа Мери Берд составляет 117 человек, это адрес сайта, где можно получить там в аренду участок на 99 лет на льготных условиях… Келли, хочешь в Антарктиду на 99 лет?

— Ага, щас! Всю жизнь мечтала. Кстати, это ведь у тебя был парень, который торговал там ураном? Ну, ты еще рассказывала, что его повязали федералы.

Санди кивнула.

— Да. Тимоти Форд. Правда, он не ураном торговал, а акциями Трансантарктической Урановой Компании. Слепил сертификат о создании, акт геологоразведки, проспект эмиссии, аудиторское заключение и покатилось. Только фарта ему не хватило.

— Вот так, — невесело заключила Келли, — только подвернется хороший парень, как бац и в каталажке. Нет гармонии в этом долбанном мире. Слушай, что-то жрать хочется. Может, устроим пикничок на палубе?

Пикничок сильно улучшил обеим настроение, и перешел в продолжительные посиделки на палубе, прерываемые только периодической проверкой и корректировкой курса. Чтобы не скучно было, сначала перемалывали косточки всем знакомым парням, потом травили байки из жизни, и дошли даже до обсуждения политики, но, примерно на этом этапе…

— Глянь, Санди, там парус!

— Где?

— Блин, я тебе рукой показываю.

— Не вижу. У меня близорукость.

— Очки носить надо.

— Они мне не идут.

— Ну, контактные линзы.

— А знаешь, сколько с ними возни?

— Блин! зуб даю, он идет прямо на нас. Ну, теперь-то видишь?

— Теперь вижу. Оранжевый.

— Ага, — подтвердила Келли, — ну чисто апельсиновая корка. И черный кружок посредине.

— Это Акела, — сказала Санди.

— Кто-кто?

— Акела. Ник у него такой в сети. Это из «Книги джунглей» Киплинга.