Смешливые зеленые глазищи словно закрылись ставнями, отгородившись. Лицо застыло ледяной маской…

О дьявол! Это же здесь табу. Сатир же предупреждал: нельзя говорить, за что сюда попал! И интересоваться этим, наверно, тоже нельзя. Почему-то.

– Лис… Ч-черт… Прости, я не то имел в виду… я… Леха тяжело вздохнул – и сдался. Слова не шли.

Да и к черту эти слова! В конце-то концов, ну что тут такого – спросить, за что она попала? Ведь за что-то же она сюда попала?! И явно не за то, что угостила пивом младшего братца, не достигшего совершеннолетия…

– Да нет, ничего, – сказала Алиса, все еще хмурясь. – Я скажу, просто… – Она улыбнулась, и в глаза вернулись шаловливые искорки: – Только не смейся, ладно?

– Не буду, – мрачно пообещал Леха. – Неужели… неужели готовила подрыв Штукадюймовочки?

– Пф! Бери страшнее!

– Торговала хомячками-убийцами?

– Еще хуже… – Алиса лукаво улыбнулась: – Ночная ведьма.

– Ы?… – Злая компьютерная ведьма. Леха наконец-то сообразил, куда она клонит. Изумленно уставился на Алису, словно в первый раз увидел.

– Хакерша?…

– Ха-кер-ша, – медленно проговорила Алиса, пробуя слово на вкус – Звучит хищно, почти как harsh key-shark. – Она улыбнулась и помотала головой: – Нет, уж лучше просто хакер…

Леха тупо моргал. Молча. А что тут скажешь? Какая-нибудь аферистка на доверии или, там, мелкая воровка – еще туда-сюда. Не то чтобы лучше, но хотя бы можно понять. А вот киберковбой… Да еще в юбке…

– Ты побледнел или мне кажется?

– Кажется. На самом деле я в глубоком обмороке.

Алиса улыбнулась – и тут же погрустнела:

– Что, не верится? Обожаю говорить правду. Краснеть не надо, а все равно никто не верит… Нет, честно. Даже обидно немножко. Почему-то все уверены, что если спец по компам, то обязательно парень. А у нас на ВМиКе почти полпотока девчонок было. А на последних курсах, когда пора бы и на работу устраиваться, вообще ужас. Видел когда-нибудь крепко невыспавшуюся женщину?

– Видел. И могу честно сказать: нет на свете ничего хуже невыспавшейся женщины.

– А вот и есть! Пол-аудитории невыспавшихся женщин!

– Ужас, – честно сказал Леха. – Неужели все такие распутные?

Алиска захлопала глазами… и фыркнула.

– Да ну тебя, Лешка! – Она рассмеялась. – Ты с таким серьезным видом это все говоришь, я постоянно ведусь… Распутных, скажешь тоже! Сплошь синие чулки и мамины дочки.

– А почему же тогда невыспавшиеся? Да еще крепко?

– Так все же в Штаты целят, в солнечную Калифорнию. А они с нами в противофазе. Все онлайн-собеседования у них начинаются, когда у нас глубокая ночь. Нас уж задразнили – ночные ведьмы, ночные ведьмы…

Она все болтала, но Леха слушал вполуха.

Поеживаясь. В какой-то миг разглядел это: льдинки страха, которые она так старалась спрятать за смешинками в своих глазах.

Не просто так она такая говорливая. Она всего лишь прячется за этой болтовней. Пытается отгородиться ею от этого чертового «Генодрома». Будто эта болтовня может длиться бесконечно, никогда не кончаясь, и никогда больше не произойдет то, что случилось каких-то полчаса назад… Старалась казаться живой и веселой, хотя обычная девчонка, доведись ей пережить то, что полчаса назад пережила она, была бы в самом пике депрессии.

Сколько же она пережила тут всего, если уже научилась удерживать это в себе, пряча за улыбкой? Ведь почти не заметно, что эта улыбка вымученная. Вон, даже лукавинка в глазах гуляет…

Но она женщина. Женщины выносливые. Выносливее мужчин. Они прогибаются, но привыкают. А когда все кончается, потихоньку отходят. Становятся такими же, как и раньше. Ну, почти…

А вот сам? Ты-то так не умеешь. Можешь либо выдержать, либо сломаться. Саботаж не прошел, и значит…

Выдержишь ты тут год?

Целый чертов год?

Три сотни дней, три сотни ночей?

А потом еще два месяца?…

– Леш? – нахмурилась Алиса. И тут же улыбнулась, еще задорнее, чем раньше. Словно приглашала взять кусочек ее улыбки. – Не грусти. Чего ты такой мрачный, как готический собор? Ну не грусти!

– Лис…

– Что? – с готовностью откликнулась Алиса, улыбаясь.

– Что ты натворила-то? На чужие карточки шиковала?

Алиса погрустнела:

– Да нет, Леш… Карточки – это чистая уголовщина. Правда, я иногда думаю, уж лучше бы карточки. Хоть не так обидно…

– За что же?

– Да ну, по глупости…

– Лиска!

Алиса вздохнула:

– Да даже рассказать стыдно… Ну, хотели взломать защиту одного сетевого магазина.

– Так это же почти что как с карточками…

– Да нет, Леш! Мы же не чтобы воровать. Вообще ничего там трогать не хотели, только найти брешь в их защите.

– Найти брешь, но не воровать? А зачем же тогда?

– Ну… У нас это называется выложить си-ви сразу в раздел вакансий… – Она тихонько улыбнулась, глядя на Леху, но Леха не улыбнулся, и ее улыбка погасла.

– Си-ви? – переспросил Леха.

– Ну, curriculum vitae… Резюме, по-ихнему, по-буржуйски…

Лехе хотелось просочиться сквозь песок. Ни черта не понятно!

– Да не важно, – махнула крылом Алиса. – Смысл в чем? Хотели найти дырки в их защите и показать им. Вместе со способом, как лучше залатать эти дырки.

– Свой класс показать? – сообразил Леха.

– Ага, – ожила Алиса.

– А почему же… – Леха обвел мордой пустыню, скалы, тонущий в маревах горизонт, весь этот «Генодром».

– Вот так вот по-дурацки все получилось, – пожала плечами Алиса. – Только мы к ним сунулись, с дырками в их защите и с нашими заплатками на белом блюдечке с голубой каемочкой, а они нас уже ждут. Интерпол позвавши. Тут же под белы рученьки… – Алиса вздохнула. – Не сошлись мы в чувстве юмора с нашим потенциальным работодателем…

Леха тоже вздохнул.

Так, для проформы. Это нехорошо, наверно, так к чужому горю, но… Леха поднялся с песка. Не мог сидеть. Надежда подстегнула нервы лучше кофеина.

– Лис, – осторожно начал Леха. – Но если ты хакерша, то…

Алиса фыркнула:

– Лешка, покусаю! Уж лучше киберведьма, чем так!

– Прости… Но если ты хакер, то ты представляешь, на каких программах построено это все? – Леха мотнул мордой, еще раз обводя пустыню и скалы.

– Ну, в общих чертах, да… А что?

Леха нетерпеливо переступил.

– Игроки заходят сюда через сеть, так? Значит, можно как-то и от нас в сеть вылезти? Кинуть отсюда весточку во внешний мир?

– Ну вот… А обещал, что не будешь издеваться! – Алиса картинно надула губки. Вздохнула. Заговорила Серьезно: – Я тоже так думала… Для того и контракт подписала, когда приговор получила.

– Специально подписала контракт?… – опешил Леха.

…Зал, похожий на внутренности фантастического самолета… Бледные, как трупы, люди… Вскрытые черепа, опутанные паутинками электродов…

Алиса шмыгнула носом.

– Я ведь не знала, что тут… там… – Она замолчала, потом снова заговорила: – Я ведь думала, что там специальная аппаратура. Ну, как у профессиональных игроков, которым нужен виртуальный фул-контакт.

Леха хмуро слушал. Виртуальный фул-контакт… Много это говорит…

– Ну… – Алиса замялась, не зная, как бы объяснить. – Такие здоровые штуки, сканируют мозг без прямого контакта и воздействуют тоже одними электромагнитными импульсами. Такие здоровые, как два томографа. Просто суешь внутрь голову, и все, уже работает… Даже волосы сбривать не надо…

Ее голос задрожал, и она замолчала. Леха косился на нее, не решаясь заговорить.

– Лис…

Она дернула плечом – не надо, уже все нормально – и заговорила:

– Думала, знаю, на что иду. Об этом «Генодроме» по сети столько слухов ходит… Даже с друзьями договорилась: как они меня тут найдут, а потом разыщут какую-нибудь дырку в защите этих серверов. Взломают движок, отключат мне боль… Леха даже дышать перестал. Все-таки есть шансы?! Если и не выбраться отсюда, то хотя бы избавиться от боли и этой чертовой жажды?!

– И?… – нетерпеливо напомнил Леха.

– Ну и… – Алиса вздохнула. – Сам видишь… Попала. Вляпалась по самое не могу…