А лето выдалось на редкость. Перепадали дожди, и снова светило солнце, яблоки зеленые на яблонях были уже с грецкий орех. Семен вышел к воротам, вернее, туда, где раньше были ворота. Только что отхлестал теплый ливень, но работа на стройке и в ливень не прекращалась, а теперь все сияет под солнцем: и мокрая листва, и лужи. Семен только что пообедал: сварил себе мясной супец, подбородок у него блестит.

Вот он стоит, сложив руки на груди, а позади него подъемный кран, разворачиваясь, несет на весу бетонную плиту. По проулку, след в след, обходя лужи, идут по грязи четверо таджиков в ботиночках. На ночь они натягивают над собой у реки целлофановую пленку и спят на земле.

— Хозяин, работа нета?

Это они — Семену.

— Проходи, проходи. Понаехало вас — не продохнуть…

И нелюдимо глядит в их принагнутые спины. Он еще не знает, ни радио, ни телевизора какого-нибудь плохонького нет в его сараюшке, и не знает он, что утром в Москве, почти в центре города, застрелен в своей машине тот самый человек небольшого роста, который ранней весной, еще по снегу, молча обходил здесь участки, а вокруг него все суетились. И уже объявлен план «Перехват», который пока не дал результатов.

Еще несколько ночей будет светить прожектор, беспокоя соседей, потом и он погаснет. И под теплыми летними дождями вся эта мощная техника, согнанная на стройку, начнет зарастать травой.