Невил, улыбаясь и сокрушенно качая головой, подошел к сетке, чтобы обменяться рукопожатием.

— Молодость берет свое, — прокомментировал Тэд Латимер. — Девятнадцать против тридцати трех. Но я, Кэй, могу раскрыть тебе подлинную причину, почему игра Невила никогда не станет чемпионской. Он слишком хорошо умеет проигрывать.

— Чепуха.

— Нет, не чепуха. Невил, черт его возьми, всегда являет собой тип совершенного спортсмена. Я ни разу не видел, чтобы он вышел из себя, проиграв матч.

— Конечно, нет, — сказала Кэй. — Никто не выходит.

— Выходят, да еще как! Видели мы этих теннисных звезд, у которых сдают нервы. Они тогда ни с чем не считаются: победа — любой ценой. Но старина Невил — о, он всегда готов принять счет с улыбкой. Пусть победит сильнейший, и вся эта чушь! Господи, как же я ненавижу этот школьный дух! Благодарение богу, я никогда не ходил в школу.

— Что, желчь разъедает?

— Одно слово — кошка!

— Мне неприятно, что ты так открыто настроен против Невила и вечно цепляешься к нему.

— А за что мне его любить? Он у меня девушку увел.

Его глаза неотрывно смотрели на Кэй.

— Я никогда не была твоей девушкой. Обстоятельства не позволяли.

— Это верно. Между нами за год и на пресловутый двухпенсовик не набегало.

— Замолчи. Я полюбила Невила и вышла за него замуж…

— А он прекрасный парень, и все мы так и говорим!

— Ты что, пытаешься вывести меня из терпения? Задавая вопрос, она повернулась к нему. Тэд открыто ей улыбнулся — и медленно, не сразу она ответила ему такой же улыбкой.

— Ну как лето, Кэй?

— Так себе. Прекрасно прокатились на яхте. Весь этот теннис мне уже несколько поднадоел.

— А сколько вам тут осталось? Еще месяц?

— Да. Потом в сентябре мы поедем в Галлз Пойнт недели на две.

— Я остановлюсь в отеле «Истерхед Бэй», — сказал Тэд. — Уже заказал комнату.

— Чудная компания соберется! — посетовала Кэй. — Невил, я, его бывшая жена да еще какой-то плантатор из Малайзии, приехавший домой в отпуск.

— Звучит в самом деле превесело!

— Ну и, конечно, эта нудная кузина. Егозит вокруг этой неприятной старухи — да только ничего за это не получит, потому что деньги-то достанутся мне и Невилу.

— Может быть, она этого не знает, — заметил Тэд.

— Вот было бы забавно, — съехидничала Кэй.

Но голова у нее при этом явно была занята чем-то другим. Она внимательно разглядывала ракетку, которую вертела в руках. Неожиданно у нее перехватило дыхание.

— О, Тэд!

— Что такое, детка?

— Не знаю, просто у меня иногда холодеют ноги! Мне становится страшно, и голова кружится.

— Это на тебя не похоже, Кэй.

— Не похоже ведь, правда? Во всяком случае, — она как-то неопределенно улыбнулась, — ты ведь будешь в «Истерхед Бэе»?

— Все, как договорились.

Когда Кэй встретила Невила у выхода из раздевалки, первое, что он сказал, было:

— Я вижу, ухажер прибыл.

— Тэд?

— Да, он. Верный пес или, пожалуй, верная ящерица — так ему больше подходит.

— Он, следовательно, тебе не нравится?

— О, он мне безразличен. Если тебе доставляет удовольствие таскать его на веревочке…

Он замолчал и пожал плечами.

— Я думаю, ты ревнуешь, — ответила на это Кэй.

— К Латимеру?

Его удивление было искренним.

— Все считают Тэда очень красивым.

— Уверен, что так оно и есть. В нем действительно есть этакий слащавый латиноамериканский шарм.

— Ты в самом деле ревнуешь.

Невил дружелюбно сжал ее локоток.

— Нет, не ревную. Можешь держать вокруг себя этих прирученных обожателей хоть целый двор, если это тебе доставляет удовольствие. Я являюсь обладателем, а обладатель перед поклонником имеет все мыслимые преимущества, с этим не поспоришь.

— Ты очень уверен в себе, — сказала Кэй, слегка надувшись.

— Конечно. Ты и я — это Судьба! Судьба устроила нашу встречу. Судьба свела нас вместе. Помнишь, мы познакомились в Каннах, и я уезжал в Эсторил; и только подумать, первым человеком, которого я там встречаю, оказывается очаровательная Кэй! Я тогда сразу понял, что это Судьба и что мне ее не избежать!

— Это была не совсем Судьба, — сказала Кэй. — По правде говоря, здесь не обошлось без моего вмешательства.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Но именно так все и было! Видишь ли, в Каннах я услышала, что ты собираешься в Эсторил. Вот я и насела на мамулю и хорошенько ее разогрела — потому-то первым человеком, которого ты увидел в Эсториле, и была Кэй.

Невил посмотрел на нее с замешательством.

— Ты мне никогда этого раньше не рассказывала, — медленно произнес он наконец.

— Не рассказывала, потому что на пользу тебе это бы не пошло. Ты бы еще возомнил о себе бог весть что. Но я-то всегда умела хорошо строить и осуществлять планы. Ведь если сидеть сложа руки, само по себе ничего не произойдет! Ты вот иногда называешь меня глупышкой, но по-своему я далеко не так уж глупа. Во всяком случае, я не упущу своего шанса. Иногда мне приходится планировать надолго вперед.

— Мыслительный процесс у тебя, должно быть, очень интенсивный.

— Смейся, сколько хочешь.

Но Невил произнес с неожиданной горечью:

— Неужели я только начинаю понимать женщину, на которой женился? Написано «Судьба» — читай «Кэй»!

Кэй спросила, встревоженная его тоном:

— Ты же не рассердился, правда, Невил?

— Нет-нет, разумеется, нет. Я просто… думал…

Лорд Корнелли, богатый пэр Англии, известный своей эксцентричностью, сидел за монументальным письменным столом, который составлял его особую гордость и радость. Стол был изготовлен по специальному заказу, и вся остальная обстановка кабинета только подчеркивала эту его уникальность, обошедшуюся владельцу в совершенно фантастическую сумму. Эффект получился потрясающий; правда, впечатление несколько портило неизбежное присутствие самого лорда Корнелли — круглого, незначительного с виду человека, который выглядел совсем карликом в соседстве с этим величественным произведением мебельного искусства.

В этот уголок великолепия, столь характерного для Сити, вступила белокурая секретарша, со вкусом подобранная к роскошной обстановке.

Бесшумно скользнув по паркету, она положила лист бумаги перед великим человеком.

Лорд Корнелли прищурился.

— Макуэртер? Макуэртер… Кто он? Никогда о нем не слышал. Ему что, назначено?

Белокурая секретарша напомнила, что именно так и обстояло дело.

— Макуэртер, да? А, Макуэртер! Тот парень! Ну конечно! Пригласите его. Немедленно пригласите.

Лорд Корнелли радостно похмыкивал. Он был в превосходнейшем настроении.

Откинувшись на спинку кресла, он с удовольствием разглядывал мрачное, неулыбающееся лицо человека, которого вызвал к себе для разговора.

— Итак, Макуэртер? Ангус Макуэртер?

— Да, это мое имя.

Макуэртер буквально выдавливал из себя слова, он держался прямо и без тени улыбки на лице.

— Вы работали у Герберта Клея. Я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь.

Похмыкивания лорда Корнелли возобновились.

— Я знаю о вас все. У Клея отобрали его водительские права, и все потому, что вы не прикрыли его на суде и не показали под присягой, что он ехал не превышая двадцати миль в час! Очень близко к сердцу он это все воспринял! — Похмыкивания усилились. — Он рассказал нам эту историю в «Савое». «Этот чертов шотландец тупоголовый!» Так и сказал! Никак не мог успокоиться. И знаете, что я подумал?

— Не имею представления.

В голосе Макуэртера стали заметны сердитые нотки. Однако лорд Корнелли не обратил на это ни малейшего внимания. Он с удовольствием вспоминал свои впечатления от рассказа Клея.

— Я подумал про себя: вот тот парень, который мог бы мне пригодиться! Человек, слово которого не купишь за деньги. У меня вам не придется лгать. Для моего бизнеса это ни к чему. Я разъезжаю по всему земному шару в поисках честных людей — и нахожу, что их чертовски мало!