— Я. Все осуществляется под моим руководством.

— 3 февраля кто-нибудь приходил в ваш офис и осведомлялся о чемодане, оставленном на определенное время и в определенную дату?

— Да. Вы, — ответил свидетель с подобием улыбки.

— Кто-то еще присутствовал при этом?

— Да, двое мужчин, которых я теперь знаю как мистера Паркера и мистера Шенкса.

— Спустя неделю после нашего визита кто-нибудь еще приходил и справлялся об этом чемодане?

— Да, мужчина, который назвался…

— Имя не имеет значения, — быстро прервал Г. М. — Это нас не касается. Вы открывали чемодан в присутствии первых трех посетителей?

— Да, и убедился, что он принадлежит одному из них, — ответил Кокран, строго глядя на Г. М. — Содержимое чемодана — весьма необычное — было описано, прежде чем чемодан открыли.

Г. М. указал на черный кожаный чемодан с инициалами Спенсера Хьюма.

— Посмотрите на него и скажите нам, тот ли это чемодан?

— Тот самый.

— Я бы также хотел, чтобы вы опознали кое-какие предметы, которые тогда находились в этом чемодане. Попрошу секретаря поднимать их по очереди. Это?

Лоллипоп подняла костюм для гольфа.

— Да.

— Эти?

Последовали различные предметы одежды, включая пару красных кожаных шлепанцев.

— Это?

Одежду и обувь сменил неполный графин с виски, куда добавили наркотик.

— Это?

Следующим оказался сифон с содовой водой, чье содержимое уменьшилось на пару дюймов. Его сменили перчатки с именем «Эйвори Хьюм», написанным на подкладке несмываемыми чернилами, маленький штопор, два стакана и пузырек с экстрактом мяты.

— И наконец, этот арбалет был в чемодане? — осведомился Г. М.

— Был. Он идеально в нем поместился.

— А этот кусочек пера застрял в зубцах ворота?

— Да, вы привлекли к нему мое внимание. Это тот самый кусочек.

— Угу. Итак, вечером в субботу 4 января некое лицо явилось в камеру хранения и оставило там чемодан?

— Да.

— В случае необходимости это лицо могут опознать?

— Один мой подчиненный полагает, что может, так как…

— Благодарю вас, это все.

Поколебавшись, генеральный прокурор приподнялся с места:

— Вопросов нет.

Зал шумно выдохнул. Судья Рэнкин, чье запястье казалось неутомимым, упорно продолжал записывать. Наконец он сделал паузу и поднял голову. Г. М. окинул взглядом зал.

— Милорд, у меня остался только один свидетель. Я пригласил его с целью продемонстрировать альтернативную теорию того, как убийца проник в запертую комнату и вышел из нее. Этот свидетель, — продолжал Г. М., — находится в суде с начала процесса. Единственная беда в том, что он не может говорить. Следовательно, я вынужден дать кое-какие объяснения. Если есть возражения, я могу сделать это в заключительной речи. Но так как краткое объяснение может предъявить еще одно доказательство в пользу защиты, я прошу снисхождения суда, поскольку без этого доказательства наше дело не может быть завершено.

— Мы не возражаем против предложения моего ученого друга, милорд.

Судья кивнул.

— Я вижу за солиситорским столом инспектора Моттрама, — заговорил Г. М. после долгой паузы. Инспектор резко повернул к нему массивное лицо. — Я попрошу его предъявить одно из вещественных доказательств Короны. Нам показывали стальные ставни на окнах кабинета и тяжелую дубовую дверь. Давайте снова взглянем на дверь…

Инспектор и все присутствующие здесь полицейские, безусловно, слышали о маленьком приспособлении, именуемом «окном Иуды». Его использование считается ограниченным дверями тюремных камер. Это маленькое квадратное отверстие с панелью над ним, сквозь которое надзиратель может наблюдать за заключенным незаметно для него. В этом деле оно нашло свое применение.

— Я не понимаю вас, сэр Генри, — резко сказал судья. — В двери, находящейся перед нами, нет никакого «окна Иуды».

— Есть, — возразил Г. М. — Если вы немного подумаете, милорд, то поймете, что «окно Иуды» имеется почти в каждой двери. Я имею в виду, что у любой двери должна быть ручка. У этой она есть, и, как я уже указывал некоторым людям, очень большая!

Если вы удалите из этой двери ручку, что вы обнаружите? Стальной стержень квадратного сечения, проходящий сквозь квадратное отверстие, подобное «окну Иуды». С обеих сторон к стержню посредством винтика прикреплены ручки. Если вы извлечете ручки и стержень, в двери останется отверстие размером около половины квадратного дюйма. А если вы не сознаете, насколько большим может оказаться такое отверстие и как много можно через него увидеть, мы попытаемся продемонстрировать это через минуту. Вот почему я возражал против слова «запечатанная».

Предположим, вам нужно приготовить этот простейший маленький механизм заранее. Для этого вы отвинчиваете с наружной стороны двери ручку от стержня. Обратите внимание, что в чемодане, оставленном на вокзале Пэддингтон, есть очень маленькая отвертка, поэтому я попрошу инспектора проделать это для нас… Ага! Как видите, в конце стержня остается дырочка для винта. В эту дырочку вы продеваете длинный отрезок плотной черной нитки и завязываете его узлом. Потом вы пальцем проталкиваете стержень через отверстие на внутреннюю сторону двери, то есть в комнату. На стержне остается только одна ручка — с внутренней стороны, — а к другому концу привязана ваша нитка. Когда вы хотите вернуть стержень и ручку назад, вы просто тянете нитку. Вес ручки достаточен, чтобы нитка висела абсолютно вертикально, поэтому вы без труда втягиваете квадратный стержень в квадратное отверстие — он поднимается вверх и скользит внутрь, когда его край пересекает край «окна Иуды». Как только стержень входит полностью, вы отрываете вашу нитку, надеваете наружную ручку на стержень и привинчиваете ее назад… Все необычайно просто, но дверь теперь выглядит «запечатанной».

Снова предположим, что вы подготовили механизм заранее, уже продев нитку. Кто-то находится в комнате с запертой на засов дверью. Вы начинаете работать с вашим механизмом. Человек внутри ничего не замечает, пока внезапно не видит, что ручка и стержень начинают понемногу продвигаться внутрь. Вам нужно, чтобы он это видел. Вы даже обращаетесь к нему через дверь. Ему интересно, что происходит, — он подходит к двери и наклоняется, как сделал бы любой, стараясь взглянуть на ручку вблизи. Когда он склоняется вперед — цель находится всего в трех футах от вашего глаза, и вы не можете промахнуться…

— Милорд! — воскликнул сэр Уолтер Сторм. — Мы охотно предоставили защите свободу действий, но должен протестовать против подобного аргумента…

— …вы выпускаете через «окно Иуды» вставленную в него стрелу, — закончил Г. М.

На момент воцарилась мертвая тишина. Инспектор Моттрам застыл с отверткой в руке.

— Я был вынужден произнести все это, милорд, — виновато заговорил Г. М., — дабы сделать очевидным то, что я собираюсь вам продемонстрировать. Эта дверь была в распоряжении полиции с вечера убийства. Никто не мог ничего с ней проделать — она пребывает в прежнем состоянии… Инспектор, вы отвинтили одну ручку от стержня? Отлично. Не сообщите ли вы милорду и присяжным, что продето в дырку для стержня и привязано к нему?

— Пожалуйста, говорите, — сказал судья Рэнкин. — Отсюда мне ничего не видно.

В тишине голос инспектора Моттрама звучал жутко. Едва ли я забуду, как он стоял под белым куполом Олд-Бейли, переводя взгляд с отвертки на стержень, в желтом свете, среди желтой мебели и дубовых панелей, перед рядами людей, поднявшихся с мест. Даже фигуры обвинителей в белых париках и черных мантиях выпрямились, мешая нам видеть.

— Милорд, — заговорил инспектор, — в дырке для стержня остался кусок черной нитки.

Судья сделал запись аккуратным почерком.

— Понятно. Продолжайте, сэр Генри.

— А теперь, инспектор, — сказал Г. М., — просто толкните стержень внутрь пальцем — воспользуйтесь острием отвертки, если это удобнее, — и вытащите стержень из отверстия… Вот так! Мы хотим взглянуть на «окно Иуды» и… Кажется, вы что-то нашли, не так ли? Что-то застряло между стержнем и стенками отверстия? Что именно?