Это, казалось, привлекло ненадолго Коннора, потому что его рот раскрылся, а потом захлопнулся, и он нахмурился.

– Что ты имеешь ввиду?

Я вздохнул, понимая, что теперь должен объяснить, поскольку раскрыл свой рот.

– Он просто…Ну, он думает, что ты сказал, будто опаздываешь в последнюю минуту, чтобы не брать его с собой в дорогу.

– Это охеренно сомнительно, – сказал Коннор. – Он скормил тебе это перед нашим отъездом?

– Нет. Не совсем. Он просто спросил – почему ты не мог взять выходной, чтобы мы поехали вместе.

– Вот это да, ну не знаю, Тай. Может, потому, что мой начальник ненавидит меня? И разве это так плохо, что я хочу позависать со своим другом? – огрызнулся он, и я быстро выпалил в ответ, мое терпение, наконец, кончилось.

– Нет. Я понимаю это. Но ты забавно показываешь это. Ты вне себя с тех пор как мы сели в грузовик. И прости, но ты мог бы приложить больше усилий, чтобы узнать его…

– Что? – перебил Коннор.

– Ты слышал меня. Поскольку мы все это перетряхиваем, позволь все выложить. Очевидно, это беспокоит тебя. Каждый раз, как я прошу потусоваться с нами, ты съезжаешь. В смысле, ты не обязан любить его, но мог бы попытаться. Ради меня.

Взгляд Коннора стал жестче, и он хранил молчание, пока выезжал с автострады. Так было, пока он не повернул налево и не начал вливаться в поток, что, казалось, предоставило ему возможность заговорить снова.

– Вот, почему ты думаешь, я не хожу никуда с вами, ребята? Потому что прилагаю недостаточно усилий, чтобы узнать его?

– А что еще мне думать?

– Вау, – сказал он, и слово было с оттенком такого неверия, что заставило меня спросить:

– Что?

– Ничего.

– Прекрати произносить это слово, – потребовал я, расстроенный донельзя. Как из веселой поездки с моим лучшим другом это превратилось в напряженную и неловкую дорогу с тем, кого я едва знал? – Ладно. Вот как. Лучше мы поговорим об этом, чем будем слушать эту убогую музыку.

Промежуток тишины между нами, а потом Коннор бросил коварный взгляд в моем направлении, и его губы изогнулись.

– Успокойся, Кинкейд. Ты так завелся.

Фу. Я становился таким лохом от его даллаского растягивания слов, когда он вытаскивал и использовал это в качестве оружия, и он тоже об этом знал.

– Ты сводишь меня с ума.

– Эй, кто–то же должен. Но это не означает, что я разрешу тебе хреново говорить о моей кантри музыке.

– Но все песни такие депрессивные. Они всегда поют о пьянстве, или драках с подружками, или затрахивании каких–то цыпочек до смерти. Можешь послушать что–нибудь веселенькое?

– Они не все такие. Как насчет этой? – спросил Коннор, и пролистал свою музыку, пока песня не началась с медленного распева женщины о «чертовских каблуках». – Думаю, эта тебе подойдет в самый раз. Умная, красивая, разбивающая миллионы сердец на каблуках. Она даже призналась, что у нее розовая гитара.

– У меня есть парочка потрясных каблуков. Но я не играю на гитаре.

– Нет. Но если бы играл, она была бы розовой. Даже не отрицай это, детка.

– Может быть. Одна с блестками, – усмехнулся я, счастливый от того, что Коннор, наконец–то, расслабился до нашего нормального состояния. Однако… – Эй? Не думаю, что ты должен называть меня так в выходные.

– А? Называть как?

– Детка, – произнес я, и когда мы остановились на красный свет, Коннор бросил на меня взгляд в гробовом молчании.

Я знал, что у него в голове до того, как он даже сказал это.

– Почему? Я называю тебя так с нашей первой встречи.

Я смахнул челку с глаз, а потом склонил голову в положение «серьезно?».

– Потому что мой парень называет меня так, Коннор. И не думаю, что ему…

– Понравится, что я называю тебя так же?

Я подумал над тем, что хотел сказать.

– Нет. Я просто не думаю, что он поймет, почему ты называешь меня так. Он уже считает странным, что гетеросексуальный парень настолько близок с…ну, мной.

– Точно, – сказал Коннор, а потом ударил ногой по газу, когда свет сменился на зеленый. – Потому что он должен был обсудить нашу дружбу.

Ну, вся расслабляющая атмосфера, в которую мы только что влились, ушла.

– Коннор, – произнес я, пытаясь понять его расстройство. Не подумал бы, что его заботило так или иначе, как он называл меня. Тай, Тайлер, детка, эй ты. Я отзывался на все.

– Что?

Покончив с игрой в догадки, а что еще тут происходило, я надавил.

– Если ты не расскажешь мне, что происходит в следующие пять секунд, клянусь, я натравлю на твою задницу Гагу и пропою весь Fame Monster альбом отсюда до конечного места назначения. Не испытывай меня. Ты же знаешь, я сделаю это.

Не произнеся ни слова, Коннор заехал на станцию техобслуживания и припарковался у небольшого магазина.

– Ладно, – сказал он. – Мы поговорим. Все, что угодно, что спасет меня от этого. Пошли, затаримся едой. Мне нужно топливо перед тем, как снова отправиться в дорогу.

Наконец–то, подумал я, когда Коннор улыбнулся мне, и я наклонился, чтобы поцеловать его в щеку. Именно тогда, я заметил его пальцы, сжимающие руль чуть крепче, чем обычно, и вся легкость, которая, как я начал думать, вернулась, исчезла.

Просто, вот так.

Глава 3

Коннор.

Выбирайся из тачки, приказывал я себе, пока Тайлер медленно отстранялся от меня, а потом вылез из кабины. Я не упустил морщинку, которая сформировалась между его идеально выщипанных бровей, после того как он поцеловал мою щеку, и я знал, что это из–за моей реакции.

Угу. Новая одержимость моего тела из–за всего, что делает Тайлер, вынуждала вести меня, как нервного мудака. Впервые, с нашего знакомства, я боялся его прикосновения ко мне. Не потому что он будет касаться. А все из–за внезапного желания прикоснуться к нему в ответ и не самым платоническим способом.

Господи Боже. Я почесал лицо, пока наблюдал, как он открывал дверь магазина и скользнул внутрь. Несомненно, Тайлер – симпатичный парень…ну, ладно, он – сексуальный, если быть честным…но только потому, что я могу оценить его внешность, не означает, что я запрыгну к нему в постель.

Я знал это день назад, два месяца назад, черт… пять долбанных лет назад. Так почему, так вдруг внезапно, я сижу в грузовике и задаюсь вопросом – насколько мягкие его губы? Твою мать. Поговорим о том, какого быть сбитым с толку. Я чувствовал, как скольжу и кручусь рядом с чем–то знакомым, стабильным, и не имею представления почему.

Я вытащил свой телефон, надеясь, что, может быть, там есть смс или селфи от Миранды, но нет, увы, нет. Она, должно быть, уже в пути. Поэтому я открыл сохраненные снимки и просмотрел последний сет сексуальных фоток, которые она отправила.

Первая – селфи под таким углом, который давал мне основной вид на ее дымчатые глаза, блестящие губы и выпуклость груди, взбитая с помощью недавней покупки в «Виктория Сикретс». Второй – она, лежит плашмя на спине, ее светлые волосы, рассыпаны по подушке, а рука обрамляла ее грудь вместо лифчика, и проклятье, она прекрасна. Но…мой мозг быстро напомнил мне, когда я отвлекся от того, на что уставился, и заставил посмотреть на стеклянные двери магазина – о мужчине, который только что исчез внутри.

Ага, ладно. Официально – я сошел с ума.

Отключив телефон, я шатко вдохнул и выбрался с водительской стороны. Поспешил внутрь, решительно намеренный догнать Тайлера, и нашел его, стоящим у коктейлей с замороженным соком, с огромным стаканчиком и опущенными глазами, наблюдающими за тем, что он делал.

Я пихнул руки в карманы шорт, просто на случай, если сделаю что–нибудь глупое, например, прикоснусь к нему, и направился вдоль ряда. Когда проходил мимо вяленной говядины, схватил упаковку, чтобы чем–то заняться, и продолжил идти, пока не оказался рядом с ним.