– Прости.

– Это мне следует извиниться.

Ник замер на месте, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Какой же он болван! Как можно проявлять подобную бесчувственность! Врываться к ней в спальню, словно... словно у него есть на это право.

– С тобой все в порядке?

– Лучше не бывает. Я бессовестно проспала?

Ник водворил на место галстук, который держал в руке, и принялся завязывать узел.

– Мы выезжаем через час.

– Уже встаю, – заверила Конни, включая ночник.

В утреннем свете, с пушистыми иссиня-черными локонами, она выглядела очаровательно: золотистый загар составлял резкий контраст с белизной покрывала и рубашки. Девушка закатала рукава, но рубашка все равно была велика.

Синие глаза, ясные, как разгорающийся за окном день, безмятежно глядели на него. До чего хорошенькая! Нику захотелось притянуть девушку к себе и успокоить, утешить, разогнать страхи.

– Я сварил кофе, – проговорил он, ощущая себя так, словно пытался залепить зияющую рану кусочком пластыря.

– Сейчас я оденусь и отыщу кухню.

Проклиная себя, Ник прикрыл за собою дверь. Итак, его подозрения касательно детства Конни попали в самую точку! С ней жестоко обращались! При мысли о том, как она, судя по всему, страдала, молодой человек едва не застонал от бессильной ярости. Работая прокурором, он насмотрелся на всевозможные зверства, но так и не научился взирать на происходящее равнодушно. Как можно обидеть ребенка? Как можно обидеть такую, как Конни?

В офисе Роббинс первым делом созвал подчиненных на инструктаж. Но сначала позаботился о своей беспокойной протеже.

– Не тревожься обо мне, красавчик! – Конни пожала плечами. – Ты работай себе. Я побуду в офисе мисс Нильсен, порасспрошу ее про Стива.

Сразу по приезде девушка перетащила чемодан из своей машины в дамскую комнату третьего этажа и переоделась. В черных брючках и алой шелковой блузке с воротничком и рукавами в черный горошек, она показалась Нику еще более прелестной: ни дать ни взять – божья коровка!

– Чтоб никаких мне исчезновений! – строго предупредил он.

– Даю тебе честное слово!

Дверь офиса Аделины оказалась открыта настежь, так что стучать Конни не пришлось. Владелица кабинета подняла взгляд на вошедшую.

– Вы рано. Хорошо. Сегодня у меня очень напряженное расписание.

Конни плюхнулась в кресло с прямой спинкой напротив стола Аделины.

– Ну-с, Конни, что вы хотите узнать касательно убийства Майкла Джордана?

– Кто навел полицию на Стива Клуни?

– Кто-то послал записку Чарлзу Мортону. Удивительно, но полиция очень быстро приняла меры.

– Что же тут удивительного?

– Да не жалую я этих парней из полицейского управления, – поморщилась Аделина. – После того как в прошлом месяце обнаружилось, что по меньшей мере четверо из них работали на мафию, я сама себе не верю, когда они хоть что-то делают как надо.

– Но ведь расследование по делу Стива Клуни полиция провела успешно?

– Простите, Конни, но там и расследовать-то было нечего. Парни получили ордер на обыск, вошли в квартиру Стива и в ящике туалетного столика нашли орудие убийства, пистолет системы «Магнум». При обыске в кухне обнаружились брызги крови, по большей части затертые.

– Брызги крови?

– Когда в жертву стреляют, особенно с близкого расстояния, как в случае с Майклом, капли крови ложатся определенным образом. Полиция восстановила картину убийства: Майкл стоял на коленях, когда убийца вогнал ему пулю в лоб. Вторая пуля пробила голову уже после того, как Джордан рухнул на пол.

– Значит, не приходится сомневаться, что Майкла Джордана убили именно в квартире Клуни.

Аделина кивнула.

– Но ведь это все косвенные улики, – настаивала Конни. – Почему вы уверены, что это сделал Стив?

– Мы идентифицировали отпечатки пальцев, найденные в автомобиле. Отпечатки остались и на багажнике, куда затолкали труп.

– А как насчет мотива?

– Убийство из ревности, если предположить, что эти двое были любовниками и поссорились. Или из корыстных побуждений. Тем вечером Майкл повсюду похвалялся пачкой стодолларовых купюр. В карманах убитого денег не оказалось.

– Но Стив сам дал ему эти деньги, – напомнила девушка.

– Клуни мог и передумать! – Аделина сплела пальцы и откинулась в кресле. – Есть свидетельства того, что Майкл ожидал новых денежных поступлений. Причем огромных.

– Взятка от Саверо?

– Ради вашей безопасности, Конни, будем надеяться, что нет. – Аделина покачала головой. – Скорее всего, дары подружки. Я поговорила с Джейн Конрад: роскошная женщина!

Конни вспомнила комментарии Стива относительно мисс Конрад.

– Что за отношения связывали этих двоих, как вы думаете?

– Если верить мисс Конрад, столь пылких любовников, как они, свет не видывал со времен Ромео и Джульетты. Майкл ведь был значительно моложе ее.

– С трудом верится в их роман, – возразила Конни. – Я отлично знала Майкла: не тот он человек, чтобы оценить внутреннее содержание. А в смысле возрастной разницы он предпочел бы обратное соотношение.

– Может, программа защиты свидетелей прибавила ему ума...

– Вы рассмотрели возможную связь с делом Саверо?

– Прежде всего. Мы были почти уверены, что Майкла устранили, чтобы помешать ему свидетельствовать на повторном процессе. У всех подозреваемых проверили алиби. В результате мы остались с пустыми руками.

– Что, если это наемный убийца из другого города?

– Или инопланетянин, – снисходительно улыбнулась Аделина. – Из знакомых Саверо никто не знал о том, что Майкл в городе. Он зарегистрировался в отеле, используя кредитную карточку мисс Конрад, а жил у Стива Клуни.

– Что, если некие люди заманили его в Хьюстон?

– Если вы найдете убедительные тому доказательства, Конни, я буду рада с ними ознакомиться. В противном случае, я выдвигаю против Стиван Клуни обвинение в предумышленном убийстве.

Это означало, что Стиву грозит смертный приговор! У девушки кровь застыла в венах. Против бедняги слишком много неоспоримых улик. Косвенных, но слишком убедительных. Очень похоже на то, что парня признают виновным.

Глаза Аделины Нильсен сузились.

– И, Конни, если я возьмусь за это дело... я его выиграю.

Послушно, как и подобает образцовой «оберегаемой» свидетельнице, Конни сидела на диване в кабинете Роббинса и листала добытый из сумочки роман. Будь ее воля, девушка подыскала бы себе занятие куда более толковое, но не она ли дала слово не доставлять людям лишних хлопот? Даже если безделье сводит ее с ума!

Впрочем, не только ее. Нику, похоже, тоже не сиделось на месте. Молодой прокурор склонился над столом, делая вид, что поглощен важной работой. На самом деле он то с отвращением расматривал какой-то документ, то снова поднимал взгляд и нетерпеливо отодвигал исписанные листы. Нацарапал что-то на клочке бумаги, смял его в кулаке и бросил в сторону мусорной корзины. Промахнулся, конечно: катышек остался лежать на полу рядом с пятью другими.

– Ник, я знаю, в чем проблема! Ты тревожишься из-за отбора присяжных, что происходит сейчас в зале судьи Фултона, и я тебя отлично понимаю. Почему бы тебе не заглянуть туда и не помочь Корбетту?

– Тревожусь? Ни о чем я не тревожусь! Я целиком и полностью доверяю своим подчиненным. Если я явлюсь в зал, Дан, чего доброго, обидится.

– Честное слово, Ник, ты нервничаешь сильнее, чем пташка-малиновка, что впервые учит птенцов летать.

– Дан отлично справится! – Ник изогнул бровь. – Разве нет?

– Я никогда не видела Дана за работой.

– А вот я видел. – Прокурор поднялся с кресла и принялся мерить шагами комнату. – Он умница. Отберет отличных присяжных.

– В таком случае почему бы нам не прогуляться? – предложила Конни.

Роббинс сощурился.

– Что ты опять задумала?

– Да так ничего. Заглянем туда-сюда.

– Куда, например?

Конни набрала побольше воздуха и сказала чистую правду.