- Просто будь честен. И заботлив. Здесь нет неправильных ответов.

- Ты уверена? Потому что я вот уверен, что ей не понравится мой ответ на вопрос «А не живет ли в вас зверь?»

- Мы говорили об этом с Мариссой, помнишь? Мы не можем этого скрывать, но зверь не причинил мне вреда и никогда не представлял опасности ни для кого из домашних - ну, когда они не на поле сражения. И я могу парировать любой аргумент насчет смертельной опасности своим я-не-могу-умереть. Нет проблем.

Боже, почему они вообще решили, что это сработает, подумал Рейдж.

- Если мы не сможем удочерить ее из-за моего проклятья, это меня убьет.

- Нам нельзя так думать, - Мэри взяла его руку и поцеловала. - Мы просто не можем так думать.

- Ладно, значит, мы рассчитываем, что сдадим тест. Как бы это ни выглядело. Что потом?

- Потом, если следовать человеческой процедуре, Рим должна будет посетить особняк и посмотреть, где мы живем. Но все немного иначе, учитывая, где мы живем и с кем.

- Какая разница, если кому-то нужно сюда прийти, я решу вопрос.

- Ну, давай посмотрим, что она предложит, ладно? - Мэри убрала волосы назад. - И слушай, раз уж мы говорим... Битти через многое прошла и все это за последнее время. Мне кажется, для всех будет лучше, если мы начнем с опекунства, а не удочерения.

- Нет. Я не хочу потерять ее...

- Выслушай меня. Битти только что потеряла свою маму. Важно, чтобы ей не казалось, будто мы пытаемся кого-то заменить. Думаю, что когда мы придем обсудить это с ней, то скажем, что она может оставаться в «Безопасном месте» сколько захочет. Или же переехать с нами сюда.

- А мы можем подкупить ребенка?

Мэри расхохоталась.

- Что? Нет!

- О, да брось, Мэри. Как думаешь, что ей понравится? Мороженое? Неограниченный доступ к телику? Пони, черт подери. Или я могу запросто подкупить ее сумочкой. Она уже в том возрасте?

Мэри стукнула его по груди.

- Нет, ты не можешь ее подкупить, - а потом она понизила голос. - Думаю, она любит животных. В случае чего разыграем карту Бу/Джордж. С фотками.

Рейдж рассмеялся и привлек свою женщину для поцелуя.

- Ты подумал о том, где она может остановиться в доме? То есть... если все действительно сработает?

- На самом деле да, но понадобится кое-какая реорганизация. А с нашей стороны переезд.

- Куда? Яма битком набита, а Бутч и Ви матерятся как дальнобойщики. Они еще хуже меня.

- Ну, я подумала, может Трез согласится поменяться с нами комнатами? Мы могли бы перебраться на третий этаж, в те спальни, где он жил с айЭмом. Там же две комнаты с отдельными ванными, но мы будем рядом, если понадобимся Битти.

- Отличная идея.

- Угуммм.

Прижимая к себе свою Мэри, он вдруг до странности осознал, какое просторное помещение их окружает. В приглушенном свете очертания и углы спортзала почти скрылись в тени, пустые трибуны, веревки, свисавшие с потолка, баскетбольная разметка на блестящем сосновом полу - все это было лишь примечаниями в огромном помещении.

Рейдж нахмурился, обдумывая метафору.

Весь мир по сути был таким - огромным и пустым, не считая твоих близких, он представлял собой всего лишь более теплую версию космоса со случайной фигней, на которую ты натыкался. Основанием всего этого была твоя семья, твои друзья, племя твоих единомышленников. А без этого?

Рейдж сорвался с места и принялся бродить вокруг.

С его стороны никаких пируэтов.

- Рейдж?

Он думал об ее словах, об этих встречах с социальным работником, о себе и своем звере, о ней и ее... необычной ситуации. А потом он вспомнил, как лежал на поле в том заброшенном кампусе. Он на земле, Мэри над ним, его Мэри боролась за то, чтобы сохранить ему жизнь, хоть им и был дарован чудесный моментальный выход.

Остановившись, Рейдж понял, что стоит на линии штрафного броска. В руках не было мяча, на стене не было кольца, в который можно было его швырнуть, не было и линии товарищей по команде и соперников. Не было и спешки.

Рейдж посмотрел туда, где должна была бы находиться корзина, если бы здоровенная металлическая рука со стеклянным квадратом опустилась с потолка на место.

- Мэри, я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещала.

- Что угодно.

Посмотрев на нее, Рейдж понял, что ему сложно говорить. Пришлось прочистить горло.

- Если мы... если мы с тобой получим Битти? Если мы будем воспитывать ее как собственного ребенка, я хочу, чтобы ты пообещала... - в центре его груди зародилось жжение. - Если я умру, ты должна остаться с ней. Ты не можешь оставить ее, ладно? Если я уйду, ты останешься. Я не хочу, чтобы эта малышка снова потеряла обоих родителей. Не бывать этому.

Мэри прижала руку к губам и закрыла глаза, опустив голову.

- Я буду ждать тебя, - хрипло сказал Рейдж. - Если я умру, я буду ждать тебя в Забвении, как и все. Черт, я буду присматривать за вами с облаков. Я буду ангелом для вас двоих. Но ты... тебе придется остаться с ней.

Битти, в конце концов, проживет дольше его. Так должно быть, все на это надеются. Дети переживают своих родителей, занимают их места, идут тропами будущего, неся с собой традиции и уроки, усвоенные однажды, чтобы они передавались и дальше.

Это и есть бессмертие для смертных.

И это справедливо вне зависимости от того, родил ли ты этих детей или лишь раскрыл для них свои объятия.

- Ты останешься здесь, Мэри.

Начав осознавать последствия просьбы Рейджа, Мэри почувствовала, как заколотилось ее сердце, а тело покрылось холодным потом.

Хоть она и призналась, что хотела удержать его на земле по той же самой причине, о которой он говорит, но слышать от него такое? От этого к горлу подступила тошнота, возвращая ее в тот момент, когда она думала, что потеряла его - хотя тогда и могла найти его в Забвении.

Как будто он снова лежал, хватал ртом воздух и не мог его вдохнуть, кровь заливала его грудь, а сам он ускользал, хоть его тело и оставалось перед ней.

А потом Мэри подумала о Битти на заднем сиденье GTO, плачущей, потерянной, одинокой.

- Да, - хрипло сказала Мэри. - Я останусь. Ради нее. Пока она жива, я останусь с ней.

Рейдж протяжно и медленно выдохнул.

- Это хорошо. Это...

Они встретились посередине, идя друг другу навстречу, и обнявшись, она положила голову на его массивную грудь, слушая биение его сердца у своего уха. Глядя на тускло освещенный спортзал, она ненавидела только что принятое решение, только что принесенную клятву... и в то же время была так за нее благодарна.

- Ей нельзя знать, - выпалила Мэри, слегка отстранившись и подняв взгляд. - Битти нельзя знать про меня - по крайней мере, пока она еще не решила. Я не хочу, чтобы ее страх одиночества повлиял на ее выбор. Если она захочет пойти с нами, это должен быть ее свободный выбор. Все эти смерти - часть ее жизни, но они не могут стать всей ее жизнью.

- Согласен.

Мэри снова прижалась к его телу.

- Я люблю тебя.

- И я тебя люблю.

Они еще долго стояли в спортзале. А потом Рейдж изменил позу, вытянув одну ее руку вместе со своей, а другой рукой обвивая ее талию.

- Потанцуй со мной, - попросил он.

Мэри хихикнула.

- Под какую музыку?

- Под какую угодно. Ни под какую вовсе. Неважно. Просто потанцуй со мной в темноте.

Глаза почему-то защипало от слез, когда они начали двигаться - сначала покачиваясь, шарканье ног по гладкому полу и шорох одежды были их единственным аккомпанементом. Вскоре они нашли ритм, и он уже вел ее в вальсе, старомодном настоящем вальсе, который он танцевал намного лучше ее.

Кружась по пустом залу, Мэри внезапно осознала, что в ее голове вдруг заиграла симфония - струнные и флейты, литавры и трубы придавали их танцу величие и мощь.

Они кружились вновь и вновь, а она улыбалась ему сквозь слезы.

Она знала, что он делал. Она в точности понимала, почему он просил ее об этом.

Он напоминал ей, что будущее неизвестно и неведомо.