9. Ускользающая нежность

Ари зажмурилась, спасаясь от режущего солнечного луча, и тут же испуганно подскочила на кровати. Черт! Уже утро. Огляделась и с облегчением опять упала на мягкие полушки. СВОИ подушки. Она уж было подумала, что до сих пор у Конуга. Пройти пятьдесят метров по общему коридору утром стало бы настоящим самоубийством.

Вспомнила, как он растолкал ее, сладко спящую на широком плече, как только начал заниматься рассвет.

— Ариадна, либо уходи сейчас, либо завтра вместо занятий пойдем сдаваться к твоему папаше, — сказал с усмешкой куда-то в макушку.

Она лишь что-то пробормотала недовольное в ответ, отворачиваясь, поглубже зарываясь в одеяло. Но Арн так просто не отстал, притянул к себе слабо сопротивляющееся разомлевшее тело, поцеловал в шею, потом за ухо, рука заскользила по плечу, нашла грудь…

Ари мучительно покраснела от воспоминаний и окончательно проснулась, приложив ладони к горящим щекам. Боже, это правда все было вчера? Каждая клеточка ответила приятным покалыванием, по коже прокатилась волна мурашек, губы и соски зудели, обветренные. Мышцы ног подрагивали, как бывает после длительной нагрузки, низ живота странно тянуло. Не сон.

Вся ее смелость и уверенность в своих поступках исчезла вместе со спасительной темнотой за окном. Конуг наверно черт знает что думает. Пришла сама, торопила, просила его… В ушах предательски зазвучали собственные истошные крики, замелькали сцены, образы. И взгляд его, прищуренный, цепкий, шальной, смотрящий на нее, как на трофей на охоте, желанную добычу.

Ари подскочила с кровати, не в силах оставаться на месте. Протопала босыми пятками в ванну. Включила обжигающе горячую воду и принялась яростно драить нежную кожу жесткой щеткой в попытке стереть не только следы минувшей ночи, но и мысли о ней.

На завтраке ее смятение только усилилось. Конуг явился сильно позже начала, как и почти все его сокурсники, наверно у них была тренировка. И прошел мимо, даже не взглянув, хотя Ари уставилась на северянина, прожигая взволнованным взором, не в силах отвернуться. Она точно знала, что Арн заметил. В конце концов это его родовая особенность: чувствовать направленный на него взгляд. Он специально не посмотрел, проигнорировал ее. Ари, взволнованно дыша, уткнулась в тарелку, комкая салфетку в руках.

Через пару уроков они столкнулись вновь во внутреннем дворе академии. В этот раз Арн был с Рэмом, а значит приветствия избежать все равно бы не удалось. Но Конуг умудрился сделать все, чтобы свести любезности к минимуму. Скользнул по ней ничего не выражавшим холодным взглядом, еле заметно кивнув, и с интересом стал рассматривать перстень у себя на пальце, будто впервые видел. Потом покосился на Рэма, рассказывающего Ари веселую сплетню про их троюродную сестру, и нетерпеливо дернул его за рукав:

— Родэн, я уже устал этот бред слушать, пошли, нас Вольгот ждет.

И, не дожидаясь его реакции, развернулся и направился к главному зданию. Рэм пожал плечами, извиняясь перед сестрой, и поспешил за ним.

— Вы что, поругались? — донесся до Ари вопрос брата.

— Нет, просто и не мирились, — отмахнулся от него Конуг, — С этим советом так…Шутка была…

Он сказал еще что-то, но дальше Ари уже не расслышала. То ли от того, что они слишком далеко отошли, то ли из-за застучавшей крови в ушах. Шутка значит? И в каком месте должно быть смешно?

Следующим предметом была философия миров. Какая ирония. Ей как раз хотелось предаться заунывным размышлениям. Она медленно прошествовала к своему месту, мечтая только о том, чтобы этот ужасный день поскорее закончился. Открыла парту, намереваясь достать бумагу, и, чуть не охнув на всю аудиторию, резко захлопнула обратно. Все вокруг дернулись от громкого звука, недовольно покосившись на нее.

— Извините, выскользнула, — пробормотала девушка и снова медленно подняла крышку, не в силах поверить, что видит. На письменных принадлежностях лежал большой букет полевых цветов, перетянутый оторванной от ее вчерашнего испорченного платья тесемкой. Полынь, васильки, чертополох, вязели, маки, клевер… В нос ударил терпкий пряный запах луга.

Ари дрожащими руками вытащила бумагу и тушь. Аккуратно опустила крышку и села на свое место, уставившись на преподавателя ничего не видящими глазами, не в силах убрать с лица безмятежную глуповатую улыбку. В голове звучал хриплый шепот Арна, когда он медленно, томно входил в нее ранним утром, крепко оплетая собой: «Моя знойная Ари. И за что зимний бог подарил мне летнее чудо. Ты пахнешь июлем, змейка, когда луговые цветы источают терпкий аромат, плавятся под солнцем, отдавая последнюю влагу, дурманя, и полынь цветет…»

Он их сам собрал. Не купил, не прислал, собрал. Сейчас. Для нее. Наверно прогулял что-то…Это было так…так…Пронзительно. Какая она дурочка! Сверлила Конуга пасмурным взглядом, когда сама же попросила не подходить к ней, чтобы не вызывать подозрений. Арн наверно засмеет ее ночью, когда придет. Живот скрутило в сладком спазме, простреливая между ног, так что Ари невольно сжала коленки. Он точно придет к ней. Сегодня. Когда философия закончилась и все вышли из аудитории, она проскользнула обратно и забрала простые, но такие душистые цветы.

На ужине, проходя мимо Арна, стоящего с Китеном, Вебером и Хьордом, подошла к ним, как бы случайно встав рядом с Конугом. О чем-то спросила у Майло Вебера, сама не совсем понимая, что произносит. Чувствуя только, как судорожно на секунду сжимает дрожащими пальцами жесткую горячую руку северянина, и как он крепко стискивает ее кисть в ответ, словно обжигает, и сразу отпускает. Внутри надорвалось что-то. Она подняла взгляд на его чеканный профиль. Арн покосился на нее, сверкнув улыбающимися лазурными глазами. «Моя нервная нежная змейка»- словно вслух произнес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​Дни полетели в каком-то бешеном ритме, мелькая пестрым хороводом перед глазами, сменяя друг друга с такой скоростью, что дух захватывало. Хотелось уцепиться, поймать время за хвост, но оно золотистым мелким песком утекало из ладоней. Вот вроде бы только наступил желанный вечер воскресенья, закрыл глаза и уже опять эта чертова пятница.

По пятницам Ари перемещалась на Землю к родителям по заведенной у них в семье традиции. И возвращалась только вечером воскресного дня. Впускала Конуга, тут же крепко прижимая к себе, обвивая тонкими руками, целуя куда придется, бормоча что-то вроде:

— Я уж думала, этот идиотский семейный ужин никогда не кончится, дед опять начал байки травить, про то как на подводной лодке плавал… И Ронан еще задержал… Как у тебя дела?

— Хорошо, теперь хорошо, — Всегда отвечал одно и тоже, улыбаясь. Проводил ладонью по нежной щеке, вглядываясь в тонкие аристократичные черты, в эти черные жгучие глаза, думая, что все так быстро, что даже страшно. Что сам не понял, в какой момент Ари вдруг стала так важна для него, так нужна.

— Потому что меня увидел? — Она хитро улыбалась, стягивая с него рубашку, повторяя уже в сотый раз этот вопрос на его «хорошо». Любимая, знакомая игра.

— Змея, — Шептал он куда-то за ушко, не желая отвечать, признаваться, как рад. Она и так знает. Видит, как он не может не улыбаться ей, как дрожат пальцы от нетерпения, срывающие одежду. Целых два дня ее не было. Арн с недавних пор возненавидел выходные.

И время так стремительно летит…Так неощутимо в этом розовом пьянящем тумане. От вечера воскресенья до пятницы. Уже почти четыре месяца прошло. Скоро Новогодние каникулы, и Ари отправится на Землю на целых две недели. И кто придумал так долго не учиться? Две недели безрадостно обивать углы в родительском замке в Йолике. Она сказала, что будет приходить к нему по ночам, если получится. На что Арн только раздраженно фыркнул.

— А мне значит прикажешь все каникулы в комнате сидеть и ждать тебя как манну небесную? — Его злила эта зависимость, невозможность контролировать ее.

— Не все, я про ночь. И куда ты вместо сна собрался ходить, интересно? — Родэн моментально взвилась в ревнивом порыве. Если раньше ей просто сложно было контролировать свои чувства, то сейчас Ари даже и не пыталась это делать. Кокетливая таинственность ей так и не давалась.

Арн удовлетворенно прищурился. Смотрите как зашипела, того и гляди кинется. Откинулся в кресле, прожигая ее смеющимися лазурными глазами.

— Не знаю… выходные же. Может гулять отправлюсь с братьями, может к наложнице своей зайду, она отличные пироги с рыбой печет, просто мечта.

— К кому, прости? — опешила девушка, слегка побледнев.

— К Ирме, — Арн протянул руку и схватил упирающуюся Родэн, усаживая к себе на колени, — Ты не знала? Она у меня уже пару лет, со времен битвы имперских войск с даалом орков Картом.

Ари вытянулась в струну в его руках, ресницы задрожали. Хотелось спросить, правду ли он говорит, но чувствовала, что голос не послушается и выйдет какой-нибудь жалобный писк. Только посмотрела на Конуга застывшими вопрошающими глазами, вся зазвенев внутри.

— Это правда, змейка, — он нежно провел по напряженной, прямой как доска спине, чувствуя, как Ари дергается от этого прикосновения, — Но ты зря так глазами сверкаешь.

Притянул ее к себе, непослушную, колючую.

— Ирма чудесная женщина, ей около сорока пяти, и она мать семерых детей. Одного из них ты даже знаешь. Помнишь друга Хьюго, Малькольма Кравена? Он еще тоже ко мне все время с этими тренировками пристает…Это потому что я официально его опекун. Отец мальчишки был приближенным моего, его убили в той битве с орками. Как и еще троих старших Кравенов. Клан потерял кормильцев. Высшая дань уважения погибшему воину — взять под опеку его семью, если она в этом нуждается, но у отца уже есть три наложницы. Больше нельзя.