Так жарко. Жарко. Удушающе. Невозможно терпеть. И нервная дрожь по всему телу не дает лежать спокойно. Выгнулась навстречу чему-то, прерывисто задышав. Горячо внутри. Обжигающие толчки заполняют, растягивают. Медленно, невыносимо. Прикосновения. Тяжесть тела и окутывающее тепло. Терпкий мужской запах, щекочущий ноздри.

Ари слабо улыбнулась сквозь сон, обвивая его бедра ногами, сильнее прижимая к себе. Почувствовала, как Арн проводит языком по губам, очерчивая изгиб.

— Доброе утро, — пробормотал, толкнувшись глубже, так неспешно. Обхватил ее лицо жесткими ладонями, наблюдая, как она вся розовеет под ним. Черные глаза чуть приоткрылись, улыбка стала шире, тонкие пальцы заскользили по широкой спине.

— Мы в академии. Утро уже… зайдут… — зашептала, вжимаясь сильнее в него.

— Я закрылся…Ты такая горячая, Аррри, такая влажная…Мое лето…Мы тихонько…

— Быстро?

— Хочешь быстро?

— Нет, так хочу, — уткнулась носом в его ключицу, чувствуя плавные глубокие движения внутри. Так нежно, что хочется завыть.

— Я тоже.

Ари прижалась ухом к его груди, слушая как мерно бьется сильное сердце. Пальцы лениво путались в светлых волосках, перебирая. Набрели на цепочку на шее со знаком ворона и продетым обручальным кольцом. Это же ее. То самое, которое Конуг предлагал одеть навсегда. Покрутила перед глазами, внимательно рассматривая. Все в рунах, древнее, металл потерся и тускло блестел.

Арн, щурясь, наблюдал за ней. Поцеловал в макушку.

— Я зайду сегодня к архимагу, он уберет ограничения, змейка, — тихо сказал.

Ари помолчала.

— Сними с цепочки.

— Зачем?

— Ну сними.

Арн расстегнул застежку и уронил ей кольцо на ладонь. Девушка покрутила его, о чем-то задумавшись, потом приподнялась на его груди, заглядывая в голубые глаза. На лице появилась робкая улыбка.

— Оденешь? — и вложила ему в руку тонкую полоску металла.

— Ари, там ограничения…

— Ты же говорил, они логичны.

— Да, но…

— И что я не должна тебе мешать заботиться о себе.

— Да, говорил.

— Ну так, — Глаза озорно блестели, — Оденешь?

Арн сглотнул, чувствуя нарастающее смятение от захлестывающих чувств. Так просто?

— Ты специально что ли? — прохрипел, хмурясь, — Чтобы я окончательно себя идиотом почувствовал?

Девушка лишь лучезарно улыбнулась.

— Может быыыть, Конуг, — протянула ему руку, — Ну давай, пока не передумала.

— Я люблю тебя, змея, — Арн схватил тонкий пальчик, быстро нанизав символ их союза, притянул ее к себе, впиваясь в смеющиеся губы.

— Я тебя тоже, варвар, — Ари было весело. Так легко, хорошо сейчас.

Дверь дернули, попытавшись открыть, но не тут-то было. Ручка заходила ходуном и послышалось возмущенное ворчание профессора Золды. Арн подскочил, натягивая штаны, и, сверкнув лазурными сполохами в глазах, снял запрет на вход. Бедный старец, не ожидавший, что дверь сейчас поддастся, кубарем влетел в палату и остановился только, чуть не растянувшись на кровати больной. Ари прыснула в ладошку, изо всех сил пытаясь не засмеяться в голос.

— Конуг, ваши проделки? — возмущенный целитель смерил молодого человека убийственным взглядом, вставая на ноги с максимально возможной степенностью, — Уже большой вроде парень, князь… А все как на первом курсе. Ваше счастье, что выпустились.

Тот только голову повинно опустил, скрывая пляшущих в глазах чертиков. Маг перевел взгляд на свою пациентку.

— Ну, милая, я смотрю, с вами все отлично, раз так веселитесь, — протянул, прищурившись.

Ари стало стыдно и она прикусила губу, густо покраснев. Профессор удовлетворенно хмыкнул, ну хоть у кого-то из этой парочки совесть есть.

— Так, Конуг, выйдите, будьте добры. Мне осмотр нужно сделать и чары наложить.

— Да, конечно. Ари, я вечером приду за тобой, хорошо? — перевел на жену теплый взгляд, — Надо с матерью Мики разобраться и вообще…

— А как ты переместишься?

Арн посмотрел хитро и похлопал себя по карману в штанах.

— У меня целый клок твоих волос, забыла? — расплылся в нахальной улыбке, — Даже с кровью. На неделю хватит туда-сюда бродить.

— Ааа, ну да, — рука невольно взметнулась к проплешине на боку, — Варвар…

Арн весело ей подмигнул.

— А ведь твой зануда-отец так и говорил. Но теперь уже поздно, змейка. Ты-моя.

И исчез.