— И что теперь, эта Алина будет работать на фирме?

— А кто знает, может завтра фирмы вообще не будет, если Пащука арестуют.

— Ну, ты держи меня в курсе, пока я болею. О`кей?

— Само собой! Выздоравливай!

Доктор Эдгар Пауль медленно намазывал подсушенный кусочек хлеба шоколадным кремом. Через пятнадцать минут начинается прием в его стоматологическом кабинете. Но торопиться нечего — рабочее место максимально приближено к месту проживания. Ближе некуда — кабинет находится на первом этаже трехэтажного дома, владельцем которого является доктор Пауль.

— Тебе кофе налить? — спросила жена.

— Налей, я еще успею выпить пару глотков до начала рабочего дня.

— Какие у тебя сегодня планы на вечер? Я хотела пригласить Мюллеров на чашечку чая с пирожными. Сегодня семнадцать лет со дня нашей свадьбы. Конечно, тебе это безразлично, но надо соблюдать приличия, раз уж мы решили мирно сосуществовать на одной территории. Кстати, что-то подружка твоя вчера не звонила. Или я не слышала?

Эдгар оставил без ответа последний вопрос:

— Да, семнадцать лет назад ты не была такой брюзгой. Конечно, пусть Мюллеры приходят. Я буду дома. Инга Мюллер ведь, кажется, была твоей дружкой на свадьбе.

— Хорошо, что ты хоть это помнишь. А что же ты со своей русской журналисточкой второй день не встречаешься? — попыталась повернуть разговор в интересующее ее русло Мартина Пауль.

— Ну ладно, мне пора. Первый пациент записан на восемь тридцать, а уже восемь двадцать пять.

— Что приготовить на обед?

— На твое усмотрение. Пока!

Доктор Пауль надел белый халат и отправился на первый этаж своего дома. Там его уже ждали служащие — регистратор и две медсестры.

— Готовьте первого пациента! — бросил он на ходу медсестре Жаннет.

— Господин доктор! К вам из полиции. Я не стала беспокоить вас дома, попросила подождать здесь.

Эдгар вздрогнул:

— А по какому вопросу, не сказали?

— Ничего не знаю. Они вас ждут во втором кабинете, я их туда впустила, чтобы не пугать людей.

— Спасибо. Развлеките чем-то пациентов. Предложите им кофе. Я постараюсь побыстрей. Хотя, это не от меня зависит…

Он отправился во второй кабинет.

— Эдгар Пауль! — представился он, входя в кабинет.

— Комиссар полиции Штраух! — полицейский протянул ему руку для приветствия.

— Сержант Вакульски! — привстал со своего места второй полицейский.

— Извините, что отвлекаем вас от работы, — начал комиссар, — но дело не терпит отлагательства.

— Вам известно имя — Полина Берг?

— Да! А что такое?

— Она была убита в своей квартире позавчера поздно вечером или ночью. Где вы были позавчера после девяти вечера?

— Ка-ак… убита? Мы с ней не разговаривали несколько дней. Поссорились. А в тот вечер я был дома. Это могут подтвердить все домашние. Около одиннадцати я принял снотворное и лег спать. Встал в семь утра. С половины девятого я, как всегда, на своем рабочем месте.

— Хорошо. Не буду вас отвлекать. Подъезжайте после работы в Комиссариат, поговорим подробнее. Может, припомните что-то важное из событий последних дней, что могло бы быть связано с гибелью госпожи Берг.

Рано или поздно любой эмигрант приезжает в город, где он родился и вырос. Даже если это было очень давно, даже если он был совсем крошечным ребенком и знает о своей родине только по рассказам родителей, его тянет посмотреть на тот самый дом или песочницу возле дома, которые с неизменным упорством всплывают у него в подсознании или мелькают во сне. Бывшие граждане Прибалтики, которые и раньше-то были не совсем такими, как их сограждане по социалистическому лагерю, приезжают на свою родину вообще без проблем — имея подданство других западных стран, они не нуждаются даже во въездной визе.

Рига вернула себе статус настоящего европейского города, хотя и в советские времена для приезжавших из других республик СССР она смотрелась как кусочек недоступного Запада.

В затемненном углу ресторанного зала сидел мужчина в дорогом костюме и, глядя прямо в глаза своей спутнице, медленно подбирая слова, рассказывал:

— Вы знаете, Полина, каким счастливым чувствую я себя в Риге! Я не был здесь девятнадцать лет, а помню каждую улочку, каждый дом… Хотя очень многое изменилось с тех пор. Мне было шестнадцать лет, когда родители приняли решение о переселении на свою историческую родину.

Судя по всему, они только-только познакомились. Девушка, явно польщенная вниманием столь респектабельного господина, пыталась держать себя непринужденно, она с готовностью поддерживала разговор:

— Мой отец — тоже немец и родом из Риги. Мы готовим сейчас документы на выезд в Германию, и я приехала сюда, чтобы собрать необходимые бумаги. А вообще, мы с отцом живем в Алма-Ате.

— И когда вы собираетесь переезжать?

— Как только документы будут готовы. Единственное, о чем я жалею — никогда уж мне не придется заниматься любимой работой.

— Почему вы так думаете, в Германии можно поучиться и подтвердить ваш диплом. Кто вы по специальности?

— Я — журналистка, работаю в молодежной ежедневной газете. Конечно, заработки не очень, но ведь не хлебом единым…

«Менталитет энтузиаста остается у бывших „совков“ на всю жизнь, — доктор Эдгар Пауль с легкой улыбкой посмотрел на девушку. — Не зря библейский Моисей тридцать лет водил своих соплеменников по пустыне, чтобы изничтожить ростки рабской натуры. А в результате что? До Земли обетованной дошли только их дети, рожденные во время этого путешествия. Ни сам Моисей, ни кто другой из тех, с кем он отправился в путь тридцать лет назад, туда не попали, потому что они так и остались навсегда рабами по своей натуре». И продолжил:

— Ну да, не хлебом единым, если есть на что купить этот самый хлеб. Как я слышал, дела в Казахстане сейчас неважные. У меня много пациентов из тех мест. Я говорю по-русски, поскольку в Риге учился в русской школе. И сейчас это оказалось очень кстати. Русскоговорящие клиенты валом валят! А что касается журналистики… Возможно, я смогу вам помочь. Один из моих пациентов — владелец самой известной и многотиражной русской газеты в Германии.

Эдгар рассказал новой знакомой о своем приятеле, профессоре экономики из Питера. Приехав в Германию, не молодой уже человек, он по специальности устроиться даже не пытался, решил сразу заняться бизнесом. Когда в начале девяностых годов в Германию хлынул поток переселенцев и эмигрантов из СНГ, заниматься «русским» бизнесом оказалось очень выгодно. Вот он и попал «в яблочко». Взял кредит в банке и основал фирму-издательство. Сначала была одна газета, а потом дело настолько хорошо пошло, что он начал расширять поле деятельности. Появились новые журналы и газеты.

— Так что, дайте знать, когда приедете, и я вас свяжу с этим издателем. Хорошие специалисты всегда в цене, — Эдгар обрадовался возможности продолжить знакомство с Полиной, и, кажется, нашел для этого прекрасный повод.

— Не знаю, как сложится, но спасибо за заботу, в любом случае. Дело в том, что мой отец — инвалид с парализованными ногами. Сейчас за ним присматривает соседка, пока я на работе или в отъезде. А что будет там?

— Насчет этого как раз можете не беспокоиться. Социальное обеспечение и помощь для немощных, старых и больных в Германии организованы что надо. Во всяком случае, нас успокаивает, что огромные налоги, которые приходится платить всем работающим, идут не только на содержание бездельников-бюрократов, но и для тех, кто действительно нуждается. Ваш отец сможет жить в специально оборудованном для инвалидов доме с круглосуточным дежурством медицинского персонала.

— Ваши слова меня обнадеживают…

— Я очень рад, что немного сгладил ваши переживания. Но давайте поговорим о чем-нибудь приятном… Официант! Принесите нам шампанского и десерт на свое усмотрение!

— Зачем вы так тратитесь? Я зашла сюда просто выпить чашечку кофе, и то только потому, что отец попросил побывать именно в этом ресторане. Иначе я нашла бы кофейню подешевле.