Сижу и думаю: меня утешит ложе.

Но Бог виденьями пугает и во сне.

И ночью холодно в разодранных одеждах,

Во мне страдает дух, и плоть болит во мне,

     Тень смерти — на усталых веждах.

И все-таки я прав, я чист перед Тобой,

Не ведаю, Господь, за что терплю мученье.

Земля, ты кровь мою невинную не скрой, —

     Да вопиет она о мщенье!

     Вилдат

Скажи, ты видел ли, чтоб Бог вознаграждал

     Людей жестоких и лукавых,

     Чтоб Он поддерживал неправых

     И непорочных отвергал?

     О нет, — в шатре у беззаконных

     Померкнет радостный очаг,

     Он восстановит угнетенных,

     И будет к праведному благ,

     И суд рабам своим дарует.

     Но кары Божьей не минует

     Творящий темные дела:

     Когда в броне он бесполезной

     Уйдет от палицы железной,

     Настигнет медная стрела:

     За грех твой скорбь вошла в обитель

     И за вину твоих детей

     Рукою любящей Своей

     Тебя карает Вседержитель.

     Терпи, смиряйся и молчи.

     Иов

     Все утешения напрасны,

     О бесполезные врачи!

     Шатры злодеев — безопасны,

     Дома грабителей полны

     Благословенной тишины.

Я знаю: правды нет, и все ж о ней тоскую,

     Без правды жить я не хочу,

     Лишь только вспомню — негодую

     И содрогаюсь и ропщу.

Не буду я молчать, не буду покоряться,

Невинен я, — и пусть меня накажет Бог.

     О, если б с Ним я только мог,

     Как равный с равным состязаться!

     Но нет возмездья, нет суда.

     Ужель Он праведных не любит,

     И злых, и добрых вместе губит?

Зачем, о Господи, не ведает труда

     И богатеет нечестивый?

Зачем обильный плод ему приносят нивы,

     И множатся в полях его стада?

Зачем преступные живут среди веселий,

     Пируют, смерти не боясь?

     Их дети прыгают, смеясь,

     Под звук тимпана и свирели.

     Господь забыл Своих рабов,

     Он не поможет угнетенным,

     Он не утешит бедняков, —

     Он землю отдал беззаконным.

     И отторгают от сосцов

Младенцев плачущих, живут под кровом неба

Нагие без одежд, голодные без хлеба.

     Меж тем, как должен быть злодей

Соломинкой, Господь, в живой руке Твоей,

     Былинкой, ветром уносимой, —

     Он жизнь кончает, невредимый.

«Его потомству Бог возмездье бережет», —

     Так кто-нибудь из вас мне скажет.

Но пусть и сам злодей от мести Божьей пьет,

Пускай Господь самих грабителей накажет,

   А до детей и до грядущих бед

     Им после смерти — дела нет.

     Скопилось в мире слишком много

     Неотомщаемых обид, —

     И это видят очи Бога,

     Он это терпит и молчит!

     Софар

   Не говори, что Бог несправедлив,

Но люди Вечного постигнуть не умеют.

Лишь сердцем мудрые, гордыню укротив,

        Пред Ним благоговеют, —

     Затем, что свят Его закон,

     И в сонме ангелов небесных

     Он страшным для очей телесных

     Великолепьем окружен.

И если б отнял Он на миг Свое дыханье,

   И сердце обратил к Себе Господь, —

Погиб бы человек и всякое созданье,

И возвратилась бы во прах живая плоть.

     Ты сам избрал свою дорогу:

     На бремя жизни не ропщи.

Будь добрым для себя, не угождая Богу,

И за добро свое награды не ищи.

     Мы по земле пройдем, как тени,

     Учись у древних мудрецов,

     Учись у прошлых поколений,

     У наших дедов и отцов.

А мы — вчерашние и ничего не знаем,

Во всем ничтожные — во благе и во зле,

     Мы, не достигнув на земле

   Ни мудрости, ни счастья, — умираем.

     Иов

О, если б мог судьбой я поменяться с вами,

Не так же ли, как вы, главой бы я кивал,

Старался бы помочь в страданиях словами,

     Движеньем губ вас утешал.

     Но тот, чье сердце в счастье дремлет,

Понять чужую скорбь не может никогда.

     Кричу: обида! Бог не внемлет,

     Я вопию, — и нет суда.

И что мы — для Него? Зачем подстерегает,

     Зачем испытывает нас

     Он каждый день и каждый час,

И мстит, и горечью нам душу пресыщает?

Не Ты ль образовал, скрепил костями плоть,

И жизнь не Сам ли Ты вдохнул в меня, Господь,

Не Ты ли надо мной трудился, как ваятель?

     За что невинного губить?

     Ужели хочешь истребить

     Ты дело рук Твоих, Создатель?

     И в нескончаемой борьбе

Зачем меня врагом поставил Ты Себе?

Кого преследуешь? Как ураган — пылинку,

Меня похитит смерть. Я слаб и одинок.

Не гонишь ли, Господь, Ты сорванный листок,

Не сокрушаешь ли увядшую былинку?

Кто знает, доживу ль до завтрашнего дня.

Вот скоро я умру, — поищешь, — нет меня.

Уйду — и не вернусь — в страну могильной сени,

В страну безмолвия и ужаса, и тени.

Когда могучий ствол повалит дровосек,

Еще надежда есть, что вновь зазеленеет

Полузасохший пень и даст живой побег,

Как только брызнет дождь и сыростью повеет;

А если человек с лица земли исчез, —

Он не вернется вновь, из гроба не воспрянет,

     Во прахе ляжет и не встанет

     Он до скончания небес.

О, если у Тебя могущество и благость,

     Господь, что значит грех людей,

Зачем бы не простить и осуждений тягость

        Не снять с души моей?

Ответь же, выслушай, Владыка, оправданье,

Иль лучше, — нет, оставь, оставь меня, забудь,

Чтоб мне опомниться, перевести дыханье,

Не мучай, отступи и дай мне отдохнуть!

III

Смертному Бог отвечал несказанным глаголом из бури.

Иов лежал пред лицом Иеговы в прахе и пепле:

«Вот я ничтожен, о Господи! Мне ли с Тобою бороться?

Руку мою на уста полагаю, умолкнув навеки».

Но против воли, меж тем как лежал он во прахе

              и пепле —

Ненасыщенное правдою сердце его возмущалось.

Бог возвратил ему прежнее счастье, богатство умножил.

Новые дети на празднике светлом опять пировали.

Овцы, быки и верблюды в долинах паслись

              безмятежных.

Умер он в старости, долгими днями вполне

              насыщенный,

И до колена четвертого внуков и правнуков видел.

Только в морщинах лица его вечная дума таилась,

Только и в радости взор омрачен был неведомой

              скорбью:

Тщетно за всех угнетенных алкала душа его правды, —

Правды Господь никому никогда на земле не откроет.

1892


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: