Когда процессия проходила мимо Медного Парфена, внутри последнего раздался недовольный гул, после чего страшный голос бывшего полового беспризорника произнес:

- Немедленно отпустите маво слугу, а не то я вам все хулимы поотрываю, вместе с тем, что в них находится!

Испуганные карачуны, среди которых, кстати, были и сияющие чистотой жены Даниила, замерли, но добычу тем не менее, не бросили.

- Ослобоните, корешка моего, говорю! - заревел Парфен, и погасшие было факелы на его поясе, разом полыхнули страшно и гневно. - И девок этих сюда давайте, я их забираю!

Тут орки и прочие благородные гоблины, включая заполучившую половую зрелость молодежь повскакивали из-за своих столов и с угрожающим ворчанием обступили карачунов. И случиться бы этой ночью смертоубийству, взаимному истреблению и обоюдному геноциду, если бы на поляну не выступили вождь племени в обнимку с Великим Орком.

- Ну, чего расшумелись? - добродушно произнес вождь, обращаясь к воинам. - Али вина мало?

Воины потоптались немного, потом выдавили из своих рядов давешнего Даниилового собутыльника-соревнователя, который, путаясь и время от времени порываясь рассказать неприличный анекдот, кое как прояснил ситуацию.

- Ага, - мудрым голосом сказал вождь, слегка покачнулся и задумался.

Поразмыслив немного и между делом осушив пару другую пламенных чаш с вином, бдительно следя, однако, чтобы Великий Орк не отставал, он, наконец, изрек:

- Какая кара ожидает нечестивца, помывшего свою жену на глазах у всех, чтобы единолично ей воспользоваться?

- А-ам! - выдохнула толпа.

- А не единолично?

Толпа замерла в ожидании мудрого слова.

- А ежели человек не для себя, а ради символа старается? - вопросил Вождь. - Тогда как?

- Какого-такого символа? - осторожно поинтересовались из толпы.

- Вот он, великий символ мужества! - провозгласил Вождь. И указал на Парфена, точнее, на наиболее выдающуюся его часть.

И орки, образовавшие вокруг карачунов оскаленное кольцо, дружно выдохнули:

- Урукхай!

Великий Орк, до этого пребывавший в состоянии легкого алкогольного ступора встрепенулся и проревел:

- Урукхай форевер!

- Такой человек в ночь урукхая неподсуден никому! - продолжал Вождь. - Но на следующий день он должен быть изловлен, приготовлен со всем тщанием, и подан на стол, согласно древним обычаям. А пока пусть ест, пьет и веселится! Я сказал!

- А-ам! - взревела толпа.

Само собой есть пить и веселиться Даниилу и остальным братьям как-то расхотелось, поэтому, бросив полный ненависти взгляд на двух плотоядных блондинок, эротично прильнувших к радостно гудящему Парфену, они направились искать Абдуллу, в надежде поскорее убраться из этого места. Пока кому-нибудь шибко умному не пришло в голову запереть Даниила, словно особо ценный продукт в холодильнике, чтобы не испортился раньше времени, или не сбежал.

- Ну, как тебе семейная жизнь? - спросил Даниила Иван, когда они катили на взятых взаймы у Абдуллы велосипедах по дороге в сторону города. - Впечатляет, не правда ли?

- А так всегда, - сообщил братьям Василий. - Как только женщина смоет с себя старые грехи, с твоей же помощью, так сразу же и норовит тебя же и слопать. Обычное дело!

- Понимал бы что, мальчишка, - беззлобно отозвался отудобевший Даниил. - Сам-то холостой!

- Потому и холостой, - ответил Василий, - И принялся негромко наигрывать на гуслях "Sweet Georgia Brown".

Саванна сменилась тропическим лесом, вернее сказать, парком, над выглянувшим из-за пальм океаном поднялась утренняя глазунья солнца, когда братья, бросив ненужные теперь велосипеды на набережной, вступили в портовый квартал, в надежде попасть на какое-нибудь судно. Все равно, какое, лишь бы убраться подальше от всей этой изрядно поднадоевшей экзотики.

- Надо бы какие-нибудь сувенирчики купить, - озабоченно сказал Василий, вышагивая по замусоренным улочкам портового квартала. - А то неудобно как-то возвращаться из загранкомандировки без сувениров.

- Только сувенирчиков нам еще и не хватало! - откликнулся Даниил. - Тут чуть было самого, по косточкам не разобрали, а тебе всё сувенирчики!

А Иван с запоздалым мужеством подумал, что, если дело дошло бы до потасовки, то неизвестно, кого подали бы на стол, Даньку или этого.... В общем, Иван, пытался сообразить, почему это он не затеял драку и не навалял этим карачунам как следует. Потом решил, что черт с ним, раз и так обошлось, а вообще, воздух здесь такой, расслабляющий. Одно слово - вестибюль Междуземья!

"Краденому коню в зубы не тычут"

Цыганская мудрость

- Ба! Сувенирчики! - радостно воскликнул Васька-гусляр, заприметив тетку-лоточницу, разложившую свой товар на прилавке неподалеку от входа в какую-то подозрительную тратторию.

Сувенирчики при ближайшем рассмотрении, оказались довольно необычными.

- Чего это у вас? - не выдержал Даниил, поняв, наконец, что самостоятельно разгадать предназначение предметов престранного и непристойного вида, аккуратно, по ранжиру разложенных на лотке, никак не получится.

- Чего, чего... - тетка повернула к братьям широкое лицо, недовольно зевнула и сказала:

- Сам что ли не видишь? Товар!

- Нам бы сувенирчиков! - радостно воскликнул Василий. - А то мы, понимаете ли, туристы, скоро домой, приедем, а похвастаться-то и нечем.

- Извращенцы, что ли? - брезгливо спросила тетка. - Что-то не похоже. Ну, да ладно, мое-то какое дело. Выбирайте, да поскорее, а то мне спать пора.

- А для чего это? - осторожно поинтересовался Иван и показал пальцем на нечто сморщенное и продолговатое.

- Для охренения, - невежливо пояснила тетка и снова зевнула.

Братья озадаченно замолчали и принялись внимательно изучать содержимое лотка. Наконец, Даниил, кажется, понял, что к чему, отвел Ивана с Васькой в сторонку и принялся объяснять непонятливым братцам, чем именно торгует неразговорчивая коммерсантка. Братья переглянулись и заржали.

- Охренеть! - сказал Васька. - А может и впрямь купить парочку на сувениры? Для прикола?

- Нет уж, ты свои попсовые замашки брось, - сказал Иван. - Мы неприличные сувениры не празднуем. А приколов таких, где хочешь сейчас полно, даже в нашем Растюпинске. Заприколили.

- Послушайте, сударыня, - обратился Василий к торговке. - Дозвольте представиться, мы гости из далекой страны, приехали к вам сюда по важному делу и сейчас направляемся прямо домой. Не подскажете, где бы тут у вас разжиться парой-другой изделий местных народных промыслов. Попристойнее.

- Чего? - сказала сударыня. - Так вам сувениры нужно? Пешками-матрешками у нас карачуны торгуют, к ним и обращайтесь.

- Какие карачуны? - спросил на всякий случай Даниил, - Черные?

- Черные, - кивнула тетка. - Белые все больше электроприборы ремонтируют, когда с гор спускаются, да еще туристов на гидропланах катают. Другие народные промыслы у белых карачунов еще не развились. Чего нет, того нет. Дикие они покамест.

- А кроме как у черных карачунов, значит, ни у кого ничего не купишь? - Васька с надеждой посмотрел по сторонам. - А то у нас с этими черными карачунами неувязочка вышла... Кроме того, этих самых пешек-матрешек у нас, откровенно говоря, и дома хватает.

- А другого у них ничего и нету, все остальное - сплошное табу - пояснила тетка и, убедившись, что продать странным туристам ни хрена не удастся, принялась понемногу сворачивать торговлю.

И тут Василий почувствовал, как кто-то осторожно дернул его за штанину.

- Мистер, - донеслось откуда-то снизу. - Мистер, сувенир нужен?

Василий обернулся и обнаружил возле себя плюгавого типа, весьма потрепанной наружности. Тип заговорщицки подмигивал выпуклым лягушачьим глазом и тыкал зеленоватым пальцем свободной руки в синюю спортивную сумку, застегнутую на молнию. Неприятный был тип, чего там и говорить. Не вызывающий доверия.