- Беру, - легко согласился Даниил. - Только что это такое, "Просвещенная Магархия" и с чем ее едят? Нам про это в школе ничего не рассказывали.

- Это когда как аукнется, так и откликнется, причем, очень быстро, а иногда и в десятикратном размере, - охотно пояснил Панзутий. У нас в Междуземье такие ауки, что кого хочешь, живо к порядку призовут, ежели он свинить надумает. Магия у нас крепкая, и всеобщая, на всех хватает. А прочее - у каждого свое. Вот и получается - "Просвещенная Магархия". Каждый на просвет виден. А Великий Орк, стало быть, и есть Просвещенный Магарх. В официальной переписке так к нему и обращаются. Просвещенному Магарху Междуземья, Великому Орку из рода Урукхаев, и так далее...

Даниил дал себе слово, на досуге разобраться, что же это за государственное устройство такое, "Просвещенная Магархия", а сейчас решил за благо не возражать. Еще аукнется, чего доброго! В десятикратном размере.

Разговор этот происходил за завтраком, когда Даниил решил похвастаться перед жителями Междуземья достижениями Российской науки и техники, для чего подверг себя и братьев малоприятной процедуре электроопохмеления. В электроопохмеле, между прочим, на самом деле никакой надобности не было, головы ни у кого не болели, что говорило о натуральности всех принятых намедни внутрь продуктов и напитков. Просто хотел покрасоваться. А потом предложил Великому Орку в подарок последнюю модель электроопохмела в экспортном исполнении.

Владыка подарок принял и приказал отнести его в пытошный музей, как пример орудия особо изощренной пытки, ну, Данька, естественно обиделся, и началось...

Впрочем, как мы видим, разговор о гуманности, хорошем отношении к реликтовым крокодилам и государственном устройстве Междуземья закончился вполне мирно. А вместе с разговором закончился и завтрак. Пора было собираться домой.

У трапа скучающей у бережка Храм-озера Мадмуазель Де Лярош сидел грустный Бугивуг, который по неизвестной причине куда-то подевался еще вчера, а сегодня вот, нашелся.

- Ну что, полетели? - спросил его братец Иван. - Пора. Ты, братец, кстати, чего скуксился?

- Да вот с Саньком попрощался, и сразу как-то грустно стало, - признался Бугивуг. - Совсем наш Санек омеждуземился, домой ни в какую не хочет, как я его не уговаривал. В своем отечестве, говорит, не бывает пророка, поэтому там я пополню ряды безработных, а здесь - я уважаемый всеми оракул. Подарил землякам собрание своих сочинений, - вон, в углу три ящика - еле погрузил, хоть бы помог кто-нибудь, так нет, все празднуют. Один Бугивуг работает. Эх, чует мое сердце, не увидимся мы больше с Саньком нашим! Я ведь всю ночь с ним толковал о том, да о сем. Его, между прочим, гнумы тоже достали. Однажды явилась целая делегация и предложила агитировать за гнумскую партию. Санек уж от них и так и эдак, ни к чему, говорит, поэту да оракулу в политику лезть, поэты они только под богом ходят, а больше ни под кем. Но те не слушают. Грозились нашего поэта мировой скорбью травануть, даже киллера подсылали. Да только бутылка-то у Санька односторонняя, что нальешь, то сразу снаружи оказывается, так что киллер теперь мировой скорбью мается, а поэту - хоть бы хны! В общем, подался тот киллер в кинокритики, там самое ему и место...

- А Санек-то как? - перебил Иван разговорившегося гремлина.

- Да ничего, стихи вот написал, про червяка, гремлин нырнул в люк и появился оттуда с бутылкой пива в одной руке и тетрадным листочком в другой. Вот, слушайте:

Угрюмая река между строений низких

Как будто не течёт, застывши навсегда.

Угрюмый рыболов с ухмылкой сатанинской

Следит за поплавком с угрюмого моста.

Угрюмым карасям чужда его забота,

Но вовсе не чужда приманка червяка.

Угрюмей всех червяк. Он с рыболовным спортом

Отныне на ножах. Он прав наверняка.

Тоскует рыболов, что труд его напрасен.

Тоскуют караси, приманку разгадав,

Но больше всех червяк тоской обезображен:

Распятому Христу он, в сущности, собрат.

Когда тебе, мой друг, судьба назначит место

Бедняги карася, пусть сердце не болит:

Несчастнее чем ты, весь в мимике протеста,

Есть мученик червяк - Христа аппендицит!

- Ишь ты, - прокомментировал Даниил. - Шибануло его все-таки мировой скорбью. А бутылка Клейна и в самом деле на червяка похожа.

- Не встретиться нам больше с Саньком, - опять заныл Бугивуг.

- Да брось ты! - утешил его Васька-гусляр. - Никуда твой Санек не денется. Поэты, они, во-первых, бессмертны, а во-вторых - никогда насовсем не пропадают. Да и дорожку мы сюда уже накатали, в случае чего, мадмуазель Де Лярош нас мигом сюда забросит. Правда, Раймонда?

Мадмуазель Де Лярош встрепенулась, как-то неопределенно пожала крыльями и, почему-то слегка зарделась.

- Как же, подбросит она, - горестно ответил за нее Бугивуг. - Мадмуазель отвезет нас в Растюпинск и тут же обратно, в Междуземье, к жениху. Что я Мальчишу с Безяйчиком скажу?

- К какому такому жениху? - хором спросили братья.

А Телла промолчала, она все сразу поняла и выразительно посмотрела на Ваську-гусляра, мол, вот как порядочные мужчины поступают, эх ты, тюха провинциальная.... Васька поежился.

Тут в лазоревом весеннем небе Междуземья, в самом зените, появилась маленькая яркая точка и вопрос о том, кто жених мадмуазель Де Лярош, отпал сам по себе. Через минуту рядом с путешественниками приземлился непривычно смущенный Огнехвост с букетом кассиопейских фанфарелл в правой лапе. Цветы он держал головками вниз, так что сыплющиеся с искрящихся энергобутонов туго свернутые шаровые молнии описывали изящные параболы, и только потом устремлялись в небо, словно маленькие пузырьки. Воздух приобрел явственный вкус нарзана.

- Вот, - запинаясь, громыхнул дракон, протягивая букет авиатрисе. - С добрым утром, любимая.

Кулачок обиженной Теллы больно врезался в ребра гусляра, но тот, казалось, ничего не заметил.

- А как же вы с ней.... Ну..., в общем, мадмуазель Де Лярош, все-таки, самолет, а не драконица, или драконша, в общем, как... - нескромно поинтересовался братец Василий.

Авиатриса еще больше покраснела, даже Огнехвост, и тот, похоже, растерялся. Положение спас Василий-Старший-Дознатец, лично принимавший самое деятельное участие в процедуре возвращения мужества одному несчастному дракону.

- Эх, тезка, - сказал он гусляру. - Драконов корень, это знаешь, какая штука? Отведав его хоть разок, любая женщина на веки вечные превращается в драконшу, так что, ты за нашу мамзель не волнуйся. Кроме того, она уже почитай сутки в Храм-озере мокнет, а это, я тебе скажу, тоже способствует осуществлению желаний. У них еще и драконята выведутся, на реактивной тяге, так что - будь спок. О своей судьбе лучше подумай. Хочешь, я у тебя на свадьбе свидетелем буду?

Васька-гусляр молча замотал головой, словно у него внезапно схватило живот, и полез с салон самолета. Телла сверкнула очами в сторону бестактного хоббита, обняла на прощание шаманку и последовала за Васькой.

Иван пожал руку хоббиту Василию, гному Дробиле и орку Ватерпасу, легко закинул за плечи объемистый мешок с подарками и сувенирами, среди которых был знаменитый междуземский меч-щекотун, предназначенный для массового уничтожения сатириков-юмористов, и осторожно потрогал покрывшийся мелкими драконьими чешуйками борт воздушного судна. Покачал головой и поднялся по дюралевой лесенке в пассажирский салон.

Даниил подошел к Великому Орку, вышедшему проводить гостей, поклонился и сказал:

- Кажется, я понял, что надо делать.

- Серьезно? - смеясь во весь парадный рот, спросил Урукхай. - Наверное, тебе просто кажется, что ты все понял, но это неважно. Главное, что ты будешь что-то делать. И будешь стараться делать это хорошо. А это - самое важное. Ну, до встречи, коллега!