рев Бури смолк под толщей земной тверди, в которую мы погрузились.

Шагнув в коридор, я резко остановился, звучащий отовсюду женский голос меня

поначалу испугал.

— ВНИМАНИЕ! НЕСАНКЦИОНЕРОВАННОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ НА ПЕРВЫЙ УРОВЕНЬ! ЧЕЛОВЕК

НЕИЗВЕСТНОЙ КАТЕГОРИИ И НЕИЗВЕСТНЫЙ БИОЛОГИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ. БИОЛОГИЧЕСКАЯ

ОПАСТНОСТЬ! ТРЕВОГА! ОХРАНЕ ПОДОЙТИ В СИНИЙ СЕКТОР. ПОВТОРЯЮ ОХРАНЕ СРОЧНО

ПРОЙТИ В СИНИЙ СЕКТОР. АКТИВИЗАЦИЯ ТУРЕЛЕЙ НАЧАТА.

Я с ужасом ждал, когда же эти автоматические турели испепелят меня плазмой, но

ничего не происходило. Мы со Сциллой были живы и здоровы.

— ВНИМАНИЕ! ОПЕРАТОРА ТУРЕЛЕЙ ПРОСЬБА ЗАНЯТЬ СВОЙ ПОСТ! ОХРАНЕ ДЕЙСТВОВАТЬ

САМОСТОЯТЕЛЬНО. ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ ЗАБЛОКИРОВАТЬ ДВЕРИ.

Но вот только ни оператора, ни охраны, ни персонала в живых не было уже больше

века. А говорил, наверное, автомат, как хорошо, что пушки не поставлены на

автоматическую стрельбу. Я смело двинулся вперед за Сциллой, периодически пробуя

открыть какую-нибудь дверь или заглядывая в темноту ближних коридоров. Все двери

были закрыты. Наверное, они таки заблокировались после объявленной тревоги. Но я

не очень то и жалел, после того, как заглянул за толстое стекло одной из

лаборатории. Сплошные мертвецы. Меня прошиб холодный пот, а не бактерия ли убила

весь персонал? Но если это и так, то можно считать себя покойником. В мертвых

коридорах гулким эхом раздавались мои шаги, меня так и подмывало обернуться и

посмотреть, не идет ли кто-нибудь за мной? Обычный детский страх, самовнушение.

Никого здесь нет, да и Сцилла абсолютно спокойна.

Коридор поворачивал налево под углом в девяносто градусов и, повернув за поворот,

я остановился как вкопанный, Сцилла надо сказать тоже.

Весь пол был покрыт желтыми человеческими костями. И больше всего мне не

понравилось, что все костяки были раздроблены чьими-то зубами.

— Ты чувствуешь кого-нибудь? — Мысленно задал я вопрос Сцилле и вытащил из

кобуры.223.

— Нет. Тихо. Никого. — Кошка была напряжена до предела, золотистые глаза

внимательно осматривали все стены и кости, уши бешено ловили хоть один звук в

царстве мертвых.

— Давай уйдем, тут нет еды.

Наконец-то она начала что-то понимать.

— А смысл? Если тут что-то есть, то оно нас в любом случае догонит? И, наверное,

оно уже ушло, кости старые. Идем.

Я медленно двинулся по коридору, крепко сжимая в руках деревянную рукоять оружия

и зорко всматриваясь в черные ответвления коридоров. Сцилла неохотно двинулась

следом. Кости неприятно скрипели под сапогами. В полной тишине этот звук

производил жуткое впечатление. Напряжение медленно отпускало, ложная тревога,

никого нет, Сцилла бы давно уже почуяла опасность. И она почуяла.

— БЕРЕГИСЬ! — мысленный крик в голове раздался с одновременно метнувшейся на

меня из очередного темного проема размытой коричневой тенью.

Я резко выгнулся, пытаясь разминуться с блеснувшими рядом с глазами гигантскими

когтями, но рюкзак и "Браунинг" на плече помешали мне двигаться быстро.

Полностью уклониться я не успел, что-то разодрало мне рубашку и полоснуло по

груди. От неожиданности, боли я не чувствовал, я уронил оружие и в нелепом

пируэте грохнулся на пол. Вскочил, прыгнул подальше от коричневой смерти,

перекувырнулся по хрустящим костям и только тогда позволил повернуться лицом к

врагу, одновременно срывая с плеча карабин.

Задевая головой потолок, точнее царапая его своими рогами на меня смотрел

здоровенный коричневый Деаткло. Тварь была трехметрового роста и полностью

загораживала проем коридора. Огромные полуметровые когти сверкали в

электрическом свете, а сфероидные глаза, казалось, жили своей жизнью, вращаясь

во все стороны, но ни на секунду не опуская меня из вида. С грозным рычанием

монстр двинулся на меня. В этот момент Сцилла, оставшаяся за спиной Деаткло,

подскочила плюющимся шаром с алыми глазами к нему сзади, полоснула своими

когтями по левой ноге и тут же отскочила назад. Мутированный хамелеон взревел

теперь от боли и развернулся к новому противнику, подставляя мне свою спину. Это

был реальный шанс. Деаткло слишком живучи и поэтому во фронтальной атаке очень

опасны, но спина была практически не защищена дубленой чешуйчатой кожей, и пули

вполне могли поразить одно из сердец, а то и мозг твари.

Я дернул затвор, и почти не целясь, расстояние было мизерным, стал нажимать на

курок. Бельгийский карабин полностью оправдал мои ожидания. В коридорах мертвой

базы раздались громовые раскаты выстрелов, пороховой дым ел глаза, но я все

держал, и держал курок, пока двенадцатый разрывной патрон не вылетел из ствола,

и затвор сухо щелкнул, говоря о том, что магазин пуст. Отдача приклада

превратила мое плечо в один огромный синяк. Я помахал рукой перед собой,

прогоняя пороховой дым, застилавший коридор и, пытаясь рассмотреть моего

противника.

Монстр лежал мордой вниз, образуя небольшую гору, на его спине победно

воцарилась с вздыбленной шерстью Сцилла, внимательно изучая поверженного

противника. Я с трудом поднялся с колена, сменил магазин в карабине, затем снял

с плеч рюкзак и, не глядя, бросил его на костяной пол. После этого провел рукой

по разорванной в клочья на груди рубашке, поднес пальцы к глазам. Кровь. Немного,

но болезненно. Я все-таки родился в рубашке, хотя ее и порвал. Через всю грудь

проходили три глубокие кровоточащие царапины, только теперь я почувствовал

небольшую боль, но это все ерунда, очень легко отделался, обычно, попавший на

когти живым не уходил, особенно если у него нет даже самого завалявшегося

бронежилета.

— Ты в порядке? — Сцилла, победно устроившись на трупе, вылизывала со своей

шерсти темную кровь монстра. В мыслеречи послышалась забота.

— Да, жить буду, — произнес я, снимая останки рубашки, и бросая их на пол,

теперь это просто рваная тряпка. — Ты вовремя подоспела.

Раздалось довольное урчание, она закончила приводить свою, снова изменившуюся в

цвете шкуру в порядок, и мягко спрыгнув со спины поверженного врага, направилась

ко мне.

— Ты уверена, что он мертв? — Я с опаской кивнул на тело, все еще не решаясь

отпустить карабин.

— Мертвее, мертвого. — Кажется, она была чем-то расстроена. — Когти Смерти

невозможно учуять или услышать, пока они не нападут.

— Но ты же услышала. — Успокаивающе произнес я, роясь в кармане рюкзака в

поисках стимпака. — И помолись своему кошачьему богу, что он в процессе эволюции

потерял способность к мимикрии.

Недоуменное мысленное хмыканье, в отличие от меня кошка не читала научных книг и

не знала, что такое мимикрия и с чем ее едят. Я, наконец, выудил один стимпак из

своего скудного запаса и приложил его к запястью. Из тонкого розового стержня

раздалось жужжание, это датчики анализировали мое состояние, затем выскочила

игла, и ввела мне под кожу лошадиную дозу лекарства. Уж не знаю, что там было,

начиная с кровоостанавливающих и, заканчивая нейтрализаторами токсинов и ядов,

но сразу стало легче, кровь волшебным образом остановилась. Я отшвырнул

использованную аптечку в сторону, достал сменную рубаху, одел ее, поднял

слетевшую во время моих кувырков панаму и водрузил ее на намокшую рыжую шевелюру.

Любопытство одолевало, и я подошел к своему охотничьему трофею. Ого! Ничего себе!

По внушительным размерам, изгибающемуся рогу и несформированному яйцекладу было

видно, что я только что завалил самку. Точнее альфа-прим самку. Еще не королева,

но скоро бы ей стала. И тогда эти коридоры наполнились кучей яиц. Новая колония,

новое логово. Из всех тварей пустыни деаткло были самыми опасными. И отнюдь не