— И все-таки?

Замориец посмотрел на солнечный луч, который за время их ожидания успел проползти почти всю боковую стену зала, и что-то прикинул в уме.

— Думаю, что она вот-вот должна появиться,— ответил он и вновь приложился к вину.— Тебя что-то тревожит?

— Великий Митра! — воздел глаза к потолку аквилонец.— Конечно! И в первую очередь то, что она женщина!

— Напрасно,— в который уже раз принялся убеждать собеседника бородач.— Со времен Конана Великого Шадизар не знал более умелого, а главное, удачливого вора, чем эта девушка! К тому же не понимаю, о чем беспокоиться тебе? В любом случае рискует только она! Нам с тобой останется только спокойно сидеть дома и ждать.

— Тебе,—  поправил его приятель.— Это ты можешь спокойно сидеть дома, но не я!

— Все равно не понимаю, что тебя тревожит?

— Твоя воровка наверняка потребует задаток!

— А что же ты хотел? — удивился бородач.— Путь-то предстоит неблизкий, да и дело отнюдь не безопасное.

— Да знаю, знаю! Аквилонец сжал могучий кулак, не то от злости, не то от бессилия.

— Если твоим покровителям жаль денег, они могли бы выкрасть нужную вещь и сами.

Замориец равнодушно пожал плечами. Всегда одно и то же. Мет недостатка в том, что стоило бы украсть. Нет недостатка в тех, кто желал бы обладать принадлежащей другому вещью. Всегда можно отыскать человека, способного совершить кражу. Но как только дело сделано и приходит время платить, неизменно даже та скромная по сравнению с реальной стоимостью вещи цена, что запрашивает исполнитель, кажется заказчику совершенно несуразной!

— Ты прав,— согласился аквилонец.

— Впрочем,— заметил его приятель,— теперь ты все это можешь объяснять уже не мне, а вот ей.

Он показал на входную дверь. Аквилонец обернулся, желая что-то сказать, да так и замер с открытым ртом. Шадизарец смотрел на него с неподдельным интересом. Казалось, он давно уже должен был привыкнуть к тому, как глядят на вошедшую девушку мужчины, но всякий раз словно впервые наслаждался их немым изумлением.

Много красавиц повидал немолодой уже аквилонец на своем веку, но такой ему встречать не приходилось.

Поразительная красота лица и тела и умный взгляд внимательных серых глаз — редкое сочетание. Гордость и достоинство еще меньше вязались с откровенностью ее наряда. Собственно/ того, что принято называть одеждой, на девушке не было вовсе. Только дорогие, выполненные будто не оружейником, а, скорее, ювелиром доспехи прикрывали самые интимные места.

Незнакомка вошла походкой королевы, небрежно кивнула обоим мужчинам, словно с ними девушку связывали долгие годы знакомства, и уселась за их стол.

— Зачем ты звал меня, Хариб? — мягко и негромко спросила девушка.

Тот, к кому она обратилась с вопросом, уже подхватил стул из-за соседнего стола й устроился напротив девушки.

— Я нашел тебе заказчика, Соня.

Девушка еще раз, уже внимательнее, окинула взглядом аквилонца, и тому показалось, что ее серые глаза не просто осмотрели — обыскали его. Он никогда прежде не испытывал и тени робости, общаясь с женщинами, но сейчас поежился и с трудом подавил поднявшееся было в душе раздражение: не хватало еще оробеть от взгляда девки!

— Ты уверен, что она, тот человек, кто мне нужен? — спросил он у заморийца, и девушка чуть заметно улыбнулась, прекрасно понимая, что творится в душе заказчика.

— Уверен,— твердо сказал Хариб.— И ты можешь не сомневаться.

— Это вы могли бы обсудить и до моего прихода. Впрочем> договоримся мы или нет,— заметила девушка,— я все равно предпочла бы освежиться. На улице страшная жара! — Она кивнула хозяину, который с ухмылкой наблюдал за этой сценой из-за стойки.

Тот скрылся за тяжелой шторой, закрывавшей вход во внутренние помещения, и через несколько мгновений вернулся с огромным запотевшим кувшином и тремя чистыми кубками. Замориец тут же разлил вино. Девушка попробовала, удовлетворенно кивнула и, сделав пару хороших глотков, откинулась в кресле, выжидательно глядя на мужчин.

Аквилонец хлебнул из своего кубка и едва не подавился. Его лицо сначала вытянулось от изумления, а потом побагровело от едва сдерживаемой ярости. Он еще не успел ничего сказать, когда, бросив на него быстрый взгляд, Соня развернулась к стойке и Крикнула:

— Эй, Каюм! — Ее брови грозно сошлись у переносицы.— Ты никак начал разбавлять мое вино?!

— Нет, нет, Соня! Что ты! — Непрерывно кланяясь, принялся оправдываться тавернщик.— Я никогда бы не посмел!

И тут наконец аквилонца прорвало.

— Я же заказывал лучшего вина! — В сердцах он ударил кулаком о стол, и посуда жалобно зазвенела.— А полдня пил твое розовое пойло, в. то время как этот чудный напиток спокойно пребывал в леднике!

— Я не виноват, господин! — захныкал толстяк, неожиданно попавший меж двух огней.—То, что ты пьешь сейчас, не принадлежит мне! Это ее вино, — он беспомощно кивнул в сторону девушки, ища ее поддержки,— оно только хранится у меня!

— Успокойся, досточтимый,— усмехнулась Соня.— Уважаемый хозяин сказал правду. Таверна Каюма — одна из тех, где я бываю, и в каждой из них хранится небольшой запас действительно приличных вин. Моих вин. Их пью только я... И мои друзья,—добавила она, подумав.

  Аквилонец нахмурился и умолк, То, что он увидел и услышал, все меньше нравилось ему. Он пробыл в Шадизар нанять вора, а вор этот оказался настолько не стеснен в средствах, что может позволить себе носить ювелирные украшения вместо доспехов и держать в десятке таверн города коллекции вин, каждая из которых стоит небольшое состояние!

Соня прекрасно понимала, о чем он думает, и не торопила его, тем более что от предстоящего заказа ожидала немалой прибыли. Она умела создавать впечатление собственной недосягаемости. И путь к этому выбрала самый простой — она жила такой жизнью.

Аквилонец искоса глянул на Хариба, и тот чуть заметно кивнул, подтверждая, что Соня не лжет, после чего подхватил свой кубок и отошел к хозяину, чтобы не мешать двоим договариваться. Его не интересовала суть их разговора. Он не впервые имел дело с Соней и знал, что, если она договорится с найденным для нее заказчиком, он, Хариб, непременно получит свою долю от их сделки.

— Признаться, я попал в щекотливое положение,— начал аквилонец, стараясь не смотреть ниже точеного подбородка девушки,— У меня есть для тебя работа и некоторая сумма, которую мне разрешено выдать в качестве задатка.

— Пока все складывается как нельзя более хорошо,— усмехнулась Соня.

— Я тоже так считал,— Кивнул он, соглашаясь. Но увидел тебя.— Девушка удивленно приподняла бровь, и старик поспешил объяснить: — Сумму, что я запросто предложил бы любому из тех, с кем имел дело прежде, мне даже неловко предлагать женщине, которая носит дорогие доспехи, а друзей угощает винами вековой выдержки!

— Ну,— Соня сделала еще глоток,— если дело не слишком сложное, то того кошеля, что болтается у тебя на поясе, вполне хватит. Конечно, если ты держишь в нем золото,—добавила она.

— Там золото,— подтвердил аквилонец,— но, к сожалению, дело весьма непростое.— Он поморщился, как от зубной боли, и решил не скрывать ничего: его досада, а скорее, растерянность, уже улеглась, и он понял, что именно эта девушка ему и нужна.— За последние два года четверо опытных людей пытались выполнить заказ, но ни один из них не вернулся.

— Это плохо,— с кажущимся простодушием заметила Соня.

— Да уж, чего хорошего! — воскликнул аквилонец.

— Ты не понял меня.— Она, прежде чем ответить, вновь отпила немного вина.— Плохо то, что меня теперь наверняка поджидают, хотя и людей, конечно, жаль.— Она помолчала, размышляя.— Так все-таки не пора ли объяснить, в чем суть дела?

— Ты, пожалуй, права,— согласился аквилонец и, пошарив за пазухой, выудил украшенный великолепной резьбой кинжал с усыпанной камнями рукоятью и в богатых ножнах.— Это точная копия необходимой мне вещи. Вместо камней, разумеется, цветное стекло, а вместо золота — бронза.