— Конечно,— спокойно ответила девушка.

— Ты меня за дуру принимаешь?! — прошипела мать-настоятельница, медленно багровея.

— Вовсе нет. Но в каждом деле есть свои правила, а первое правило вора гласит: не попадись. Если пренебречь им, то все остальное просто теряет смысл. Надеюсь, это понятно? — насмешливо добавила Соня.

— Но ты все-таки попалась,— напомнила ей Разара, которая успела к тому времени взять себя в руки и оценить разумность слов пленницы.

— Да,— согласилась та,— но не по своей вине. Если бы наш план удался, мы собрались бы в лесу, все обсудили и на следующую ночь повторили попытку.

— Хорошо, оставим это,— раздраженно ответила Разара.— Тем не менее кинжал пропал,— после паузы добавила она,— и я хочу, чтобы ты объяснила, как такое могло случиться... На твой взгляд,

Соня пожала плечами и задумалась. Она понимала, что ответ ее должен выглядеть убедительно. Допусти она хоть малейшую оплошность, и из нее тут же вытрясут правду. Хотя, если честно, девушка и сама не понимала, почему лжет, особенно теперь, когда выяснилось, что все это заранее подготовленная ловушка, а значит, и успешное выполнение заказа Ханторека пойдет ей только на пользу. Однако эти люди были настолько неприятны Соне, что она решила не отдавать им кинжал.

— Единственное, что приходит мне в голову...— наконец заговорила она.— Кто-то проник сюда одновременно с нами. Тот, о ком вы ничего не знали. И ему удалось не только отыскать кинжал, но и уйти вместе с ним.

— Этого просто не может быть! — воскликнула Разара.— Твои друзья мертвы, а те, что оставались снаружи, внутрь не заходили! Мы знаем обо всем, что происходит в долине. Никого, кроме вас, тут не было.— Это, конечно, было неправдой, но девушка не могла об этом знать, а Разаре важно было увидеть, как она поведет себя.—Ты единственная, кто попал в Логово и остался жив.

Она внимательно следила за лицом пленницы, но девушка лишь улыбнулась:

— Тогда ищите вора среди своих. У меня кинжала нет.

— Ты могла его спрятать.

— Могла,— все так же насмешливо согласилась Соня. Она уже чувствовала, что одерживает верх в этом споре.— Но когда поднялась тревога, я думала только о том, как сбежать, и вовсе не собиралась возвращаться. Впрочем,— добавила она,— я понимаю, что вы не верите мне. Обыщите двор.

— Этим уже занимаются,— устало вздохнула мать-настоятельница.— Я вижу, ты способна трезво мыслить... Так ответь мне, кого ты имела в виду, говоря о проникшем в Логово воре?

— Никого,— ответила Соня, мысленно поздравив себя с победой.— Я говорила лишь о том, что такое возможно.

— Согласна. Пусть будет так,— кивнула Разара.— И все-таки?

— Здесь присутствует Ханторек,— сказала Соня, не удостоив отца-настоятеля даже мимолетным взглядом.— Он подтвердит, Что двое приглашенных им в Шадизаре на встречу отказались участвовать в этом деле. Один из них отверг предложение только из-за денег, а второму не захотелось ехать так далеко. Кто поручится, что один из них, а может, и оба не отправились за нами следом? Кто, наконец, поручится, что они не рассказали о заказе кому-то еще...

— Складно рассказываешь, милая,— задумчиво произнесла Разара.— Впрочем, в том, что ты умна, я убедилась сразу. Все это может быть замечательной выдумкой, но может оказаться и правдой.

  С этими словами она взяла в руки молоточек и ударила в гонг, на звон которого тут же вошел стражник.

— Уведи пленницу.— Она небрежно махнула рукой, и, когда они ушли, обратилась к своим людям, которые за все время разговора не проронили ни звука.— Ну? Что скажете?

— Я не участвовал в ночной охоте,— заявил Ханторек,—  поэтому мне трудно судить о том, что здесь произошло, но эта девушка на все способа на. Из всех кандидатов, включая прошедших испытание и ставших послушниками, она самая многообещающая. Больше мне сказать нечего.

— Я поняла тебя.— Разара кивнула и обернулась к Кучулугу.— Твое мнение?

Гирканец не мог похвастать красноречием, да к тому же его ничуть не интересовали умственные способности девушки, но, уловив нотки одобрения в ответе матери-настоятельницы, он сказал:

— Я полностью согласен с мнением отца-настоятеля, хотя почти не знаком с пленницей.

Разара едва заметно улыбнулась, кивнула и посмотрела на Вожака:

— Тебе есть что добавить?

— Нет.— Он коротко мотнул головой.— Я ведь уже говорил, что согласен с отцом-настоятелем.

Пока шло это короткое обсуждение, Халима все больше злилась. Конечно, она не могла отрицать, что девица умна, но и не сомневалась, что для этих трех самцов главное не это. И потому, когда Разара обратилась к ней с тем же вопросом, она, старательно сохраняя спокойствие, ответила:

— Бесспорно, воровка умна и знает свое дело. Но я не согласна с выводами остальных.

— То есть?

— Я считаю, что шадизарка заслуживает смерти. Я уверена, что именно она украла Клык Волчицы.

— Вполне возможно, что ты права.—Север пожал плечами.— Но это значит лишь, что она еще лучше, чём мы думали.— Он обвел всех взглядом и закончил: —Мы должны беречь ее пуще глаза.

Разара задумчиво кивнула, показывая, что согласна с Вожаком, и вновь повернулась к настоятельнице.

— Не потому ли ты так защищаешь шадизарскую девку,— вместо ответа прошипела Халима,— что пленился ее красотой?!

— И поэтому тоже,—Север снисходительно улыбнулся.—  Я вообще люблю все красивое,— добавил он насмешливо и тут же посерьезнел.— Однако давай лучше поговорим о деле. Если, конечно, тебе есть что добавить.

Она закусила пухлую губу и сжала кулаки:

— В твоей изворотливости, Север, я никогда не сомневалась, но ты правильно заметил — мы говорим о деле. А потому я хочу обратить ваше внимание на то, что никто из вас почему-то не заметил.

Она вопросительно посмотрела на мать-настоятельницу, и та кивнула:

— Говори. Для этого мы тут и собрались.

— Хорошо,— согласилась Халима.— Так вот, еще раз повторю: в том, что воровка умна и изворотлива, сомнений нет ни у кого, и вы все, словно дети, обрадовались такой замечательной находке. Но никто из вас не подумал о другом.— Она повернулась к матери-настоятельнице. Похоже, теперь она говорила только с ней.— Мы давно знаем, что за Клыком Волчицы охотятся митриане. Вы все старательно забываете, факт, что кинжал не просто украли — его подменили точной копией. Не найди мы труп охранника, и о краже не скоро бы узнали. А значит,— прошипела Халима, то ли не сдержав злобы, то ли пытаясь подражать Разаре,— если кража — ее рук дело, пленницу надо немедленно убить! Убить, потому что она не просто воровка, а подосланная врагами воровка!

Она обвела трех мужчин многозначительным взглядом, и ни Ханторек, ни тем более Кучулуг не нашлись что ответить. Она видела, что даже на невозмутимую Разару подействовали ее слова, и сердце мстительной гирканки наполнилось торжеством.

— Ну? Что ты теперь скажешь, защитник красоты и поборник справедливости? — злорадно усмехнулась Халима, обращаясь к Северу.

— Я скажу, что ты права,— совершенно спокойно ответил Вожак и добавил: — Но ведь вина пленницы не доказана. Соверши мы ошибку, и воин, быть может, лучший за все время существования храма, будет потерян.

— Зато если она виновата, может погибнуть Логово!

— Верно,— кивнул Север.— Мы должны быть очень осмотрительны.

— Хорошо,— произнесла Разара, подводя черту.— Твое мнение,— она взглянула на молодую женщину,— предельно ясно — немедленная казнь.— Та кивнула, и мать-настоятельница обернулась к Северу: — Что предлагаешь ты?

— Я предлагаю поступать так, будто ничего не произошло. Пусть не сразу, но она согласится стать послушницей, просто потому, что это лучше, чем смерть.

— Она сбежит при первом же удобном случае! — не сдержавшись, выкрикнула Халима.

— Возможно,— не стал спорить Север.— Но сделать это не так-то просто. Верно, Кучулуг? — Гирканец стиснул зубы и хмуро кивнул.— Вамматар усилит наружное наблюдение, хотя он и потерял много бойцов и, пока не восполнит их ряды, сделать это окажется не просто. Но я верю, что он справится. Тем временем будем искать кинжал. Если Клык найдут в пределах Логова, значит, его украла наша пленница. Если нет, то она здесь ни при чем.