— А как подходишь ты к своему ремеслу? — поинтересовался он, вновь посмотрел на девушку и впервые не отвел взгляда.

— Как осел,— ответила она, а Ханторек, явно не ожидавший такого ответа, рассмеялся:

— То есть как это?

— Осел никогда не пойдет вперед, не убедившись, что есть куда отступать,— снисходительно объяснила она.—Ты разве не знал об этом?

— Признаться — нет,— ответил он и вновь не понял, шутит девушка или говорит серьезно.— И ты ни разу не попадалась?

— Поначалу неудачи случаются у каждого,— пожав плечами, уклончиво ответила она, явно не. понимая, к чему он клонит.—Как и во всяком другом деле. Но почему ты спрашиваешь?

Соня пригубила вино, наслаждаясь восхитительным напитком. Ее собеседник залпом осушил бокал и вновь наполнил его:

— Ты согласилась бы бросить свое ремесло?

Соня удивленно вскинула брови,

— Я так понимаю, ты хочешь предложить мне нечто головокружительное? — спросила она насмешливо.

Однако собеседник ее уже выпил изрядное количество туранского красного и наполовину опорожнил кувшин с божественным нектаром, который прекрасная воровка считала достойным себя, и больше не робел перед девушкой.

— Именно так,— кивнул он.— Я не обещаю тебе власти над миром, но за то, что ты окажешься близко к вершине пирамиды; поручиться смогу.

— И что же это такое? — поинтересовалась девушка, невольно посерьезнев,

— Я не могу тебе сказать сейчас.

Он покачал головой, и девушка рассмеялась:

— Понимаю, непросто с ходу придумать правдоподобную историю!

— Ничего ты не понимаешь! — Он опять покачал головой.—Я и завтра тебе ничего не скажу, и послезавтра...

— А когда?

— Когда принесешь кинжал,— заявил он вдруг почти трезвым голосом, и оба замолчали,— Я молод и занимаю высокое положение в некоей организации,—начал, он, отводя взгляд.— Если ты принесешь кинжал, я смогу подняться еще выше.

— И при чем здесь власть над миром?

— А при том, что мир скоро изменится,— сказал он, окончательно протрезвев, и девушка почувствовала, как, несмотря на духоту, отвратительный холодок пробежал по спине.— Он не всегда был таким, как сейчас, и оставаться прежним ему осталось не долго.

— Я найду себе место и в новом.

— Быть может, да. А если в нем не окажется места... даже предусмотрительным ослам? — грубо возразил он.— Однако если ты будешь рядом со мной,— он посмотрел ей в глаза,— обретешь величие, станешь по-настоящему свободной!

— Я уже обладаю большим, чем ты мне предлагаешь,— ответила девушка насмешливо.

— Ты, наверное, шутишь? — только и смог сказать Ханторек.

— Отчего же? — Ее тонкие брови выразительно взметнулись, в то время как в прекрасных серых глазах плясали веселые искорки.— Посуди сам: если мне нравится вещь, я просто беру ее, когда перестает нравиться — выбрасываю. Я живу где мне хочется и делаю что мне хочется. В средствах я тоже недостатка не испытываю. Я получаю самые выгодные предложения, и мне достаточно выполнить всего пару заказов, чтобы безбедно прожить целый год.

— Заказов может и не быть,— заметил он.

— Может,— согласилась девушка,— но у меня великолепная сеть наводчиков и осведомителей, а время от времени, чтобы не потерять навыка, я работаю на себя, и тогда вся добыча остается у меня.

— Ты можешь иметь больше.

— Больше иметь можно всегда, но зачем? — возразила она.— Посмотри, на мне надето совсем немного,— тут она позволила себе улыбнуться,— но эти доспехи стоят больше, чем полная плата за твой кинжал!

Он поджал губы:

— На тебя могут донести!

— Могут,— опять согласилась она,— но у меня на откупе все нужные люди, от десятников городской стражи и выше,— Она усмехнулась .— Даже если из Аренджуна придет приказ арестовать меня, я узнаю о нем раньше тех, кому поручат его выполнить.

— То есть ты не хочешь?..— Он нервно сглотнул и не закончил фразы.

— Я хочу получить задаток,— усмехнулась Соня.— Это для начала.— Ханторек торопливо достал два увесистых кошеля и передал девушке.— А дальше видно будет,— продолжила она, пряча деньги в суму, где лежала копия клинка, который ей предстояло выкрасть, и деньги, полученные от отца Пайра.— Но не думаю, что твое предложение придется мне по душе.

— Но почему?!

— Ты, кажется, говорил о какой-то организации?— Он судорожно кивнул.— И забыл об одной мелочи — даже глава ее не свободен.— Она подождала, пока смысл сказанного дойдет до него, и продолжила: — Ты никогда не задумывался над тем, как устроена жизнь? Нет? А вот я задумывалась.

— Ну и?..

— Интересно получается. Чем беднее и бесправней человек, тем он свободней, хотя бы потому, что ему нечего терять. И наоборот, чем он богаче и чем большей властью облечен, тем более несвободен он в своих поступках.

— Послушать тебя,— иронично усмехнулся Ханторек,— так самые несчастные — владыки хайборийских держав.

— Верно,— кивнула девушка— Так оно и есть, И скажу тебе честно: я не согласилась бы стать королевой,—она смочила губы в вине,—хотя бы той же Заморы, где мы сейчас находимся. Понимаешь, это как маятник: те, кто пребывает на нижнем его конце,— самые свободные, но они в самом низу. Тот же, кто неподвижно замер в верхней точке, связан по рукам и ногам, хотя и богат, и знатен.

— А самые свободные, значит,— гнул свое Ханторек,—нищие, потому что им вообще нечего терять И они вольны идти куда заблагорассудится и делать все, что пожелают?

— Правильно,— согласилась Соня.— Хотя ты, наверное, скажешь, что такая свобода не слишком привлекательна?

—  Конечно, скажу!

— Именно поэтому я и выбрала такую жизнь, которая соединяет в себе преимущества обоих концов маятника — и свободу, и богатство.

— И все-таки ты забыла кое о чем,— прошептал Ханторек, и его бегающие глазки загорелись торжеством.

— Что же это?

— Власть! — выкрикнул он.— Власть над людьми, над их. жизнью и смертью... Более того, власть над душами. —О, да!— выдохнул он.— Что может быть упоительней власти? Когда одним движением руки решается жизнь человека, одним росчерком пера — судьба страны! Разве нет?!

Он торжествующе посмотрел на девушку, но мгновением раньше она с отвращением отвернулась.

— Да, власть,— задумчиво повторила она.— Власть пьянит сильней вина, и достоин ее не всякий. Но ведь и власть бывает разной.

— Что ты имеешь в виду?

— Что? — Она усмехнулась.— Ты можешь взять женщину силой, можешь добиться своего угрозами, можешь купить ее любовь за деньги, можешь одурманить сознание и воспользоваться ее беспомощностью, но можешь и пробудить в ней любовь. Что ты предпочтешь?

 — Мне все равно,— гордо заявил он.— Главное — добиться цели!

— Прости, но ты напоминаешь мне старого пьяницу,—Соня брезгливо поморщилась,—готового пить и тонкое вино,— она посмотрела на своего собеседника через хрустальные грани бокала,— и пойло, в котором растворяются копыта — все без разбора, лишь бы одурманить свой разум!

Ханторек побагровел от ярости:

— Ты забыла еще кое о чем — тебя могут сцапать на месте!

— Всюду есть свои подводные камни, но, выражаясь языком моряков, опытный шкипер знает их наперечет и не посадит корабль на мель.

Впрочем, ты вовремя вспомнил о деле. Где искать твой кинжал?

— Я знаю только,— вздохнул Ханторек и отвел глаза,— что он находится в святилище храма Белой Волчицы.

Соня стояла у дверей духана и задумчиво смотрела вслед удалявшемуся к центру города паланкину. Заправленные свежим маслом лампы на стенах домов освещали опустевшую улицу. Близилась полночь, и лишь редкие прохожие, испуганно поглядывая в сторону раскинувшейся на противоположном берегу канала Пустыньки, где ночная жизнь лишь набирала силу, спешили по домам.

Когда паланкин скрылся в переулке, девушка взглянула на узкий серп молодого месяца, который только начал свой длинный путь, и вернулась в духан.

— Моя комната свободна? — спросила она у Саиба.

— Конечно, Соня! — Круглое лицо духанщика расплылось в слащавой улыбке. И без того узкие глазки толстяка превратились в две тоненькие щелочки.— Ту комнатку, что тебе приглянулась, я никому не сдаю.— Он улыбнулся еще шире, хотя, казалось/ это уже невозможно.— Все надеюсь, что когда-нибудь ты почтишь ее своим божественным присутствием!