Прихлебывая супчик и заедая его хлебушком, Миша сказал:

– Саня, тебе с таким задатками надо верующим быть.

– Верующим – ну уж нет, я не настолько прост. А вот проповедником – может быть.

С тех пор у меня в буфете появился блат. Обещание насчет майонеза я сдержал. Частенько и другие продукты доставал для буфетчицы.

Аминь!

1993 год, лето.

ИТФ-1. И-тэ-эф. Источник травления фольги. Моя разработка. Последняя позитроновская разработка, но тогда я ещё не знал об этом. Как и то, что сам «Позитрон» также скоропостижно скончается, а мне придётся менять работу. Но это – потом.

Сам ИТФ представляет собой как бы управляемый источник импульсного двуполярного напряжения. С отдельной регулировкой по скважности импульсов, величине положительного (до 120 вольт) и отрицательного (до -20 вольт) напряжений. Не слишком хитрое устройство, я и посложнее делал, на микропроцессорах. А сейчас этот блок надо отнести в отдел, где разрабатывают конденсаторы. С помощью импульсного ИТФ они бомбардируют танталовую фольгу ионами электролитического раствора и придают ей губчатую структуру. Что ведёт к неуклонному повышению емкости танталового конденсатора, в обкладках которого и используется танталовая фольга.

ИТФ – здоровый, ящик, тяжёлый, килограммов тридцать будет. Там внутри и мощные радиаторы транзисторных ключей, и вентиляторы.

И я попросил наладчика-монтажника Борю помочь мне донести этот ИТФ в отдел. Боря, Борис Алексеевич – о нём стоит сказать отдельно. Солидный представительный мужчина, около пятидесяти лет, всегда при костюме-галстуке и белом лабораторном халате. С окладистой бородой а-ля Николай Второй, со степенными манерами, внушительным голосом, держится солидно. По виду и не скажешь, что рабочий, скорее – инженер. Да он и закончил Политех когда-то, но предпочитает трудиться наладчиком. Впрочем, не суть: инженер, рабочий... У нас в отделе процветали короткие, дружески-фамильярные, почти семейные отношения, чинуши не приживались. К слову, специалист Боря был великолепный, уважали его очень, и разработчики частенько советовались с ним. И к тому же – отзывчивый товарищ, всегда охотно помогал, если к нему обращались с просьбами.

Так вот, взяли мы этот ИТФ за боковые ручки на блоке и понесли в соседний корпус, а там ещё по лестнице наверх тащили, парились. Лифт был, конечно, но только грузовой, и только до четырёх работал. Так что – сами, ножками-ножками. Документы к блоку я нёс пакете, держа его свободной рукой.

Поднялись наверх, запыхались. Постояли немного на лестничной площадке, отдышались, Боря быстренько перекурил. И, постучавшись, открыли дверь в отдел, втащив затем свой тяжёлый ящик:

– Здравствуйте! Мы вам ИТФ принесли, о котором звонили только что. Куда поставить-то?

Навстречу нам шустро вскочила барышня бальзаковского возраста, светски улыбаясь, и любезно заговорила:

– Здравствуйте, здравствуйте! Давно уже вас ждём, спасибо, что принесли. Ставьте пожалуйста его сюда, на стол.

Она была сама вежливость, обворожительно-любезна.

Мы водрузили блок на большой прочный стол, я передал барышне пакет с документами. Та, обращаясь только к Боре, представилась (Боря представился ей взаимно) и спросила:

– Борис Алексеевич, окажите любезность: пожалуйста, расскажите нам, как пользоваться Вашим блоком, куда подключать шины, как регулировать скважность и уровень напряжений... Мы, конечно, обязательно, почитаем Ваше описание, но Ваши советы, как разработчика, были бы чрезвычайно полезны для нас.

Боря кашлянул и растерянно посмотрел на меня. Но не успел я открыть рот, как барышня, развернувшись ко мне, произнесла снисходительно-покровительственно:

– А ты иди, мальчик, иди. Дальше мы с Борисом Алексеевичем сами разберёмся, ты здесь больше не нужен.

Тут уже я хмыкнул растерянно. А Борис сказал:

– Простите, но не я разработчик, а он – Александр Витальевич.

И показал рукой на меня.

– А вы, видимо, завлабораторией?

– Нет.

– Значит, завотдела? – Её голос благоговейно задрожал.

– Нет. Монтажник я.

– Как? Просто монтажник?

– Ну да.

Барышня мгновенно преобразилась и повернулась ко мне:

– Ах, простите меня, уважаемый Александр Витальевич, за мою оплошность. Я даже предположить не могла: вы так молоды – и уже разработчик!

Тридцать два мне тогда было, не так уж и молод для инженера, вообще-то. А она продолжала ворковать:

– Я прошу Вас, Александр Витальевич, помогите нам разобраться с подключением и управлением Вашего блока. Вот сюда, пожалуйста, присаживайтесь, в кресло. Может быть, хотите чашечку кофе?

А потом повернулась к Борису и холодно сказала:

– А ты иди, борода, отсюда, иди! Мы с Александром Витальевичем сами, без тебя разберёмся.

И тогда я вежливо сказал той тётке, что очень тороплюсь и у меня нет времени. Пусть читает описание, а если что не понятно – пусть обращается к Борису Алексеевичу.

Май 2003 года. Санкт-Петербург, выставочный комплекс «ЛенЭкспо», выставка «Энергетика и электротехника – 2003».

За день до открытия выставки мы на нашей фирме погрузили все материалы в «Газель» и повезли всё это в выставочный комплекс. Там, на выставке, мы стали расставлять экспонаты, обустраиваться. И тут выяснилась одна неприятная вещь. На наших плакатах с пластиковым покрытием остались следы скотча, и отодрать их нет никакой возможности. Я их и ногтем скоблил, и носовым платочком, а потом пожаловался нашему исполнительному директору. «Хм», – сказал директор, – «Растворителем бы эти следы клея, или спиртом...». Моя мысль сработала чётко и быстро: спирт, бутылка, пиво. И я тут же открыл бутылочку пива «Невское», ящик которого мы закупили для выставки, намочил пивом бумажную салфетку и стал оттирать плакаты.

Всё отмылось в лучшем виде! Покупайте пиво "Невское" – лучшее моющее средство!

Я предложил своим дочкам придти на нашу выставку, посмотреть. Старшая, томно вздохнув, горестным тоном обронила, что ей, вообще-то, к экзаменам готовиться надо, а не ходить по всяким глупым выставкам, где толпы бездельников глазеют на всякие непонятные экспонаты... Она ещё долго могла бы растекаться, но я оборвал её:

– Всё понятно, можно не продолжать.

И в кого она такая зануда растёт, в тёщу, что ли?

А вот младшая сразу радостно подхватила:

– Ой, я хочу, можно мне?

И я дал ей пригласительный билет, только предупредил, чтобы пришла попозже, часа в три. Посетителей будет поменьше, да и начальство наше свалит. И она сможет без помех погонять игрушки на ноутбуке.

На следующий день во второй половине дня я всё поглядывал на часы, ожидая её. Подошла она к нашему стенду только в четыре часа.

– Почему так поздно? – спрашиваю недовольно. – Я уж переволновался.

– Знаешь папа, куда-то задевался твой пригласительный билет, я его долго искала, а потом решила так поехать, попробовать пройти без билета. Но на входе пройти не удалось, там так строго.

Да уж, думаю, пройти без билета в Ленэкспо – нечего и думать. Строгие секьюрити на входе, турникеты с магнитными считывателями, билеты с магнитной полосой, фейс-контроль. Короче, охраняют профи.

– И как же ты прошла? – спрашиваю у дочки.

Ответ поразил меня своей гениальностью.

– Папа, а я прошла через выход.

Ноябрь 2003 года. Санкт-Петербург, СКК им. Ленина, выставка «Автоматизация-2003».