- Итак, ты сын Хелен. - Протягивает Фрэнк Фостер и сплетает перед собой пальцы. На его серьезном лице проскальзывает улыбка. - Я помню ее.

- Хорошо, что помнишь.

- Как она?

- Неплохо. А ты как?

Фрэнк покачивает головой. Светлые волосы падают ему на лицо, и он нерешительно заправляет их за уши. Тянется к карману пиджака, а затем выругивается.

- Дурная привычка. Не могу избавиться.

- Какая?

- Сигареты. Ты тоже куришь?

- Да. - Уилл смотрит ему прямо в глаза. - Теперь ясно, почему.

Повисает молчание. Фостер изучает сына любопытными глазами, но кроме интереса я ничего не вижу в этом взгляде. Он будто проводит эксперимент.

- Я думал, Хелен потеряла ребенка после аварии.

- Ты ошибся.

- И сколько тебе?

- Ты вроде умный. - Уилл машет в сторону Йельского университета, который виден за квадратным окном, и ухмыляется. - Посчитай.

- Почему она ничего мне не сказала?

- Наверно, потому что ты исчез.

Фостер откидывается на стуле. Порывисто расстегивает ворот рубашки и кивает.

- Я испугался. - Внезапно он становится тем самым двадцатилетним мальчишкой, который любил выпить и оторваться в компании; становится Уиллом. - Зачем ты здесь? Сказать, что я плохо поступил с Хелен? Я знаю. Но прошло столько лет. Она живет без меня, и я живу без нее. Если ты хочешь, чтобы я извинился...

- Не хочу.

- Тогда что тебе нужно? - Фостер потирает пальцами лицо. - Парень, я...

- Уильям, - шепчу я, неуверенно выпрямившись, - его зовут Уильям.

- Уилл, - исправляется Фрэнк, - я никогда не скажу того, что изменит прошлое. Наш разговор не приведет ни к чему. Ты же понимаешь.

- Понимаю. Но я хотел узнать правду.

- Да. Это верно.

- Я думал, мне станет легче.

- И стало?

- Нет. - Уильям ухмыляется, как обычно скрывая истинные эмоции, и наклоняется вперед, положив руку поверх деревянного стола. - Ты неплохо устроился. Завел семью.

- Так и есть.

- А они знают о том, что ты сделал?

- Не знают. - Фостер сводит брови. - И не узнают. Я давно не тот, кем был.

- А кем ты был?

- Подростком. Глупым и безответственным. Все такими были, да и ты сейчас такой. Так ведь? Надеюсь, мой пример вставит тебе мозгов. Больше, чем у всей этой одичавшей толпы, что сидит у меня на лекциях.

- Твой пример? - Переспрашивает Уильям.

- Уилл, послушай, я не твой отец. Вопреки случившемуся, мы - чужие люди. Я живу в настоящем, а не в прошлом. И ты должен так поступить.

- Должен?

- Пойми, я не прогоняю тебя. Но мне не оправдать твоих ожиданий. Ты думаешь, я тебе нужен? Я отец для своих детей, тех самых, что ждут меня дома. Для тебя я никто.

Внутри у меня все переворачивается и взвывает от неприятной боли. Я изо всех сил сжимаю руку Уилла, но он не шевелится. Наблюдает за тем, как Фостер поднимается из-за стола, и молчит. О чем он думает? Почему не произносит ни слова?

- У моей дочери сегодня день рождения. - Сообщает Фрэнк, поправив пиджак. В его глазах искрится нечто, похожее на сожаление, но, наверняка, это маска. Мужчина кивает и кладет деньги под овальную чашку с кофе. - Я не хочу задерживаться.

- Да. - Только и говорит Уилл.

- Послушай, парень, это трудно, но если ты хочешь быть лучше меня - забудь. Тебе немного лет, возможно, потом ты меня поймешь. Но сейчас лучше думать о другом.

- О чем же?

- Точно не обо мне.

Фрэнк Фостер передергивает плечами. Собирается сказать что-то еще, но замолкает. Поднимает портфель с пола и уходит, ни разу не обернувшись.

Я перевожу взгляд на Уилла. Он бледный. Ухмыляется, вертит в руках салфетку и не произносит ни звука. Меня пугает его реакция. Пусть он скажет что-нибудь, посмотрит на меня, но только не молчит. Я тяну к нему руку, а он вдруг подрывается с места и несется к выходу, на ходу спотыкаясь о ножки стульев. Я бегу за ним.

Мы вырываемся на улицу, а тут уже разыгрался дождь. Стоит белая пелена из капель воды, превратившихся в острые стрелы. Над головой громыхает небо, сетует, жалуется, и вспыхивают молнии, разрывая свод на части. Я вижу, как Уильям бежит куда-то по улице, несусь за ним, но он не останавливается.

- Уилл! - Кричу я.

Что он делает? Мне внезапно становится страшно. Парень сворачивает в переулок, а я едва не падаю на повороте, подвернув ногу. Я облокачиваюсь ладонями о стену, смотрю вперед и вижу, как Гудмен хватается руками за голову. Он в тупике. И не только потому, что повернул не в ту сторону. Кажется, жизнь загнала его в ловушку.

- Уилл, - повторяю я, двигаясь к парню, - слушай, поехали.

- Не трогай меня.

- Уилл, пожалуйста.

- Я сказал, не трогай меня!

- Не надо ничего объяснять, не надо ни о чем говорить. Давай мы просто...

- Замолчи, Реган.

- Уилл, зачем ты так?

- Ну, прости, прости, - злится он, закинув за голову руки, - у меня такая привычка. Я никого не слушаю, и мне наплевать на людей. Помнишь? Ты сама об этом говорила.

- Уилл, льет, как из ведра. Пойдем в машину! - Я подхожу к парню, а он отскакивает от меня, как от огня, и взмахивает руками. - Да, тебе паршиво, знаю, но...

- Чего ты привязалась? Отвали. Окей?

Стискиваю зубы. Мне становится так неприятно, что живот сводит. Вокруг ни души, лишь дождь барабанит по карнизам. Мы стоим посреди какой-то свалки, по бокам старые вещи, тут холодно, шумно, мерзко. А я жду человека, которому не нужна.

- Окей.

Я ухожу. Поворачиваюсь к нему спиной, а он вдруг выругивается и несется за мной, стуча ботинками о глубокие лужи.

- Куда ты? Черт подери, куда ты уходишь?

- Ты сам прогнал меня.

- Все, ладно, идем в машину. Ты ведь этого хочешь! Да? Довольна?

- Прекрати кричать на меня!

Внезапно Уилл примерзает к месту, подхватывает с асфальта какой-то поломанный стул и со всей мощи кидает его о землю. Застываю. Деревянные ножки стула проносятся возле моего лица. В нескольких сантиметрах. Стул ударяется о мокрый асфальт с глухим треском, щепки разлетаются в стороны, а я с ужасом закрываю глаза.

Внезапно мне становится так страшно, что рыдания подскакивают к горлу. Сама не понимаю, как срываюсь с места и начинаю нестись от этого переулка, от Уильяма, от его безумия и боли. Зачем мне это нужно? Я видела сломленных людей. Я видела их каждый день. Я не хочу больше. Не смогу. Я все несусь и несусь, а ливень бьет по лицу. Дышать нечем, легкие горят, как и ноги, как и все тело, и тут вдруг меня обхватывают за плечи чьи-то холодные руки. Они обнимают, прижимают к себе, останавливают.

- Подожди.

- Отпусти меня!

- Прости, пожалуйста, прости, - шепчет Уильям, и его горячее дыхание обжигает мне шею. Уилл обнимает меня, кладет голову на мое плечо, а я зажмуриваюсь. - Не уходи.

- Хватит, прекрати! - Пытаюсь вырваться, поворачиваюсь к нему, а он пригибается, будто пытается посмотреть мне прямо в глаза. Сжимает в замок мои руки.

- Я идиот, прости меня. Я идиот.

- Я хочу уйти!

- Не надо. Реган, не бросай меня.

- Ты пугаешь меня.

- Я знаю. Я не хотел, я просто..., - парень отшатывается назад и хватается ладонями за голову, пытаясь сдавить ее изо всех сил, - я не могу.

- Чего не можешь? - Испуганно шепчу я.

- Я думал, будет иначе. Я ждал этого момента пять лет. И все кончено. Все, что было важно, все разрушено. Я виноват, слышишь? Я не должен был кричать, но я...

- Единственный человек, который разрушает твою жизнь - это ты сам.

- Я знаю. Я понимаю, но...

Уильям закрывает ладонями лицо, капли скатываются по его волосам, пальцам, а я к нему тянусь, потому что не могу ничего с собой поделать. Касаюсь его щеки, отнимаю от его лица руки и прижимаю к себе изо всех сил. Уилл обнимает меня. Он хватается за мои плечи так, будто боится свалиться навзничь; словно я единственная опора. Прижимается ко мне всем телом, жмется щекой к моей щеке и шепчет:

- Прости меня, прости.

- Тише, - мне нечем дышать. Я зажмуриваюсь и прохожусь пальцами по его волосам.