– Каким образом?

– Этого я не знаю. Селдер, Стивен Ордуэй и другие… они входили в тайный круг лиц. Мы с Венецией не знали, чем они занимаются. Женщин туда не допускали. – Нелли встала и решительно заявила: – Хватит! Я все рассказала. Теперь дело за вами, полковник. Я смогу собраться к шести часам вечера.

Джайлс понял, что больше баронесса не добавит ни слова. Он направился к двери и вдруг остановился – ему необходимо узнать еще кое-что.

– Ты говорила, что Стивен и Селдер поссорились из-за Розабеллы. Это оттого, что у них была связь?

Нелли как-то странно на него взглянула и сказала:

– Да. – (У Джайлса сжалось сердце.) – Но дело тут не в неверной жене, полковник.

– Ты о чем?

– Соображайте – вы не глупы.

Джайлс наморщил лоб.

– Ты хочешь сказать, что Стивен был влюблен в Фолкирка?..

Нелли Марсден в ужасе воззрилась на него.

– О, черт! Откуда вы знаете? Я же вам этого не говорила!

– Но ты это имела в виду?

– Да нет! Я об имени! Я не называла его другого имени.

– А я его знал еще до прихода сюда.

– Знали? Так лучше забудьте! – с чувством произнесла Нелли. – Те, кому это известно, заболевают и умирают. Очень быстро умирают! Как, например, Венеция! Вот почему я смываюсь.

Выйдя от Нелли, Джайлс прежде всего отправил Госса домой, чтобы тот не сводил глаз с миссис Ордуэй, а сам отправился в Военное ведомство с просьбой относительно Нелли. После этого он сходил к следователю, от которого узнал, что Венеция Стантон была жестоко избита, отчего и скончалась. Ни свидетелей, ни улик не обнаружено. Вердикт – убийство совершено неизвестными лицами с целью грабежа.

Джайлс шел по лондонским улицам, не замечая ничего вокруг. Он думал о событиях последнего дня, и его мучила совесть. Как же он мог недооценить Фолкирка! Венеция, конечно, не лучшая из женщин, но подобной участи она не заслужила. Теперь уж он не ошибется относительно возможных действий Фолкирка.

Когда Джайлс вернулся на Верхнюю Брукскую улицу, то застал дам в хлопотах, связанных с отъездом в Бат. Фургон со слугами, одеждой и постелями должен был отправиться туда на следующий день, и они обсуждали, какие личные вещи можно в него погрузить. Джайлс пока не стал вмешиваться в их приготовления, хотя понимал, что в планах, связанных с отъездом, возможны изменения.

Всю ночь он с тяжелым сердцем ходил по комнате. Теперь ему было совершенно ясно, что чудесный мальчик по имени Стивен Ордуэй никогда не существовал. А Нелли вообще намекала на нечто ужасное… на извращения. Врал ли Стивен про свою жену? Как бы Джайлсу ни хотелось, чтобы это было так, он решил пока не менять отношения к ней, ведь и Венеция, и Нелли сказали, что у Фолкирка была связь с Розабеллой Ордуэй. Зачем им лгать? Да и сам Фолкирк этого не отрицал.

Джайлса преследовала мысль о том что теперь безжалостный Фолкирк поставит своей целью уничтожить Розабеллу Ордуэй, поскольку она одна из немногих, кому известно, что Селдер – это респектабельный мистер Фолкирк. Странно, что он до сих пор не делал попыток устранить ее. С Розабеллой могло случиться то же самое, что и с Венецией…

А может, ее пощадили по вполне определенной причине? Что, если Фолкирк все еще любит ее? Вряд ли. Он не станет ставить все на карту из-за любви. Следовательно, Розабелле угрожает опасность? Да-да, и ее необходимо увезти из Лондона. Как можно быстрее.

В ту же ночь Джайлс принял серьезное решение и уже утром сделал необходимые распоряжения. Он действовал четко и быстро, как привык поступать, отдавая приказы в армии. Госсу были названы люди – бывшие солдаты, – которых необходимо разыскать в течение дня. Все они пользовались доверием Джайлса и умели держать язык за зубами. Некоторые из них должны будут остаться в Лондоне и следить за Фолкирком и его сообщниками, а два-три человека поедут в Бат – на случай, если туда отправится Фолкирк.

– Мы ведь туда едем, да? – спросил Госс.

Джайлс покачал головой.

– Нет. Пусть Фолкирк так думает, а дамы и я едем в Бакстон.

– Прошу прощения, тогда я должен срочно задержать фургон.

– Ни в коем случае! Пусть он едет, как было запланировано. Чем больше шума и суеты, тем лучше.

– Боюсь, сэр, дамам не понравится, когда по приезде в Бакстон они не обнаружат слуг, своих вещей и постелей…

– Ничего страшного. Это самая мизерная плата за то, чтобы сбить со следа Фолкирка. О слугах и багаже в Бате позаботятся. Нам же надо немедленно отправить человека в Эйвенелл, чтобы он по всему пути на постоялых дворах снял комнаты. Пошлем туда Грегсона. И никому больше ни слова. Никому!

– Хорошо, сэр!

А тем временем дамы листали путеводители по Бату, знакомились с перечнем лечебных процедур, намечали поездки по окрестностям. И вдруг – как гром среди ясного неба – прозвучали слова Джайлса о том, что они едут в Бакстон.

– Как вы можете так поступать! – в отчаянии воскликнула Аннабелла. – Я написала сестре, тетя Лаура договорилась с Чемберленами, мы сняли дом…

– Я все это знаю, – холодно и бесстрастно (он теперь говорил с ней только так) сказал Джайлс. – Но приготовления в Бате можно отменить.

– Нет, я должна поехать в Бат!

– Понимаю: Бакстон для тебя – дыра. Там у тебя будет меньше возможности выставлять себя напоказ перед восхищенными очами фривольных ухажеров. Но моя первейшая обязанность состоит не в том, чтобы угождать твоему тщеславию. Для меня главное – обеспечить тете Лауре необходимое лечение, поэтому я решил отвезти вас обеих в Бакстон. Там уже все готово, и мы отправляемся завтра рано утром.

– Завтра? Что я скажу сестре? Она ждет меня в Темперли в конце недели!

– Отошли ей письмо. Напиши, что планы изменились. Послушай, ты же не так давно была в Темперли. Неужели сестра успела по тебе соскучиться?

Аннабелла онемела.

– Джайлс, ты разве забыл, что фургон со всеми нашими вещами уже уехал в Бат? – вступила со своими возражениями тетя Лаура. – И Лили тоже уехала! Как же Розабелла обойдется без горничной?

– Да! – поддержала Аннабелла. – И нам нечего будет надеть!

– Сожалею, что так вышло с горничной, но все остальное я устроил. Поверьте мне, тетя Лаура, – Джайлс подчеркнуто не обращался к Аннабелле, – у меня веские причины для такого решения.

У леди Ордуэй не нашлось сил спорить дальше, и она удалилась к себе. Аннабелла последовала за ней.

– Нет, он совершенно невыносим! – металась она в гневе по комнате тети Лауры. – Ничего не объясняет и не извиняется – просто приказывает, и все тут!

– Джайлс всегда отличался властностью, – слабым голосом произнесла леди Ордуэй.

– Вы мне это говорили, но я не думала, что до такой степени! Я готова кричать от ярости! Что нам делать?

– Не знаю, Анна, милочка. Он говорит, что у него неотложные дела.

– И вы ему поверили? Да он всего-навсего не может вынести нашей радости.

– Нет, что ты! Ты несправедлива к Джайлсу! Он не мелочен. У него важное дело к отцу. Сам он не едет прямо в Бакстон, а собирается остановиться в Эйвенелле.

– Тогда почему не позволить нам с вами поехать в Бат? Спросите его!

– Я не могу! Джайлс уверил меня, что у него веские причины для того, чтобы мы ехали в Бакстон. Нам нужно с ним согласиться.

Без поддержки тети Лауры Аннабелла ничего не могла поделать. В результате она подчинилась неизбежности и стала писать письмо сестре.

На следующее утро в семь часов леди Ордуэй и Аннабелла выехали из Лондона в новой удобной карете. Джайлс с Госсом сопровождали их верхом. По дороге часто останавливались на отдых. Вторую ночь путешественники провели в Вуберне, где утром посетили дворец.[8] Домоправительница с удовольствием провела их по комнатам, и на них огромное впечатление произвели мебель и внутренняя отделка. Прогуляться по окрестностям леди Ордуэй отказалась, сославшись на усталость.

– Но ты, дорогая, подыши свежим воздухом, – с улыбкой обратилась она к Аннабелле. – Пройдитесь с Джайлсом по парку.