Ты ведь говорила мне, что когда-то ты любила женщин больше, чем мужчин. Вот поставить тебя в обстановку прямой конкуренции, посмотрим, как бы ты тогда повела себя.

Я уже не пытаюсь утихомирить мечту, которая мне рисует, как ты позвонишь мне. Ну, просто окажется, что ты голодна, а рядом не окажется удобного мужчины, и ты вспомнишь обо мне и позвонишь: «Как дела?»

— Нормально. Чем могу быть тебе полезен?

Нет, звучит слишком отталкивающе сухо, я же ведь не хочу её отталкивать. Я скажу:

— Всю в порядке. Как ты поживаешь?

Она спросит со своей прямотой:

— Не хочешь повидаться?

— Хочу, — отвечу я как можно сдержанней. — Когда?

— Завтра. (А может быть она скажет даже «сегодня» — она ведь звонит голодная.)

И тут у меня возникнет дилемма, конечно, я захочу выпалить: «хорошо, в любой день, в любое время, в любом месте — я готов служить твоему оргазму, твоей груди и бедрам, твоей шее и губам, твоим ушам и ноздрям.»

Но, как бы было замечательно, сказать: «Нет, я занят в эту неделю и в выходные, вот у меня есть, — и сделать паузу, будто я смотрю в календарь, — свободный вечер в понедельник.»

И тут начинается игра вслепую, риск, проверка, чьё желание сильнее и кто более одинок в настоящее время. Я наиболее силён, когда я с ней рядом, когда я её ебу, поэтому я должен согласиться встретиться с ней, как можно скорей, тем более, что мне предлагает встречу она. Но, глядишь, если я откажу ей на сегодня, это больше заденет её, и значит я больше западу ей в душу, и она будет с большим желанием ждать встречи на следующей неделе. Но если завтра ей подвернется мужчина, которому она поставит высшую оценку после совокупления, какую может дать женщина — удовлетворительно! — тогда встреча со мной отпадёт.

Ведь она захотела встретиться со мной не из-за желания меня, моего разнообразия, иначе бы она захотела встретиться со мной сразу после нашей первой встречи.

Нет, она позвонила случайно, из-за безвыходности положения, что вот никого рядом нет, а хочется. И поэтому мне нельзя отказываться, а нужно сразу соглашаться.

Ну, вот, уговорил себя. Теперь дело за немногим — дождаться её звонка. В этой жизни. Потому что в той, я её уж обязательно выебу, долго, затяжным, многократным оргазмом, короче, по-райски.

Приезжает Анджи и с порога начинает раздеваться — это её самая лучшая черта характера — бесцеремонность желания. В наш первый раз у неё была менструация.

Большой тампон был великоват, а маленький быстро промокал, так что она использовала два маленьких, которые были как раз. Из пизды торчало две бечевочки. Увидев их, я подумал, что у меня двоится в восторженных глазах от зрелища её пизды.

Анджи полновата, но это не смущает меня — хорошо просочиться в её плоть.

Чудесная противоположность мужчин и женщин сказывается и в реакции на приближающуюся еблю, мужчина становится твердым, а женщина становится жидкой. И мы с Анджи не медлим этим воспользоваться. О чудо проникновения в пизду!

Почему слово «пизда» звучит так оскорбительно и грубо, если оно обозначает самое вожделенное для мужчины, если он не гомосексуалист, и для женщины, если она лесбиянка? Можно ли придумать ситуацию, когда голодного можно оскорбить словом «хлеб»? Да, это может произойти только тогда, когда голодного дразнят словом «хлеб», но не дают насытиться им. Это то положение, в котором часто находятся мужчины. А для женщин это оскорбительно, потому что они знают, что для большинства мужчин, они и есть «хлеб дразнящий», и женщины не хотят напоминания об этом.

Как радостно я поступаюсь своим идеалом любовницы, которому ты, Анджи, да и ты, Карен, увы, не удовлетворяете.

В ранней юности голоден и мечтаешь — хоть какую-нибудь бы пизду — и больше ничего не надо. Добываешь пизду, потом другую, становишься поразборчивее, начинаешь приглядываться, принюхиваться — запах не тот, кончает слабо и мечтаешь — вот такую бы пизду — и больше ничего не надо. Потом получаешь такую, что хотел, и одновременно желаешь красивой морды над пиздой, а потом красивой фигуры вокруг пизды, а потом изощренный ум для разговоров. А затем и разнообразие пизд последовательное и одновременное. И это вовсе не жадность или неблагодарность, это развитие, это — жизнь желания, это — сама жизнь.

Но среди всего этого выкристаллизовывается не омрачаемый ничем идеал.

Вот она, моя идеальная любовница: молчаливая, стройная, ласковая. Густые темные длинные волосы, большой рот с полными губами и белыми ровными зубами, маленький прямой нос, можно чуть курносый, но ни в коем случае не с горбинкой. Большие глаза, раскосые или с прямым разрезом, но ни за что не с приспущенными внешними углами. Мягкий небольшой подбородок, правильный прикус. Смуглая кожа, средних размеров грудь с темными сосками и чтобы не было пустого места между грудьми, а чтобы они касались друг друга. Глубокий пупок, к которому стремятся волоски из лобка. Мохнатый лобок, можно чуть волосков в промежности. Запах пизды яркий и неописуемо нужной категории.

Крупный клитор. Большие большие губы и маленькие малые, а не наоборот.

Легко возбуждается от всякого прикосновенья, обильная смазка. Отчетливо кончает от клитора и от влагалища, после оргазма хочет отдых, но через минут десять готова опять. Обожает вкус спермы и глотает её с восторгом. Анальный секс ей радостен, потому что она мастурбирует в это время и кончает. Нет ни стыда собственного тела, ни чувства вины из-за ебли. Менструации проходят безболезненно и не мешают совокуплению. Нежна без слащавости. Ноги длинные с ляжками без просвета, с круглыми коленями, истинно чашечками, но не с плоским, а округлым, перевернутым кверху дном, с полными икрами и тонкими щиколотками. Пальцы на ногах короткие, а на руках длинные, но и там, и там с крепкими ногтями. Бедра широкие и ягодицы круглые и плотные.

Мои мечты прерываются болью — Анджи кричит в подступающем оргазме и ногтями царапает мне спину. Я отрываю её руки от себя, и в этот момент мне приходит в голову, что в страсти женщины царапают и кусают мужчин для того, чтобы болью прервать их подступ к оргазму и таким образом успеть кончить первой.

Когда Анджи кончает, она размахивает головой из стороны в сторону и восклицает: O fuck! O fuck!

Другие женщины обыкновенно восклицают: O God! O God! Если использовать определение силлогизма, то получается, что Fuck=God, и это не далеко от истины.

Мы лежим обессиленные, и её пизда всю ещё пожимает мой хуй, который опадает, так что очередное пожатие выталкивает его.

Ко мне возвращаются мысли о Карен, но уже холодные, здравые, созерцательные, но все-таки возвращаются же.

Идеал женщины найти нельзя. Но есть возможность иметь много женщин и составить, как из мозаики, идеальную женщину, беря от каждой то, что в ней является для тебя лучшим.

На следующий день я позвонил Бобу. Он явно ожидал моего звонка, и на вопрос, что же он должен мне рассказать по просьбе Карен, он предложил встретиться в баре, поскольку это не телефонный разговор. Когда я вошел в бар, он уже ждал меня и помахал мне рукой. Это был тот же бар, где не я соблазнял Карен, а где я и Карен соблазнились друг другом. И столик был тот же, за которым мы тогда сидели.

— Я знаю, как вы хорошо провели время, — с места в карьер начал Боб, что мне и было по нраву.

— Чего это Карен устраивает мистику с твоим участием? — спросил я раздраженно.

— Успокойся, — улыбнулся он, и положил свою руку на мою, но я убрал свою больше демонстративно, нежели потому что увидел в этом его гомосексуальные поползновения — это был типичный нейтральных жест. Впрочем, ни в чем здесь нельзя быть уверенным.

Боб вторично улыбнулся моей убранной руке и сказал:

— Ты ей понравился, но она боялась, что если она тебе расскажет о себе, то с тобой может случиться шок или чего доброго ты рассвирепеешь. Такое уже было с ней не раз. Вот она и не хочет больше страданий, а попросила меня помочь.

Если после всего, что я тебе расскажу, ты по-прежнему захочешь с ней встретиться, то она будет только счастлива.