Часть 10

Раньше Федотов всегда думал, что его начальник — обыкновенная кабинетная крыса, которой плевать на всех. По крайней мере, именно такое впечатление создавалось у всех, когда они смотрели и общались со своим командиром, который постоянно стучал на своих бойцов непосредственному начальству.

Но тот разговор в кабинете после спецоперации расставил все точки над "и". Никто даже предположить не мог, что этот полный, вечно потный, независимо от времени года, мужик за плечами имеет афганскую мясорубку в самом прямом смысле этого словосочетания.

Он все понял. Что двигало Федотовым в тот момент, зачем он так поступил. И рассказал, что сам когда-то чуть не попал под трибунал за то, что нарушил какую-то из своих должностных инструкций.

И даже попытался оттянуть момент увольнения Федотова, инициировав служебную проверку.

Однако он сразу предупредил, что для Владимира его поступок, скорее всего, будет грозить увольнением.

Так оно и оказалось. По делу была организована проверка, и в его действиях не обнаружили никаких действий, которые противоречили бы его роли в группе спецназа. Но вот уничтожать полностью того отморозка он был не должен. И ведомственная комиссия приняла решение ему это все-таки вменять в нарушение. Да еще и привязать сюда старые грехи. Кто ж знал, что тот бармен, которого он метнул на стойку с бутылками в баре, где познакомился он со своей нонешней супругой, оказался родственником начальника ведомственной комиссии? А этот самый начальник решил припомнить грехи все обидчику своего дрожайшего родственника? Итогом стало хотя бы не увольнение капитана Федотова из органов. Зато понизили его хорошо очень — из капитанов до старшего лейтенанта и в постовые перевели. Хоть в органах оставили! За это можно было поблагодарить начальника Федотова, который его отвоевать смог у эскулапов кабинетных.

Владимир сильно переживать не стал — работу хоть частично сохранил свою работу. Теперь не придется искать место в каком-нибудь чопе.

Правда, супруга ненаглядная опять пилить будет, называя его неудачником, в лучшем и самом культурном случае. А так — все самые интересные слова вспомнить сможет, чтобы побольнее его уколоть. А еще дочь видного ученого-историка! Должна же самой культурностью быть!

Хотя, о какой культурности может идти речь, если даже ее папа в самом начале их знакомства и общения считал себя имеющим право на то, чтобы оскорблять Владимира? Хотя, потом, по прошествии какого-то времени, когда они познакомились поближе, он неоднократно извинялся за то свое поведение.

Мужчина огляделся по сторонам. А он, оказывается, сейчас сидит на скамейке во дворе того дома, где раньше Матвей жил.

Так, все. Философия — это, конечно, замечательно, но, если так продолжать, то он скоро дойдет до такого состояния, что даже перестанет понимать, где он сейчас есть и что тут вообще делает. А это уже не есть хорошо. Лучше философию он оставит своему дражайшему тестю, который из-за своего полного неумения пить, превращается в такого мастера размышлений, что ему в пору деньги на этом зарабатывать!

Владимир встал устало со скамейки, закурил сигарету, с горечью отметив, что пачка теперь пустая полностью, поднял воротник куртки, чтобы ледяной вездесущий ветер не задувал за шиворот, и зашагал домой, благо идти было недалеко.

Боже, какое это блаженство, что можно сейчас прийти домой, выпить бутылочку пива, припрятанную в холодильнике, и лечь спать, чтобы утром проснуться уже с адекватной головой и отправиться приступать к своим новым должностным обязанностям. И никто абсолютно не возжелает прокатиться по его ушам с очередным потоком брани и оскорблений — дорогая и любимая горячо всем сердцем супруга решила провести несколько дней вместе со всей своей ненаглядной семьей в каком-то подмосковный профессорском дачном поселке. Вот и пускай там отдыхает. Тесть Владимира с собой тоже звал поехать, но Федотов благополучно от этой поездки отвертелся, сказавшись на необходимость отдавать долг Родине на своей работе. Нет уж! Пусть они там как-нибудь без него отдыхают! А то им как раз отдохнуть надо друг от друга.

Интересно, насколько Светлана задержится в этом поселке с семьей? Вроде бы ее родители решили провести там неделю. Вот вопрос, выдержит ли столичная штучка вдали от модных клубов и дорогих магазинов семь дней? Или примчится сюда, как только родители отвернутся от нее, чтобы шашлыки пожарить на углях?

Что ее так изменило? Она же до свадьбы была такой милой, доброй, открытой. А после? Ее словно подменили… Крикливая стервозная баба, которая ничего по дому не делала, а только и делала, что орала, как оглашенная, с утра до вечера, если ее что-то не устраивало! Если ей не нравилась семейная жизнь, то почему она не разведется с ним? Ведь не он ее замуж-то звал! Ему хорошо и холостяком жилось! Это она настояла на том, чтобы они расписались! Слава Богу, что они вместе тогда смогли отказаться от пышной свадьбы с кучей друзей и родственников семьи, как этого хотели родители Светланы. В результате обошлись самыми близкими родственниками и друзьями и небольшим, но уютным кафе в центре Москвы, которое смог снять тесть, используя свои связи в среде бизнеса.

Да, Федотов хорошо помнил, как Светлана до свадьбы пела, что влюбилась в него до беспамятства, что жить без него не может! Ну вот и пусть терпит все тяготы жизни, не жалуясь на обстоятельства. И пусть даже не пытается козырнуть тем, что она — дочка известного профессора. В данный момент она — жена старшего лейтенанта патрульно-постовой службы Владимира Федотова.

А на ее отца ему, честно говоря, плевать давно с высокой колокольни!

Был раньше у них момент, когда они постоянно спорили. Но Владимир быстро поставил этого книжного червя на место, объяснив, что не все так хорошо знает профессор в этой жизни, хоть и много на своем веку повидал.

Они в тот вечер неслабо поспорили, когда тесть увидал, что Федотов пришел слегка навеселе домой, чего никогда себе не позволял раньше. А родственнички как раз дома в гостях сидели.

Тесть тогда попытался Федотова за грудки потрясти, чтобы выбить признание, по какому поводу напиться тот посмел. Но под тяжелым взглядом руки опустил и спокойно уже спросил, не из-за дочери ли его это все произошло?

В голосе профессора столько сострадания было, что в тот вечер Федотов решил все рассказать тестю. С тех пор они стали лучшими друзьями, и если в их семье какие-то споры происходили, и Марина бежала жаловаться матери, то властной рукой отца трубка вешалась, и все скандалы супруги решали и разруливали сами.

Иногда споры все-таки возникали, но профессор тут же, обычно, успокаивался со словами «Что я тебя учить буду? Я не отец тебе! Лучше своей дочуре уму-разуму ремнем добавлю!». И уходил воспитывать дочь, отчего та сразу же становилась шелковой. И правильно делал, что воспитывал! Разве это нормально, чтобы мужик после работы еще и еду дома готовил, а жена в это время по всяким кабакам шляется?

До дома оставалось несколько десятков метров, но вдруг захотелось смертельно курить. Дома сигарет целый блок. Но до него еще идти. А в ближайшем переходе, возле которого Федотов сейчас стоял, есть сигаретный лоток. Так почему бы туда не спуститься?

Но терпеть не хотелось. Словно сейчас судьба готовила ему какой-то очередной подарок, без которого просто не могла обойтись.

Мужчина спустился в переход и сразу попал в поток человеческих тел — в самый час-пик тут всегда было настолько многолюдно, что толпа могла подхватить, закрутить и понести тебя против твоей воли в ту сторону, в какую надо было ей самой.

Да, судьба — штука очень интересная. Она как-будто на самом деле сейчас высматривала Владимира, держа за руку приготовленную для него встречу. Вот только дождаться надо, пока он успокоится от раскуренной сигареты. И тогда можно его оглушить будет снова.

Мужчина уже поднимался по лестнице наверх, раскурив сигарету и немного успокоив свои душевные метания, торопясь покинуть пропахший человеческими испражнениями, коих тут хватало, особенно в ночное время, коридор тел и стенаний, когда сзади услышал свое имя. Его кто-то окликнул. А может, ему и показалось, что окликнул. А потом, видя, что он не реагирует, все тот же кто-то настоятельно подергал его за рукав.

— Володенька, а что же ты на своих одноклассников внимания-то не обращаешь никакого? — поинтересовался высокий детина с трехдневной щетиной на лице в китайской кожанке и вязанной шапочке, прикрывавшей бритый череп.

— А что, я должен на всякий сброд после своей работы еще и внимание обращать, когда глаза и так уже не смотрят на таких, как вы, уродов? — поинтересовался Федотов, устало вздыхая. Да, одной сигаретой ему не обойтись. В их классе был один такой кадр. Когда они еще учились вместе, он сразу подбился к стайке отмороженных старшеклассников и стал ходить, задрав нос и оскорблять всех, кого ни попадя. А потом, когда все мальчишки из их потока пошли в армию, решил от нее откосить, найдя у себя какое-то там заболевание.

— А где же твой дружок закадычный, Матюшенька Федоров? — морда одноклассника, которого Владимир даже вспоминать не хотел, нагло улыбалась, прося хорошего кулака в нос.

— В сырой земле закопанным лежит, когда пытался таких уродов, как ты, на свете белом жить спокойно оставить, чтобы вас всякое поганье черное не перерезало ночью, если бы в ваши дома пришло, — глаза Владимира жестко сверкнули, а руки сами в кулаки сжались — эта наглая морда еще и имеет право так про его лучшего друга говорить?

— Ой, герой нашелся! — воскликнул детина, явно довольствуясь своим мнимым преимуществом. — А может, и ты там был?

— Я, в отличие от тебя, от армии не бегал! — Владимир развернулся и стал медленно подниматься по ступенькам, все еще ожидая нападения со спины.