Часть 27

Генерал Филиппов встал из-за стола и потянулся — от долгого сидения в кресле, хоть и удобном руководительском, спину очень сильно ломило, словно он несколько суток без отдыха таскал тяжеленные мешки с картошкой или сахаром!

«Так и радикулит заработать ничего не стоит!» — поморщился Павел Семенович, растирая затекшую поясницу. Он ненавидел свою работу именно за это постоянное сидение на одном месте. Он-то, тогда, еще в молодости, когда начал делать карьеру еще в КГБ, надеялся, что постоянно на одном месте ему сидеть не придется. А когда его быстро и аккуратно стали двигать в аппарат, понял, что командировки и поездки куда-то будут теперь крайне редко. Хотя, за последние три месяца он уже пять раз умудрился слетать в Дагестан. Ну прямо-таки побил свой собственный рекорд! Обычно за три месяца он и двух полетов не делал.

«Эх, Матвей Викторович! Закруглялся бы ты там поскорее, в своем Дагестане, и приезжал сюда. На рыбалочку бы сходили с тобой! А то с этими дурилками картонными никуда и не сходишь! Да с ними и поговорить нельзя! Все думают, что ты им приказ отдаешь!»

Генерал прошелся по кабинету, сел снова в кресло и закрыл глаза, откинувшись на спинку и сцепив руки на затылке. Он услышал и почувствовал, как его усталое тело натуженно захрустело косточками и сухожилиями, словно говоря спасибо своему хозяину за то, что вспомнил про них.

Мужчина встал, снял пиджак, вняв словам своих косточек, и упал на пол, приняв положение для отжиманий. Никто из его подчиненных не знал, что генерал так тщательно следит за своей формой, поэтому, если сейчас кто-то зашел бы в кабинет, то был бы крайне удивлен открывшейся картиной.

«Надо держать себя в форме. А то скоро проклятая работа совсем в могилу сведет. Да и Матвей Викторович запозорит меня, если я его надежд не оправдаю и предстану пред его светлы очи не в той форме и не в том виде, как должен человек, который просил с ним позаниматься в период между его командировками!»

Генерал даже не ожидал сам от себя такого великолепного результата — с легкостью без разминки пятьдесят раз к ряду. Но радоваться нечему, он это прекрасно понимал — слишком все уж хорошо получилось. Это просто результат многолетних тренировок. Которые он в последнее время забросил по каким-то причинам. А почему — сам не знал.

Генерал встал с пола, отряхнулся, развязал галстук, так надоевший за долгий день, швырнул его в свой необъятный портфель, распустил ворот рубахи и вернулся в кресло. Да, вот теперь можно с полными силами вновь приниматься за работу.

Да, то, что он только что проделал, показалось ему самым лучшим способом дать передохнуть усталому мозгу, чтобы вновь взяться за отчет, который завтра утром должен был лечь на стол к «Самому». Эту операцию в Дагестане Он взял под личный контроль — сказалось его оперативное прошлое, в котором, к сожалению, часто наблюдалась нехватка грамотной руководящей руки. И Ему показалось, причем абсолютно справедливо, что в горах этих проклятых началось нездоровое шевеление.

Сколько там человек работает по этой операции? Пять, вроде. И только один из них — профессионал экстра-класса, который себя умудрился так зарекомендовать достаточно быстро — буквально за две операции, зато какой сложности! Матерые волки их попросту провалили. А этот человек успешно справился.

Генералу было плевать на всех, кто там находился. Кроме одного этого человека. Кроме Демона. Он слишком сильно дорожил им, чтобы позволить кому-то втянуть этого мужчину, который годился ему в сыновья, в грязные кабинетные игры, в которые были втянуты все, кто пытался стать чуточку ближе к главному Телу страны.

Он старался даже не афишировать, что там, в Дагестане, у него есть свой человек, который ему настолько дорог. Нет, он мог сказать об этом Самому. Но только в личной беседе. Тет-а-тет. Чтобы никто не мог использовать его козырь в своих интересах.

Генерал слегка смежил веки и задумался о том, как они с Демоном начали работать вместе. А руки сами потянулись за сигаретой — вопреки запрету его жены. Бросить курить генерал уже давно пытался. Но что-то ничего не получалось — нервы постоянно находились на взводе, и он периодически курил.

Да, они знакомы с Демоном два года с небольшим, а Павел Семенович — этот старый генерал, прожженый насквозь, обязанный по роду службы помнить каждую мелочь, уже забыл, какими путями он вышел на этого агента. Хотя, нет, врет он, старый лис, даже самому себе врет! Кое-что в его памяти все-таки есть!

Полковник Стрепетов, которого долго никто не мог поймать за руку в его чудовищных махинациях, работал очень долго под началом генерала Филиппова. И очень умело пользовался этим покровительством одного из самых могущественных генералов на Лубянке. Надо сказать, что при всех его недостатках, к которым, в первую очередь, относилась алчность и дикая жадность, он обладал великолепным чутьем на шикарные кадры, которые оказывались лучшими.

Полковник нашел Федорова в госпитале в Моздоке, где тот лежал на кровати, уткнувшись лицом в стенку. Видно, уже успел прочитать письмо от матери, что его девушка его не стала ждать, а уехала с новым парнем в Германию. Врачи поторопились сообщить его родителям и девушке о том, что он погиб. Вот она и ждать не стала его. А родители…

Каким-то чудом полковнику Стрепетову удалось очень быстро оставить парня круглым сиротой — родители Матвея погибли, возвращаясь с кладбища от старшего сына. А Груз 200 с самим Матвеем не успел долететь из Моздока. Они попали в автокатастрофу. У отца Матвея Виктора Ивановича отказало и без того уже очень слабое сердце. Кое-как он на последних секундах жизни машину остановил, пытаясь спасти жену от верной гибели — они вылетели навстречу огромному грузовику. По какой причине погибла мать Федорова — для генерала осталось загадкой — его отец увел машину от столкновения. Но женщину не довезли до больницы.

Полковник Стрепетов умел видеть толковых людей. И эта автокатастрофа вполне могла оказаться полностью срежессированной им, чтобы заполучить Федорова в свой штат. Или внештатным агентом. Полковник никогда и ни перед чем не останавливался, когда понимал, что нашел очередной золотник, который надо просто обработать и превратить в золотой слиток.

Итогом всей этой многоходовой операции, во время которой, генерал был в этом уверен, и девушку у Матвея увели, показав ему, как она встречается с красивым молодым офицером младшего состава, стало появление в учебном центре ФСБ под Владивостоком молодого еще относительно парня, сразу получившего прозвище Демон за свое неуемное желание найти свою смерть хоть где-то.

Как парень этот согласился на то, чтобы из него слепили того профессионала, каким он стал, пройдя несколько тяжелейших лет учебного центра, генерал не знал. Но догадывался, что, скорее всего, полковник рисовал перед отчаявшимся парнем радужные перспективы работы на контору, обещал золотые горы за работу на них.

И парню не оставалось ничего, кроме того, чтобы дать согласие. А что еще может сделать человек, которого во всеуслышание объявили покойником? У него больше никого и ничего в жизни не осталось. И он согласился стать тем, кем стал. Только полковник немного не подрасчитал — Демон оказался уж чересчур своенравным агентом, с которым приходилось очень много бороться. Потому что он оказался единственным, кто не сломался под масштабным прессингом учебного центра. А прессинг там был действительно очень серьезный! Из него должны были слепить безмозглую машину для убийства. А получился прекрасно думающий хладнокровный профессионал, цены которому просто не было — таких профессионалов по всему миру буквально пара десятков, и ценятся они баснословно дорого.

Генерал прекрасно понимал, через что пришлось пройти парню, прежде чем его выпустили в жизнь окончательно. Сначала — пресловутая «школа» — организация, в которой переламывали и перемалывали его психику, чтобы сделать из него безмозглого зомби для выполнения кровожадных приказов. А он оказался гораздо сильнее. И сломал сам морально, психологически, тех, кто должен был по долгу службы переделывать его мозг.

Потом несколько пластических операций, после которых капитану спецназа ФСБ даже не понадобилась помощь психолога — он сам прекрасно справился с тем шоковым состоянием, которое ему пришлось испытать.

А потом — настоящий ад на земле — учебный центр ФСБ, где его учили убивать.

На выходе полковник Стрепетов получил в свои руки идеального профессионала, которого завистники, если бы у этого профессионала такие были, смогли бы спокойно назвать идеальным оружием для выполнения кровожадных приказов.

Как-то раз полковник обмолвился о том, что таким человеком смог обзавестись. И теперь ему сам черт не страшен.

А теперь генерал мог гордиться знакомством с таким идеальным профессионалом, которому можно было легко поручить любую работу, и он брался за самые сложные дела и с легкостью выполнял самые сложные поручения.

Да взять бы то же дело в греческом Парнисе, где никто даже не понял, каким способом он смог все так виртуозно провернуть и исчезнуть, что никто даже его не заметил и не понял, как он все так исполнил.

Генерал помнил, как он сильно удивился, когда увидел, что счет полковника Стрепетова, оформленный на подставное лицо, регулярно стал пополняться крупными суммами, которые поступали тут же, как только кто-нибудь из опальных бизнесменов пропадал без вести или был найден с пулей в голове.

А потом в адрес полковника стали возникать очень веские подозрения, которые подтвердились очень быстро — как только его банковский счет отследили. И в этот же момент полковник, решив, видимо, обеспечить свою безопасность, как раз и решил вывести всем информацию о том, что у него есть вот такой вот интересный козырь в рукаве.