— О тренере Магате часто пишут как об ученике Зебеца и Хаппеля. Считают, что ваша жесткость в тренировочном процессе и даже некоторая безжалостность оттуда, из времен ученичества, мол, как тогда с вами, так вы теперь с нынешними футболистами. Вы действительно считаете себя последователем Зебеца и Хаппеля?

— Тренеров лучше, чем эти двое, я не встречал. Поскольку сначала был Зебец, а потом Хаппель, то Бранко произвел на нас даже большее впечатление, чем Эрнст. Замените безжалостность на требовательность — так будет правильнее. Да, сейчас другое время, молодежь иная. Так и должно быть. Но разве их кто-то силком тащил в футбол? Хотите играть на высоком уровне? Отлично! Тогда Не нужно стонать и плакаться. Можете мне поверить, футболисты во все времена одинаковы — они хотят поменьше тренироваться, побольше выигрывать и очень много зарабатывать. Но второго и третьего не будет, если позволить им первое. И нам это все очень точно и доходчиво объяснил Зебец, за что я ему до сих пор благодарен…

«Математиком» Бранко Зебеца прозвали не только потому, что он получил физико-математическое образование. Все его команды играли в расчетливый выверенный футбол. Он впервые попал в ФРГ в качестве тренера в 1968-м (игроком он провел четыре сезона в ахенской «Алемании»). Второй командой в его тренерской карьере после родного загребского «Динамо» стала тогда еще не великая, а только вступившая на путь побед мюнхенская «Бавария». В 1968-м тренер с двухлетним стажем Бранко Зебец выиграл с загребцами Кубок Ярмарок, предшественник КУЕФА.

Вильгельм Нойдеккер, босс «Баварии», искал замену Златко Чайковскому, знаменитому «Чику». И Златко предложил ему кандидатуру своего друга Бранко, с которым много лет играл вместе в сборной Югославии. Нойдеккер, впечатленный победой загребского «Динамо» над «Лидсом» в финале КЯ, пригласил Зебеца. Он пожалел об этом через неделю, когда Зебец объяснил всесильному боссу, что главный в команде — тренер, а задача владельца — «давать деньги, организовывать всё что вокруг и, главное, не лезть не в свое дело». Он был полной противоположностью добродушному и веселому говоруну «Чику». Зебец был молчалив, суров и безжалостен (или по Магату — требователен).

Его не любили, но ценили, потому что Зебец приходил и выигрывал. Как только он начинал проигрывать, от него старались избавиться — терпеть этот характер и поведение можно было только за успехи. «Бавария» в первый же зебецевский сезон стала чемпионом ФРГ.

Все футболисты, игравшие у Зебеца, отзывались о нем с огромным уважением. Потом. После того как он покидал команду и она вдруг начала тормозить, а то и вовсе валиться…

Шварценбек: «Да, конечно, это он нашел мне место на поле. Я был левым защитником, а пришел Бранко, он перевел меня в центр, к Беккенбауэру. Дальше вы знаете…»

Пауль Брайтнер, возвращавшийся в 1977-м из Испании, предпочел «Гамбургу» Крона и Гутендорфа брауншвейгский «Айнтрахт», возглавляемый Зебецем. Денег оба клуба давали примерно одинаково, «но в Брауншвейге был 3ебец, а значит — перспектива побед». Через год, когда Зебец ушел из Брауншвейга, Брайтнер тоже покинул «Айнтрахт»… В «Гамбург» пришел тренер с репутацией «делателя чемпионов», «хладнокровного мак тематика» и «молчаливого теоретика».

Магат: «На первом же собрании команды он сообщил нам, что «демократия — это в государстве, а здесь будет диктатура».

Метод Зебеца был прост — тренироваться, тренироваться и… тренироваться. Тренировки Зебеца превращались, по мнению многих, в пытку и издевательства.

Петер Ногли (капитан «Гамбурга»): «Он часто на занятиях был груб и жесток. Боже, как мы его ненавидели. Каждый мечтал подстеречь Бранко где-нибудь в темном месте и поквитаться с ним»…

«Всё, что ты можешь делать на поле, ничего не стоит, если ты не умеешь владеть собой, — кредо Зебеца. — Ты всегда должен быть настороже, должен быть готов ко всему, а поэтому ты должен быть хладнокровен!»

Магат вспоминал, что Бранко, принимавший участие в двусторонках в качестве судьи, мог, пробегая мимо, стукнуть игрока по ногам («не отвлекайся!»): «Ты должен был быть в постоянной готовности, как сторожевая собака. Внимательность и концентрация в любом состоянии в любую секунду игры, что в начале, что в конце. Однажды Киган в тренировочной игре ухитрился грубо подкатиться под… судью Зебеца. Тот, падая, успел просвистеть штрафной, встал и одобрительно кивнул Кигану: «Подловил!»

Кигана. кстати, удержали в команде Зебец и Нетцер сообща. Англичанин уже собирался уходить из «самого гнилого клуба в мире», но Бранко пообещал Кевину сделать его чемпионом страны, а Нетцер подбросил деньжат, договорившись со спонсорами.

Добродушный и справедливый Хорст Хрубеш, кровельщик по гражданской профессии, футболист и рыболов по призванию, оценивал методы Зебеца исключительно по принципу целесообразности: «Успехи, достигнутые им ранее и обещанные нам, давали ему право на все эти изнурительные тренировки. В конце концов, мы, ведь тоже жаждали побед. Остальное? Ну, человек он был такой, да и «служба слежения» у него была поставлена здорово. Он контролировал нас и вне поля. В 22.30 он проверял, дома ли мы. А если кто-то был замечен пусть даже неподалеку от Санкт-Паули или, упаси Боже, Реепербана, гневу его не было пределов…»

Зебец знал обо всем, что делают его игроки. За пределами Охсенцолля, тренировочной базы «Гамбурга», у него были свои многочисленные информаторы, и доклады на стол тренеру попадали регулярно.

Ногли: «Его жена присутствовала на тренировках, Думаю, она понимала в нашем деле немногим хуже мужа. Чего не замечал он, то замечала она и сигнализировала Бранко о нарушениях процесса — иногда явно, иногда только им одним понятными знаками и возгласами».

Зебец ставил победу превыше всего. Ему нужны были титулы и, желательно, сразу. Кто в эту потогонную систему не вписывался, мог идти на все четыре стороны. Не хочешь? Свободен. Не можешь? Тоже свободен.

Бранко, придя в «Гамбург», пообещал Бентьену как минимум место в первой пятерке (после десятой позиции в предыдущем сезоне): «Надо сначала навести порядок». И стал чемпионом сразу, в первый же год! Он нашел, как совместить в атаке гиганта Хрубеша и малыша Кигана, он объяснял Магату и Кальтцу, каким образом (с какой силой, на какой высоте и т. д.) нужно отдавать передачи этим двум. Он отличал игроков умных, но при этом у него не было любимчиков. Как раз больше, чем другим, доставалось от него «незаменимым»: Кальтцу, Магату, Кигану, Хрубешу. Как только их начинала превозносить пресса; Зебец ворчливо объяснял, что Кальтцу нужно больше работать на тренировках, Магату есть еще «куда расти», а потому нужно больше тренироваться, Хрубеш не должен пренебрегать упражнениями, развивающими игровое мышление, а Киган, пусть он дважды лауреат «Золотого мяча», должен гонять кроссы наравне с остальными. И ушлый Манни Кальтц вздыхал и тренировался, Магат «рос», Хрубеш не пренебрегал, а Киган, тихо ругаясь по-английски, наматывал круги с фон Хеезеном, Вемейером и Мемерингом…

Самый высокооплачиваемый немец «Гамбурга» Манфред Кальтц, уличенный в срезании поворотов во время беговых упражнений («в «Гамбурге» Зебеца по оценке Магата на тренировках бегали в два раза больше, чем в других командах) получал в «награду» несколько лишних кругов. И это Кальтц! Молодые просто трепетали перед Зебецем.

Джимми Хартвиг, привезенный Нетцером в Гамбург в лето прихода Зебеца, самый молодой игрок той «основы» HSV: «Мы натурально пикнуть не смели. Но играть-то хотели все. У меня характер легкий — всё как с гуся вода, а некоторые сильно обижались на Бранко, но он сделал нас чемпионами….»