Описание бугая было крайне интересным. Не этот ли Рэмбо тюкнул меня нынче по голове?

– Ай-яй-яй, – сказал я с преувеличенным сочувствием в голосе. – Вот сволочь. И куда он делся?

– Куда и вы сейчас денетесь, – кратко ответила пигалица. – За дверь выбежал – и привет.

– А потом? – не отставал я. – Он на улице в машину сел?

Пигалица мстительно улыбнулась, откашлялась и громко, на весь этаж возвестила:

– Я, между прочим, за мужиками – не бегаю! Сказано все это было не просто противным, а препротивнейшим тоном. Сонный милиционер с вахты встрепенулся, глянул на пигалицу, затем на меня. И на меня, по-моему, не без сочувствия.

– Всего доброго, – поспешно проговорил я и трусливо, не по-мужски, покинул поле брани. В турнирах по брани я частенько проигрывал слабому полу. К тому же пигалица здесь играла на своем поле, а я – на чужом. Вдобавок я был еще и контужен.

За дверью никакого Рэмбо, естественно, не оказалось. И даже «Скорая помощь» скрылась неведомо куда, так что я не смог потребовать хотя бы запоздалой сатисфакции у шофера-раззявы. Вендетта отменялась. Оставалось только съездить на улицу Радио, выяснить точное местонахождение офиса «Тетриса», а уже дома перелистать их книжечки для очистки совести. И готов отчет для генерал-полковника. А завтра отчет сей можно будет ему представить – и разойтись с господином Сухаревым, как в море два корабля. Он – огромный авианосец, я – маленький торпедный катерок. Плавать нам в разных океанах, и ничуть не жалко.

Я спустился в метро, в два приема доплыл до Курской, а оттуда уж семьдесят восьмой автобус доставил меня прямо к дому номер 5-а по улице Радио. Прямо к единственному подъезду одноэтажного дома с вывеской «Высшие бухгалтерские курсы. Вторая ступень». Как я и думал, никакого «Тетриса» не было и в помине. Я нарочно обошел здание вокруг, но других дверей и других вывесок не наблюдалось. Может быть, это маскировка? – подумал я. В конце концов, и за невиннейшим «Кузей» на Сущевском валу скрывалась сама Служба ПБ. Вдруг и здесь нечто похожее?

Я присмотрелся к окнам и дополнительных едств защиты не обнаружил. Войдя, не нашел я здесь и леопардов с автоматами. За столом сидел одинокий дедушка-вахтер, кушал бутерброд и читал потрепанную книгу Лоры Макмастер из «Дамской серии». Услыша меня, дедуля произнес, не отрываясь:

– Каникулы! Через месяц приходите.

– Я вообще-то не на курсы, – объяснил я этому пожилому любителю дамских романов. – Я насчет «Тетриса»…

Признаться, я был готов к тому, что вахтер пожмет плечами, удивленно переспросит: «Тетрис»? Сроду таких здесь не было!» – и вновь углубится в свое бульварное чтиво.

Однако дедуля ничуть не удивился. Он отложил свой том, полез в тумбочку, откуда и выгреб с десяток пестрых конвертов.

– Наконец-то, – сказал он, вручая все письма мне. – А то, я смотрю, уже две недели никто из ваших не приходил. Скоро корреспонденцию складывать будет некуда.

Я мельком взглянул на конверты. Обычная учрежденческая переписка: счета, реклама, пакеты с солидными штемпелями «Госком…», «Мин…», «Фин…». Пара писем, если судить по маркам, были из дальнего забугорья. Ага, Уругвай. Господа Терехов и Трифонов шлют пламенные приветы господину Искандерову из самой Южной Америки. Теперь я мог бы спокойно отсалютовать дедуле, заграбастать чужие письма и свалить отсюда. Мог, но не стал. Яков Семенович Штерн – без крайней на то нужды – не занимается перлюстрацией.

– Нет-нет, – объяснил я вахтеру, возвращая ему пачку. – Вы меня не так поняли. Я не из «Тетриса», я просто ищу «Тетрис»…

Вахтер спрятал письма обратно и рассудительно сказал:

– Нет их здесь, понимаешь меня? Сюда только письма для них приходят. А где у них помещение, мне не докладывают.

Понять старика-вахтера было легко. Собственно, никакого криминала в этом фокусе не было, у многих серьезных столичных контор юридический адрес сегодня не совпадал с фактическим: так удавалось избегать нежелательных визитеров. Здесь чувствовалась рука господина Трифонова, этакий современный бизнес-стиль. Даже электронное досье, как видим, на этом адресе лопухнулось. Что ж, придется просить помощи у Славы Родина: пусть его авторитетные слухи сослужат мне службу. Должен же я хоть что-то получать в порядке компенсации за его утренние звонки.

Я вышел из дверей Высших бухгалтерских курсов и отправился к остановке. Улица имени Радио была пустынна: утренний народ отправился на работу, а лица свободных профессий еще дрыхли в свое удовольствие. Машины – и те проезжали здесь редко-редко. Автобусы – тем более. Должно быть, мой номер 78 предпочитал улицы с более понятными названиями. В самом деле, что значит «улица Радио»? Какое именно радио имеется в виду? Может быть, «Эхо столицы» или «Свобода», а может быть, «Радио России» или «Маяк». Пока я предавался размышлениям о том, что не бывает радио вообще и истина всегда конкретна, за углом зашуршали шины. Мой автобус! – обрадовался я про себя. Точнее, собирался обрадоваться, но не успел.

Это был вовсе не рейсовый 78-й, а белый микроавтобус. Еще точнее – «Скорая помощь». А уж если быть абсолютно точным, это была именно та «Скорая помощь», которая чуть не расплющила меня о стену здания Госкомпечати и сейчас собиралась повторить свой трюк. Благо свидетелей нет. Я сразу узнал водителя-раззяву. Секундой позже я разглядел рядом с шофером какую-то плотную фигуру. Если это тот самый тип, который совсем недавно рассыпал книжки у маленькой лоточницы, то она в чем-то явно права, не пожелав бегать за мужчинами. Конечно, в русских селеньях еще встречаются женщины-камикадзе, способные войти в горящую избу-читальню и остановить на скаку такого вот мордоворота, добиваясь любви. Но самая здоровая реакция при виде подобного экземпляра – бежать от него со всех ног. Что я и сделал.

Говорят, серьезные специалисты по чрезвычайным ситуациям недавно обсуждали за круглым столом важный вопрос: может ли пешеход удрать от автомобиля в условиях современного мегаполиса? Специалисты разошлись во мнениях: одни были безоговорочно за отрицательный ответ, другие все-таки склонялись к положительному, учитывая разветвленную городскую инфраструктуру. Лично я бы на тот вопрос сейчас ответил коротко: не может, но пытается изо всех сил. Силы, учтите, были неравными. Я был безоружен, отягощен тяжелым «дипломатом» и на бегу терялся в догадках, чего же эти деятели от меня хотят. Лично у меня с Минздравом не было никаких серьезных конфликтов. Ну, может быть, я в ранней молодости и подделал разок больничный, чтобы вместо лекции по римскому праву рвануть в кино. Ну, еще всю жизнь не слушался предупреждений Минздрава, напечатанных на сигаретных упаковках. Но разве за это лупят по голове в туалете? Не-ет, господа хорошие! Разве за это преследуют на приличной скорости? Нет и еще раз нет! Вывод один: и шофер, и мордатый Рэмбо, и сама машина к благородному Минздраву отношения иметь не могут. Самозванцы чистой воды… Но какие, черт, настойчивые самозванцы!

Я сумел взять неплохой темп и пару раз красиво уворачивался от настигающего капота микроавтобуса. Остальные разы я уже уворачивался некрасиво – словно испуганный мышонок от кошачьей лапы. От пули, кстати, я бы так не увернулся. Однако эти деятели на фальшивой «Скорой» и не стреляли пока. То ли экономили патроны, то ли им было почему-то не все равно: найдут ли потом на улице жертву несчастного случая или эта жертва обнаружится с пулею между лопаток. Я пообещал себе додумать потом эту мысль, если голова останется цела. Горькую правду о своей беспечности я тоже отложил на потом. Пока пусть правда будет в ногах, а душа – в пятках. Бегун тем и отличается от беглеца, что его проигрыш несмертелен. Ну, не успел. Ну, опоздал. Проиграл сегодня, станет чемпионом завтра. А у нас, беглецов, шанс первый – он же и последний. Кто не успел, тот покойник.

Покойником быть почему-то не хотелось. Если я и мечтал сейчас о скором конце – так только о конце улицы безымянного Радио. Тут пока я был беззащитен: подъезды заперты, подворотни забиты. Зато чуть дальше, на границе улиц Радио и Казакова, смутно маячило спасение – черно-желтый портал «Андреевского флага», роскошного питейного заведения господина Лушина. Ну-ка, наддай, Яков Семенович! Прыг-скок, прыг-скок.