— Ты хочешь, чтобы я приехала? Ансельм хотел, чтобы мы на мой день рождения куда-нибудь съездили, а на праздники у нас гости, но, если я тебе нужна, долг матери превыше всего, только скажи, я прилечу.

— Не надо. Я и одна разберусь. Со мной здесь есть кому побыть. Оставайся дома, радуйся праздникам с Ансельмом и друзьями.

— Хорошо, но я всегда с тобой, милая. Если что, позвони. Я мигом. Я рада, что ты не собираешься оставлять ребенка. Прямо камень с души. Это же лучшие твои годы.

— Я на двенадцать лет старше, чем была ты, когда родила меня, мама. — Лучшие годы пролетают. Не ответственности она боится. Она боится, что не сможет дать ребенку Джеки любовь и ласку. Она деловая женщина. Карьера — это ее жизнь. Здесь она в своей тарелке и знает, что и как надо делать. А вот с Джоном Гардисоном придется поговорить. Он переступил границы дозволенного; она не разрешит ему вмешиваться в свою личную жизнь.

Миган повесила трубку и тут заметила, что Барт пристально смотрит на нее.

— Кажется, разговор был не из приятных.

— С мамой всегда так.

— Потому ты и вцепилась в стол, что даже костяшки пальцев побелели?

— Да нет, — проговорила она, махнув рукой и отходя от стола. — Я давно принимаю ее такой, как она есть.

— Так что ж тебя так проняло?

— Милый Джон Гардисон. Он встречался с моей мамой всего один раз на похоронах бабушки, а тут звонит ей и обсуждает с ней будущее ребенка.

— Хочешь поговорить об этом?

— После, когда приду в себя. А вот с Джоном поговорю немедленно. Я считаю, что нельзя спускать, когда действуют у тебя за спиной.

— А я считаю, что пора ехать за елкой. — Барт взял Миган под руку, и они стали спускаться по лестнице. По дороге он с воодушевлением принялся напевать детскую рождественскую песенку.

Киллер, Джон, мама… От этого можно завыть. Это выше ее сил. Но как можно предаваться отчаянию, когда рядом с ней идет такой изумительный мужчина и распевает детскую песенку?

Фенелда стояла у раковины и мыла только что почищенную и нарезанную картошку. Лерой стоял рядом. Он открывал банку пива, извлеченную из холодильника. Он слишком много пил, но, если бы это были все его прегрешения, Фенелда вполне примирилась бы с этим.

Ее больше беспокоили наркотики. Стоит ему снова взяться за старое, и никакая сила его уже не остановит. Только теперь уже больницей дело не кончится. Теперь его могут отдать под суд и он угодит за решетку.

— Ты починил кран у Ланкастеров?

— Починил.

— Миган была дома?

— Когда я приехал — еще нет, а через несколько минут объявилась. Она забрала ключ из-под лестницы. Сдается, она нам не доверяет так, как ее бабушка. Хотя, кто знает, может, это ее дружок?

— Она приехала одна.

— Значит, здесь нашла. С ней был парень, и он у нее живет.

— А ты откуда знаешь?

— А он и не делал из этого секрета. Да и у меня глаза есть. Его одежда висит в шкафу. Не в ее спальне, правда, но это не значит, что они не спят вместе.

— Только не разноси, Бога ради, все это по городу. Миган не из тех женщин. Кто бы ни был этот человек, это, скорее всего, просто приятель.

— А то как же. И мать у нее не из тех. Сама добродетель. У нее и Миган от добродетели.

— Сам не знаешь, чего болтаешь.

— Знаю побольше твоего. — Он поднес банку к губам и с жадностью стал пить. — Мне можешь не готовить. Я сегодня буду поздно.

— Только без глупостей, Лерой, прошу. Никакой гадости. Ты обещал.

— И хотел бы, да где денег взять? Я на мели. — Он вытащил из кармана бумажник и раскрыл его. Она успела заметить несколько долларовых бумажек, хотя она заплатила ему за помощь в уборке домов за прошлую неделю. И не потому, что он заработал. Даже самые простые задания он делал из-под палки. Одна морока с ним.

— Брал бы пример с Марка Кокса. Он звонит и спрашивает работу. А когда получает работу, делает ее на все сто. Его я с чистой совестью могу порекомендовать кому угодно. Краснеть не придется.

— Ты хочешь, чтобы я брал пример с Марка Кокса? Ну ты даешь, мама. А почему бы не пожелать мне брать пример с кинозвезды или баскетболиста, у кого действительно денег куры не клюют.

Он ушел, хлопнув дверью. Теперь жди его под утро. Опять она будет как на иголках. Может, у него и правда с деньгами сейчас не густо, но свинья грязи найдет. Умудрялся же он раньше добывать наркотики, не имея за душой ни цента.

Фенелда гнала от себя мысль, что он ворует, но положа руку на сердце она не послала бы его одного ни в один из домов, где убиралась.

Что может быть печальнее, когда родная мать не доверяет сыну! Она была даже рада, что муж, упокой Господи его душу, не дожил до такого позора.

Миган оценивающим взглядом смотрела на поставленную елку.

— Криво.

Барт отложил елочные лампочки, которые только что извлек из коробки.

— А по мне, так ровно.

— Да нет, смотри. Чуть направо завалилась.

Он подошел и встал рядом.

— Ты что, заделалась критиком рождественских елок?

— Терпеть не могу, когда что-то не так. Меня тогда так и подмывает поправить.

— А по мне, так пусть стоит, как стоит, лишь бы не падала. — Однако он опустился на четвереньки и подполз под елку.

Зад у него выпятился, и Миган невольно поймала себя на мысли, что не может оторвать взгляд от его крепких ягодиц. Вот тебе и беременная, а как до дела доходит, так ее не оторвешь. Хотя, что и говорить, вид у Барта очень сексуальный.

— Скажи, когда будет прямо.

— Чуть-чуть влево. Еще капельку. Отлично.

— Вот голос женщины. — Он попятился и выполз из-под елки. — Сейчас повешу лампочки, если ты сделаешь воздушную кукурузу и какао, — проговорил он, ероша себе волосы.

— Воздушную кукурузу? А ты что, обедать не будешь?

— Кто — я? К тому же мы можем сегодня попозже пообедать. Я все беру на себя.

— Неужели? Ты, наверное, хочешь сказать, что откроешь банку супа?

— Ни капли благодарности.

Миган пошла на кухню и сунула пакет кукурузы в микроволновую печь, поставив ее на пять минут. Скрючившись в три погибели, она извлекла с нижней полки кипятильник. Разогнуться оказалось еще труднее.

— Я вижу, малышка, орудовать на кухне для нас суровое испытание.

Пока подходило молоко, она тщательно смешивала какао, сахарный песок, ваниль и ложку молока до получения однородной массы, а сама думала о мамином звонке. Забавно, но раньше мысль о сходстве матери и Джона ей как-то в голову не приходила. А сегодня, слыша ее рассуждения о ребенке, она вдруг отчетливо это поняла. И подумать только, они чуть не поженились.

Миган попыталась отогнать докучливые мысли. Сегодня она решила взять тайм-аут и не забивать голову мыслями о родственниках, убийцах и еще не родившихся сиротах. Сегодня они украшают елку.

Она посмотрела в окно. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая края облаков в желтые и оранжевые оттенки. Дом наполнял голос Бинга Кросби, певшего «Белое Рождество». Голова чуть кружилась от терпкой смеси жареной кукурузы, какао и еловой смолы. А перед глазами маячила крепкая фигура агента ФБР, развешивавшего фонарики на Рождественскую елку.

Вся сцена казалось нереальной и в то же время настолько реальной, что хотелось, чтоб она запечатлелась навсегда.

Друзья позеленели бы от зависти, если бы увидели его сейчас, подумал Барт, обходя елку и закрепляя провода с лампочками. Рождественская елка в необъятном доме на берегу Мексиканского залива. Об этом можно было только мечтать. А если еще добавить к этой пасторали женщину, столь красивую и умную, что голова кружится и хочется залезть в постель, а там будь что будет…

Этот Джон последний осел. Упустить такую женщину. Да таких днем с огнем не сыщешь. Он, конечно, не эксперт по части женщин. Он так никогда и не мог понять, что им надо от мужчин, о чем свидетельствовал его неудачный брак.

Он посмотрел на вернувшуюся Миган.