Барт открыл дверь. Коп оглядел его с головы до пят, словно оценивая приобретение Миган. Впрочем, судя по тому, как он без всякого удивления откликнулся на вопрос Барта, когда тот открывал дверь, Миган была права: слухи о ее новом возлюбленном достигли ушей закона.

Он откинул со лба сбившуюся прядь волос.

— Что-нибудь случилось, лейтенант?

— Ничего особенного. Я приятель Миган. Она здесь?

— Она наверху, но сейчас спустится. Зайдете?

Роджер снял фуражку и, теребя ее в руках, проговорил:

— А почему бы и нет? — Пошаркав ногами по коврику, он переступил порог и сопровождаемый Бартом проследовал в гостиную.

— Присаживайтесь. — Барт показал на диван. — Чашку кофе?

— Нет, спасибо. Кофе не надо. Я с дежурства. Иду домой и хочу завалиться спать. А от стакана воды не откажусь.

Барт кивнул и пошел в кухню. Коп направился вслед за ним.

— Я слышал о вас. Вы новый друг Миган?

— Новости быстро облетают Ориндж-Бич.

— Мы здесь все как одна семья с кучей родственников, живущих здесь и зимой, и другой кучей, приезжающей на лето.

— У вас летом дел, должно быть, невпроворот.

Роджер качнулся с пяток на носки, выпятил грудь и похлопал себя по ней.

— Мы здесь со всем умеем разобраться.

— Значит, у вас сильное отделение.

— У нас здесь все под колпаком. Для тех, кто любит выпендриваться, Ориндж-Бич не самое хорошее место.

Миган так и застала его в позе бравого полицейского.

— Ориндж-Бич самое безопасное место на свете, — подхватила она, подходя к Барту. — Так, кажется, Роджер, ты говорил мне в тот вечер.

Роджер подозрительно посмотрел на Барта, затем перевел взгляд на Миган.

— Ты еще раз видела того человека?

— Ни разу. Это все, наверное, моя беременность. Я немного разнервничалась.

— Такой огромный дом на пустынном берегу кого хочешь заставит нервничать, особенно когда живешь в нем одна.

— Наверное, так оно и есть. Я и думать забыла об этом человеке, когда здесь появился Барт.

— А я что говорил? В случае чего всегда звони нам. Кто-нибудь обязательно заскочит.

— А как ты попал в полицию? — спросил Барт, которого это абсолютно не трогало, но он вдруг вспомнил, что в списке знакомых Миган по Ориндж-Бич, который они с ней составляли вчера, его не было. — Похоже, что служить в полиции тебе нравится.

— Точно сказано. Только я подумываю перебраться в город побольше. Скажем, в Атланту или Новый Орлеан, где у полиции настоящая работенка, а не мелкая пьянь да превышение скорости, как здесь.

— Так тебе хочется серьезного дела?

— Мне нравится пытаться влезть в башку убийцы и посмотреть, как у того мозги работают. Тебе, наверное, невдомек, что много преступлений не раскрывается, даже убийств. А бывает, что копы и знают, кто стоит за тем или иным преступлением, а доказать ни черта не могут.

Барт тут же отреагировал.

— Выходит, если у парня есть голова на плечах, он может выйти сухим из воды, даже совершив убийство?

— Если сечет систему, то да. Но большинство уголовников не рубит. На этом они и попадаются.

— Ты, как я погляжу, спец по убийцам. Я-то просто машинами торгую.

— А ты откуда?

— Из Нашвилла. Столица кантри.

Миган чистила апельсин. Очистив, бросила кожуру в помойное ведро и вытерла руки полотенцем.

— Когда ты решил идти в правоохранительные органы? — вступила она в разговор. — Что-то не припомню, чтобы ты говорил об этом, когда заезжал ко мне в Новый Орлеан пару лет назад.

— Я тебе тогда говорил, что занимаюсь разводом и должен прийти в себя. Я и к Джеки заезжал тогда. И, знаешь, теперь, когда это случилось, я рад, что заехал.

При упоминании имени Джеки Миган вздрогнула и уронила дольку апельсина, которую подносила ко рту. Барт нагнулся, поднял ее и бросил в помойное ведро. Ему нагнуться и выпрямиться ничего не стоит, не то что ей.

— Ну ладно, пора и двигать, — бросил Роджер. — А то я вас от дел отвлекаю.

— Спасибо, что заехал, Роджер. Я тебе очень благодарна, что ты побеспокоился обо мне.

Он положил руку на ее ладонь.

— Всегда рад услужить. Мы все-таки не чужие. Если что понадобится, даже после рождения ребенка, ты только звякни. Правда, сдается мне, что ты сразу на работу выйдешь.

— Боюсь, да.

Барт попрощался с Роджером и остался на кухне. Миган пошла проводить его. Парень, видно, неравнодушен к Миган и сейчас, и он явно не убийца. Да и мотива у него нет. Надо, конечно, проверить на всякий случай. Увы, они опять на нулях. А убийца ждет своего часа.

Барт зашлепал босыми ногами по кафелю, чтобы взять кофейник и налить себе еще кофе. На улице заморосило, и сквозь сетку дождя нельзя было разглядеть границу между заливом и небом.

Роджер Кольер, человек, который знает Джеки и Миган настолько близко, что навещает их, занимаясь разводом. Может, это и есть недостающее звено, подумал Барт. Пусть не сам Кольер, но тот, кто связывает их всех. Кто-то из Ориндж-Бич, раз они только здесь могли познакомиться.

Если Джеки и Миган во что-то влипли, скажем заняли у кого-то деньги, которые не могли вернуть, или влезли в дело, которое накрылось…

Миган вернулась с расстроенным лицом.

— Не так хотела я начать день, но, кажется, все обошлось, как ты думаешь?

— Как я понимаю, Роджер друг юности.

— Они с Джеки дружили все последние классы. Я встречалась с ним тоже, когда они разошлись, но толку из этого не вышло. Он начал гулять с девочкой из Пенсаколы сразу по окончании школы, а через несколько месяцев они поженились.

— Эта та, с которой он развелся?

— Та самая.

— Так он навестил тебя в Новом Орлеане, ища замену?

— Он искал работу. Он хотел, чтобы я взяла его к себе, но я на эту удочку не поймалась. Я отправила его на собеседование с другим нашим менеджером. Он не прошел. Больше мы не виделись. Я наткнулась на него, когда позвонила в полицию по приезде.

— А теперь он решил нанести визит?

Она повертела шеей и помассировала мышцы.

— Хватит о приятеле-копе. Пойдем-ка лучше в купол и займемся коробками, а там и пообедаем пораньше.

До купола они не добрались, но застряли на сундуке со стегаными одеялами и семейными альбомами в одной из спален. Миган взяла тот, что сверху.

Бумага в альбоме пожелтела от времени. Фотографии крепились к листам черными вклейками-уголками. Добрая треть уголков оторвалась, и многие карточки чудом держались под невероятными углами. Пару снимков бабушки в детстве Миган узнала, но в основном там был сонм родственников, большинство из которых умерло задолго до ее рождения. Даже Барт не собирался заниматься археологией.

Барт извлек остальные альбомы из сундука, сдул пыль и сложил их грудой на столике у кровати. Их было пять.

Первые три состояли из коллекции любительских снимков, на которых фигурировали дамы в длинных платьях и старомодных туфлях. В четвертом были детские снимки. Очевидно, присланные матерью Миган бабушке. Альбом был старый, о чем свидетельствовала обложка, но с новыми вставками, фотографиями в аккуратных целлофановых пакетиках.

Барт положил альбом так, чтобы его лучше освещал канделябр над кроватью.

— На этом снимке тебе, должно быть, лет пять. Теперь я вижу, что ты действительно очень похожа на маму.

— Мне четыре. Не помню, когда снимали, но, помню, бабушка говорила, что в доме, где мы жили, когда мне было четыре годика. Мама тогда работала в театре в Чикаго. На следующий год мы переехали в Нью-Йорк. Мы прожили в Бруклине целых три года. Дольше мы нигде не задерживались.

— Так вот отчего ты такая бродяга, — медленно проговорил он.

— Ты прямо как моя мама. Она тоже так всегда говорит. Но на самом деле проблема не в том, где мы жили, а в том, что у нее никогда не было времени на меня. У меня всегда было ощущение, что я ей в тягость. Поэтому, вероятно, я любила жить у бабушки. Нам вместе было хорошо.