Та же дала ей напоследок еще несколько советов.

– Помните, милочка, если вы хотите, чтобы ваши губы казались более красными и полными, просто слегка прикусите их. Но не прокусите до крови! Если вы хотите, чтобы ваш румянец был поярче, слегка потрите щеки, но, конечно, не на публике. Ах! И еще одно! – Графиня пошарила у себя на груди и выудила оттуда маленький стеклянный флакончик, наполненный янтарной жидкостью. Она сунула его в руку Сенды и подождала, пока та не сжала его покрепче.

Сенда поднесла руку поближе к лицу и медленно разжала ее.

– Что это? – шутливо спросила она. – Болиголов? На случай моего провала?

Графиня Флорински замахала руками.

– Голубушка! Вы не должны так говорить! Знайте, от ваших слов мне делается дурно. Я уверена, вас ждет оглушительный успех. В этом флакончике немного розовой воды. Ее привезла из Лондона от Floris сама Великая княгиня Ксения. Вода просто божественна. Нанесите по капельке за ушами и на грудь, и она в прямом смысле сведет с ума всех мужчин. Но не забудьте: по одной капле. Она очень концентрированная, а вы ведь не хотите, чтобы от вас пахло, как от одной из женщин с… Ну ладно, мне пора бежать. До свидания. И удачи! – Графиня подняла вверх скрещенные пальцы, затем дружески помахала своей пухленькой ручкой и с поразительной для своего маленького роста скоростью засеменила прочь.

Оставшись в одиночестве, Сенда с трепетом повернулась в сторону двери, ведущей на сцену. До ее ушей донеслись приглушенные звуки чьих-то громких приказаний, скрип мебели и возбужденные громкие голоса. Колени у нее задрожали, и Сенда почувствовала, что ее ноги приросли к полу и она не может сдвинуться с места, чтобы сделать тот единственный шаг, который отделял ее от двери.

Мысль о том, что надо пройти за кулисы, приводила ее в ужас. Предстоящий спектакль сам по себе был достаточным испытанием для ее натянутых нервов, но очутиться лицом к лицу со Шмарией в этом новом великолепном платье было еще страшнее. Она отчаянно хотела делить с ним все, а не создавать непреодолимые пропасти. «Бог свидетель, – подумала Сенда, – с недавних пор между нами и так пролегает пропасть». Как он отреагирует на произошедшую с ней метаморфозу? На то, что ее пригласили на бал, а его нет? Как все это ему объяснить? Она представила себе его осуждающие глаза, до дрожи сжатые кулаки – гнев, за которым он обычно скрывал свою боль.

Тяжело вздохнув, Сенда в конце концов собралась с силами, заставив себя расправить плечи и поднять выше голову. Затем поспешно поправила лиф своего платья и мужественно распахнула дверь, чтобы отрезать путь к отступлению. И от изумления не смогла вымолвить ни слова.

По ту сторону двери стоял Шмария. Он был поражен не меньше, чем она сама.

Сенда едва не разразилась истерическим смехом. Она никогда прежде не видела его в такой одежде – настоящем чуде портновского искусства: изысканно сшитом официальном черном фраке, манишке и белом галстуке.

Они долго разглядывали друг друга критическими взглядами. Затем одновременно расхохотались, и все волнения чудесным образом растаяли в воздухе.

– Я чувствую себя как пингвин, – проворчал Шмария с притворным неудовольствием, показывая ей полы фрака.

– Но ты вовсе не похож на пингвина, – успокоила его Сенда и, шурша платьем, подошла поближе. При этом он инстинктивно поправил галстук. Затем она отступила назад и оглядела себя. – Не переживай. Я сама чувствую себя как дорогая кукла.

– А ты и похожа на нее. Мои поздравления, мадам. Они рассмеялись и прижались друг к другу, чего уже не случалось так давно, что ее сердце заныло при мысли о том, как долго она жила без его чудесных любовных объятий. Сенда восхищалась тем, как красиво и мужественно он выглядел. Его волосы были подстрижены, руки ухожены, а лицо освещала белозубая улыбка.

– Черный фрак и золотые волосы, – нежно прошептала она. – Мммм, потрясающее сочетание.

– Кажется, мы оба приглашены на бал, – небрежно сказал Шмария.

Она улыбнулась и дотронулась рукой до его щеки.

– Подумать только, а я-то уже начала испытывать чувство вины из-за того, что тебя не пригласили.

– Признаться, я был удивлен. Представляешь, я сплю себе и вдруг меня вытаскивают из постели и волокут в примерочную, где уже ждет английский портной с Невского проспекта!

Она улыбнулась и лукаво добавила:

– С ассистентами.

– С ассистентами, – рассмеялся он. Сенда озадаченно покачала головой.

– Как ты думаешь, сколько в этом дворце примерочных?

Шмария пожал плечами.

– Понятия не имею. Думаю, одна для мужчин, а другая – для женщин.

– Может быть, даже есть еще одна для детей.

Они снова рассмеялись. «Это здорово, так здорово, – подумала Сенда, – вновь испытывать одинаковые чувства».

Неожиданно у нее перехватило дыхание, когда он потянул ее в затемненный угол подальше от любопытных глаз и нежно поцеловал в шею.

– Обещаешь мне первый танец?

Она чувствовала его теплые и влажные губы на своей прохладной благоухающей коже. Дыхание его было свежим и издавало аромат можжевельника.

Сенда смотрела на него и молилась: «О Господи! Пожалуйста, сделай так, чтобы теперь все всегда было хорошо. Сделай так, чтобы мы делили и смех, и любовь, и счастье…»

Но эта молитва была беззвучной, а Шмария видел лишь шаловливо сверкающие глаза. Она озорно тряхнула головой.

– Может быть, я буду так популярна, что тебе придется встать в очередь.

– Сучка, – добродушно сказал он. Неожиданно Сенда с такой силой вцепилась ему в руки, что на рукавах его фрака остались складки.

– Ох, Шмария, я так боюсь, – прошептала она. – Все эти люди, перед которыми я буду выступать. Что… что, если я провалюсь?

– Ты? – Он откинул назад голову и рассмеялся глубоким, звучным смехом, совсем как в прежние времена, и вдруг все действительно стало, как прежде. – Насколько я тебя знаю, а я думаю, что знаю тебя хорошо, все зрители будут у твоих ног.

Она медленно высвободилась из его объятий.

– Мне надо бы повторить роль. И еще наложить весь этот грим… Шмария! Пусти меня! – Плененная его сильными руками, Сенда кокетливо засмеялась.

– При одном условии.

Она вопросительно подняла бровь.

– Что ты сначала меня поцелуешь.

– Я люблю тебя, Шмария, – прошептала она.

Он нежно целовал ее в лоб, нос, уши и губы. Затем поцелуй стал глубоким, долгим и страстным, а сам он так крепко прижимался к ней, что даже сквозь ткань Сенда чувствовала его возбуждение.

– Я так тебя люблю, – выдохнула она со слезами на глазах. – Я всегда буду тебя любить. Вечно. – И сдавленным голосом добавила: – Ты меня возбуждаешь! Прекрати это! Я уже мокрая. Что, если платье промокнет?

Он отпустил ее и хитро усмехнулся.

– Пусть.

– Шмария! – закричала Сенда с притворным возмущением.

– Здесь в глубине есть маленькая кладовка… – Его голос, мягкий и вызывающий, наполненный истомой, увлек ее в мир невысказанных обещаний. – Там никого нет. И дверь запирается.

– Нас могут заметить. – Но она даже не посмотрела вокруг.

– Ну и пусть.

Сенда встретилась глазами с его зовущим взглядом и не отвела их.

– Тогда вперед, – согласилась она и с такой силой дернула его за руку, будто хотела оторвать ее. – Чего же ты ждешь?

– Вот чего. – Он безо всяких усилий подхватил ее на руки и понес в маленькую кладовку. Там было темно, холодно и пахло плесенью, но для них это не имело значения. Он опустил ее на пол и стал запирать на засов дверь, а она, как стреноженная, с гулко колотящимся сердцем, так и осталась стоять на месте, чувствуя себя молоденькой влюбленной девушкой, тайком убежавшей на свидание. Совсем как она это делала, когда они жили в гетто.

– Я хочу, чтобы ты ласкал меня, – нежно сказала она, на ощупь расстегивая на спине застежку. Теперь она могла ощущать его руки.

У нее перехватило дыхание, когда она представила себе, как он в этом темном чулане сжимает руками ее груди, захватывает губами ее соски. Затем она почувствовала, как он поднимает тяжелую юбку ее платья.