– Но у меня ведь никогда не было служанки! – смущенно простонала Сенда. – Я не знаю, что с ней делать!

– Тебе и не надо ничего делать, слуги для этого и существуют. Думаю, лучше всего подойдет экономка, знакомая с работой няни. Пока тебе хватит одной служанки, но экономка и няня для Тамары нужны обязательно. В конце концов, ты ведь не можешь каждый день таскать ее за собой по театрам на репетиции, а по вечерам еще и на спектакли, не так ли? Бедняжка может заболеть от истощения. А кроме того, каждая респектабельная семья держит по крайней мере одну служанку.

– А когда, ты считаешь, мы можем переехать? – тихо спросила Сенда. Она едва смогла это выговорить, боясь, что разговор на тему, связанную с ее успехом, заставит очнуться от этого волшебного сна, где ее, как из рога изобилия, осыпают такими чудесами.

– В любое время, я полагаю, – удивленно ответила Флора. – В конце концов, квартира принадлежит тебе. Кладовые полны, кровати застелены. В кухне – кастрюли, сковородки и другая посуда, которая тебе может понадобиться.

Сенда глубоко вздохнула и без колебаний твердо произнесла:

– Тогда сегодня днем. Графиня Флорински улыбнулась.

– Если это сделает тебя счастливой, – по-дружески тепло сказала она, крепко обнимая Сенду.

Дворец скрылся за поворотом, когда сани, увозящие Сенду с Тамарой, свернули на аллею с заиндевевшими деревьями, чьи голые, покрытые хрустальным льдом ветви казались стеклянными. «Страшные деревья», – подумала она. Как одинокие часовые, они стояли на большом расстоянии друг от друга. Ее душили слезы. Черт! В этих зимних деревьях, как в зеркале, отражалась ее собственная жизнь.

Сани набирали скорость, и колокольчики под дугой звенели фальшивым весельем. Сенда всхлипнула. Комок застрял у нее в горле, а глаза вот-вот готовы были пролиться слезами. Теперь она навсегда потеряла Шмарию. Потеряла безопасный рай, который находила в его объятиях. Его тело. Его сердце. Его душу. Она снова всхлипнула и вытерла перчаткой набежавшую слезу.

Ты одна, одна, одна! – монотонно бубнил кто-то внутри нее. – Теперь ты отец и мать одновременно. Ты кормилец семьи и одна отвечаешь за свою дочь. Твои желания больше ничего не значат! Ты сделала выбор. Ты добилась успеха. Но ты одна, одна, одна! Одна!

Повинуясь внутреннему порыву и как бы желая, чтобы дочка придала ей сил, она наклонилась вперед и дрожащими губами поцеловала Тамару в ярко-красную грубой вязки шапочку.

Сенда почувствовала, как девочка нетерпеливо заерзала у нее на коленях, и снова на мгновение прижалась к Тамаре, прежде чем отпустить ее.

Сенда закрыла глаза и не открывала их всю оставшуюся часть недолгого пути. Ее страшила каждая минута, которую предстояло прожить в этом году. В этом месяце. На этой неделе.

И особенно ее страшил остаток дня.

Однако времени рассуждать о своих несчастьях у нее не оказалось. В квартире Тамара исследовала каждый укромный уголок, заглянула во все щели, пришла в восторг от своей полной игрушек комнаты и потребовала, чтобы мама поиграла с ней. Затем она проголодалась, и Сенде пришлось приготовить ужин. И тут она обнаружила, что тоже голодна.

День прошел.

Ночью, когда мрачные терзания по поводу Шмарии должны были бы целиком поглотить ее и не дать заснуть, ее отвлекли совсем другие мысли. Застилая свою новую кровать, она растерянно вскрикнула и, отпрянув в сторону, выронила из рук простыню, а потом не могла отвести от нее глаз, как если бы под покрывалом ее подстерегала змея.

В каком-то смысле так оно и было.

На пододеяльнике, простынях и наволочках белыми шелковыми нитками был изящно вышит маленький, но отчетливый фамильный герб Даниловых.

Сенда тяжело опустилась на пуфик, устало закрыв лицо руками.

Значит, белье принадлежало князю.

Она предалась грустным размышлениям о том, как дальше будут развиваться события.

Если белье принадлежало князю, разве не логично было бы предположить, что и кухонная утварь принадлежит ему же?

А если это так, то как же мебель? А может, и сама квартира принадлежала тоже ему?

Как быть с ролями, которые она собиралась играть в спектаклях, намеченных в разных дворцах? Может быть, и они тоже – плод макиавеллевских ухищрений Вацлава Данилова?

Возможно ли, чтобы он так сильно ее хотел?

Но кровать красноречиво свидетельствовала именно об этом. Может быть, он подарил ей это изысканное белье, потому что со временем собирался разделить с ней и саму постель?

Усилием воли Сенда заставила себя выбросить эти мысли из головы, но прежде успела взглянуть правде в глаза и понять, что, возможно, ею все время хитро манипулировали. И продолжают манипулировать.

Эта мысль была ей противна. Она решила утром поговорить с графиней Флорински.

Но когда наступило утро, ей не удалось приступить к расспросам. Графиня Флорински ворвалась в комнату в роскошной колышущейся шляпе, внеся с собой сладкий аромат цветочной туалетной воды и разразившись жизнерадостными возгласами:

– Поторопись, милочка! Мы уже опаздываем! Сенда с любопытством оглядела ее, недоумевая, чем вызвано такое возбужденное состояние подруги.

– Разве мы куда-нибудь идем? – спросила она и посмотрела на фланелевую рубашку, в которую все еще была одета.

– А как же! Тебе ведь нужно что-нибудь из одежды, дорогая, во всяком случае, я так считаю, и, боюсь, на этот раз тебе придется помогать нам в выборе ткани. Мадам Ламот ждет нас через час.

Сенда смотрела на графиню Флорински в таком же замешательстве, которое обычно приписывают героиням волшебных сказок, когда добрая фея-крестная осыпает их вполне осязаемыми дарами: со смесью удивления, благоговения и, прежде всего, страха и растерянности. Ее не покидало тревожное ощущение, что чьи-то руки в бархатных перчатках завладели ее судьбой и поручили заботам других людей и что никогда уже она не сможет вернуться к прежней жизни.

– Послушай, Флора, – нерешительно начала Сенда, – это все очень хорошо и прекрасно, но… разве мне действительно нужна новая одежда?

Графиня Флорински была поражена.

– Нужна ли тебе новая одежда? Милочка, тебе не просто нужна новая одежда, тебе нужен новый гардероб, это тебе скажет любой. С этого момента ты звезда и должна начать думать так, как подобает звезде. Если ты этого не знала, скажу тебе, что в нашем обществе театральные звезды являются законодательницами моды. На сцене и вне ее ты станешь диктовать новый стиль, твои платья будут копировать другие. Более того, твой моральный долг перед твоими почитателями – постоянно производить фурор в области моды. Со временем люди станут ожидать, что ты каждый день будешь появляться в новом платье. Татьяна Иванова никогда не надевала одно и то же платье дважды. Конечно, за один день мы не сможем собрать весь гардероб, – продолжала графиня Флорински, взяв Сенду под руку и направляя ее прямиком в спальню. – На это нужно время, но с чего-то ведь надо начать. Я бы сказала, что прежде всего ты должна приобрести несколько платьев на каждый день и несколько вечерних, по-настоящему хороших нарядов – в этом городе никогда не знаешь, когда они могут понадобиться, – и, конечно, амазонку для верховой езды…

– Верховой езды?! – Сенда была в ужасе. Что еще может потребоваться от нее? Очевидно, для того чтобы быть актрисой, недостаточно просто играть на сцене.

Графиня Флорински уверенной поступью продолжала идти вперед.

– Не смотри на меня так испуганно, дорогая, и рада Бога, одевайся. Мы и так уже опаздываем. – С этими словами она твердо подтолкнула Сенду в спину по направлению к спальне.

Сенда обернулась.

– Но, Флора. Как быть с Тамарой? Я ведь не могу оставить ее здесь одну.

– Я уже позаботилась об этом, дорогая. Временная служанка скоро придет. А теперь поторопись!

Вихрь событий, закруживших Сенду, не утихал. Возможно, все это делалось специально, из благих побуждений, но так или иначе у нее совершенно не было времени сесть и задать горькие вопросы, на которые она так страстно желала получить ответы.