– Я согласна! – пробормотала Роми со счастливым смехом. – Но, разумеется, если ты будешь навещать свою пленницу каждую ночь. Хорошо?

Они заснули только на рассвете, сплетясь телами в одно целое под широкими льняными покрывалами.

Роми проснулась оттого, что ей показалось, будто дверь открыта и за ними кто-то наблюдает, но стоило ей пошевелиться, как тяжелая рука Клода легла на ее плечо. И она заснула снова, прижавшись щекой к его горячей груди.

Утро промелькнуло, как одна секунда. Они снова занимались любовью, отдыхали и снова занимались любовью.

– Так, значит, тебе со мной хорошо в постели? – спросила Роми, уже, впрочем, не сомневаясь в ответе Клода.

– Может быть, даже чересчур хорошо, – хрипло произнес он, проведя рукой по легкой щетине на подбородке. – Если так будет продолжаться и дальше, я просто умру на тебе! Позволь мне хотя бы пойти принять душ в автофургоне. Водопровод в замке в плачевном состоянии... Кроме того, мне нужно сделать пару звонков, потом я сбегаю и принесу из твоего дома что-нибудь тебе из одежды. Если захочешь принять душ до моего возвращения, завернись в простыню и бегом в фургон – я оставлю душ подключенным.

– Ага! – сонно пробормотала Роми. Клод нежно поцеловал ее в нос.

– Теперь поспи, – сказал он тихо. – Я скоро вернусь. Затем займемся поисками колес от твоего мотоцикла. У меня есть подозрения...

Когда он ушел, Роми погрузилась в сладкую дрему, а когда проснулась окончательно, то почувствовала себя такой счастливой, как никогда в жизни. Неужели она наконец-то встретила человека, который по-настоящему полюбил ее? Какой Клод нежный, чуткий и какой блистательный любовник в придачу!

Наконец-то она ощутила уверенность в себе, и за это должна была благодарить Клода – именно он подарил ей чувство, собственной самоценности.

– Спасибо тебе, мой любимый, – прошептала она чуть слышно.

Переполненная, радостью бытия, Роми слезла с постели, соорудила из простыни подобие сари, босиком прошлепала вниз по лестнице и осторожно пробралась по дорожке из гравия к прицепному автофургону.

Она стояла под струями душа и безмятежно напевала что-то, пытаясь представить, как они проведут с Клодом остаток сегодняшнего дня.

– Как ты посмела? Совсем стыд потеряла?!

Роми от неожиданности уронила полотенце, которым вытирала лицо. Ее расширившиеся от испуга и удивления глаза наткнулись на разъяренную, очень красивую юную девицу, державшую в руках охапку одежды, принадлежавшей, судя по всему, Клоду.

– Как вы сюда... попали? – ошеломленно спросила она и, спохватившись, поспешила кое-как прикрыть обнаженное тело.

– Замолчи, бесстыдница! – огрызнулась девица, разглядывая Роми с ног до головы. – Я живу здесь. А вот ты что здесь делаешь? Впрочем, вопрос совершенно излишний...

Роми побледнела.

– Так вы... Сильви? – дрогнувшим голосом произнесла она. – И вы с Клодом... Вы...

– Разумеется! – фыркнула стройная, невероятно хрупкая юная блондинка. – Поэтому не рассчитывай ни на что. А ты, видно, уже решила, что поймала его на крючок? Да таких, как ты у него была добрая дюжина только за последние полгода! И если уж речь зашла о тебе, то будь уверена – его притянул к тебе вовсе не секс, как ты могла бы подумать...

– А что? – спросила Роми, чувствуя, как у нее пересохло во рту.

– Твои дома, милочка! – презрительно сообщила Сильви. – Неужели ты совсем уж набитая дура? Твоя мать закабалила его отца, и ты решила, что так же легко закабалишь его?.. Дудки! Он может иметь любую женщину, которую только пожелает! Пощады он не знает и ничего никому не прощает. Он может петь соловьем и улыбаться, но...

Роми уже ничего не слышала. Ноги у нее подкосились, и она присела на табурет, чтобы не упасть. Голова пошла кругом. Сильви наверняка лгала. Разумеется, она пришла в бешенство, застав ее, Роми, здесь, и ее можно понять...

– Я тебе не верю! – тихо сказала Роми.

– Это твое личное дело! И вообще, давай сама отстирывай его грязные тряпки! – взвизгнула Сильви и швырнула в нее одежду Клода.

Хлопнула дверь фургона, и Роми осталась одна посреди разбросанной грязной одежды. И вдруг она с ужасом увидела на рубашке и джинсах, брошенных к ее ногам, следы желтой краски. Той самой краски, которой была намалевана, ужасная надпись на ее доме.

– Боже, Клод! – прошептала она. – Не может быть!

Это казалось невозможным, но свидетельство тому было налицо. Итак, это Клод разукрасил ругательствами стены ее дома. Клод снял колеса с мотоцикла, украл лестницу-стремянку и инструменты и уговаривал мэра закрыть ее пансион. И он, видимо, соблазнил ее, чтобы посмеяться... Стало быть, он лгал ей, будто она привлекательна и сексуальна и он ее любит больше жизни.

И, что самое ужасное, она в очередной раз позволила обвести себя вокруг пальца! Вот уж действительно набитая дура.

Роми со стоном схватилась за голову. В надежде заполучить эти ветхие дома, Клод разыграл из себя влюбленного, чтобы потом – когда сделка будет заключена – объявить ей, что он и обворожительная, лучащаяся юностью и задором Сильви живут вместе, и он вовсе не собирается менять стройную красотку на пухлую, как сдобная булка, дурнушку!

– Будь ты проклят, негодяй! – злобно прошипела она, безуспешно пытаясь разорвать в клочья его рубашку. – Будь проклят! – уже закричала она, швырнув всю охапку одежды в направлении кухонного закутка. С полки на пол с веселым звоном полетели ложки и вилки.

– Эй, что здесь происходит, черт побери?! Роми свирепо обернулась и, увидев Клода, изумленно замершего на пороге, запустила в него алюминиевой миской.

– Негодяй! – закричала она. – Черт побери тебя, и весь этот фургон в придачу!

Клод поднял руки, заслоняясь от полетевших в него вслед за миской сахарницы и терки, бросил на пол пакет с продуктами и одним прыжком оказался возле Роми.

– Успокойся, милая! – произнес он, поймав ее за запястья. – Ты же совершенно голая.

– А мне плевать! – прорычала она. – Полотенце сорвалось, подумаешь! Не ты ли заявлял, что обожаешь мое прекрасное тело, разве не так? Раз так, то молчи...

– Милая, что случилось? – негромко спросил Клод.

– Не смей сюсюкать со мной! – бушевала Роми.

– Захотелось похулиганить? – беззлобно рассмеялся он.

– Нет! – прошипела она. – Захотелось правды. Я желаю знать, откуда на твоих джинсах и шортах эта желтая краска?

– Желтая краска? – нахмурился он и тут же присвистнул: – Понятно. Эта маленькая стервочка...

– Я хочу знать, почему Сильви до сих пор пребывает в уверенности, что ты и она – одно целое, и почему она заявляет, что живет здесь, с тобой?

– Конечно, живет, – насупил брови Клод.

Роми показалось, что мир вокруг нее обрушился. Он подтвердил самые худшие ее подозрения. Прощай, счастье!

– Как ты мог, Клод!..

– А что, по-твоему, я должен сделать? Вышвырнуть ее отсюда? Я ее, маленькую бездельницу, несмотря ни на что, чертовски люблю. Я знаю, что она вытворяла по отношению к тебе, и наорал на нее так, что у этой хулиганки чуть не лопнули барабанные перепонки. Она боится потерять меня, Роми. Ей так не хватает уверенности в себе, хотя внешне она, может, и производит прямо противоположное впечатление. Но если мы с тобой попытаемся объясниться с ней, может, она поймет... У нее всегда есть выбор – либо принять тебя, либо отправиться в Штаты к своей матери.

– Минутку! – пробормотала Роми. – Выходит, это Сильви пыталась выжить меня из поселка?

– Боюсь, что так.

– Все ясно! – процедила Роми сквозь зубы. – О, я это подозревала!

Но, конечно, они действовали вместе!.. Роми сжала кулаки.

– Я, разумеется, тоже виноват... – начал Клод.

– Еще бы, – фыркнула Роми.

– Я имел неосторожность рассказать ей, как пытался выжить из поселка Софию, – сказал он тихо, – и, судя по всему, она решила помочь мне избавиться и от тебя таким же образом. А когда она поняла, что я неравнодушен к тебе, то лишь удвоила свои усилия.

– Теперь ты все будешь сваливать на нее! – угрюмо пробурчала Роми.