К нему сразу вернулись все тревоги прошедшей ночи. Мысленно он опять увидел ювелира, разговаривающего с ним из окна второго этажа.

«Пожалуй, он вел себя как-то странно,-подумал парнишка. — Может, ему кто-то угрожал?»

Однако самым странным ему казался тот интерес, который проявлял кто-то неизвестный к серебряным слиткам. «Уж разумеется, не из-за их стоимости!» К тому времени, когда он вернулся в дом, его приятели уже проснулись. Неожиданно для них Мишель, начавший было натягивать брюки, хлопнул себя по лбу и скорчил смешную гримасу.

— Эврика! — воскликнул Артур. — Наш Архимед-Мишель что-то нашел[15].

— Что нашел? — ворчливо спросил еще не окончательно проснувшийся Даниэль, заботливо ощупывавший свою голову.

— Думаю, что способ, как заставить наш фонарь гореть поярче^[16], — отвечал Мишель.

Он не мог отказать себе в невинном удовольствии и заставил друзей немного помучиться ожиданием.

— Сначала сядем за стол. Мой план я объясню вам за завтраком.

Для порядка Даниэль и Артур принялись возражать, требуя, чтобы им обо всем рассказали немедленно, но вынуждены были подчиниться.

Мишель же напустил на себя самый таинственный вид. Его приятели, как ни старались, так и не смогли догадаться, что он придумал на этот раз.

Мишель приступил к рассказу только тогда, когда чашки ребят опустели.

— Так вот… Думаю, мы сразу поймем, что к чему, если найдем другого ювелира и покажем ему наш слиток.

— Другого ювелира?! — переспросил Артур. — А чем тебе не нравится мсье Фертель?

— Его поведение кажется мне довольно странным. Я пока не знаю причину его поступков, но не хотел бы отдавать ему в руки последний из наших слитков… Кажется, мэр говорил еще об одном ювелире. Его фамилия, если не ошибаюсь, Боразиль, а живет он в Нантене. Это километрах в десяти от Курвежа.

Приятели Мишеля полностью одобрили его план.

— Только постарайтесь, чтобы у вас не увели последний слиток, — посоветовал Артур.

— Как, ты разве не поедешь с нами?

— Вообще-то, если вы ничего не имеете против, я предпочел бы остаться здесь и еще раз попытаться выудить из воды мой мопед.

— В этом есть смысл, — признал Даниэль. — Вполне может случиться так, что мы не увидим больше наших слитков и не получим за них ни гроша.

— Все может быть, — кивнул Мишель.

Помыв посуду и одевшись, Даниэль и Артур отправились на озеро. Даниэль должен был помочь приятелю столкнуть в воду тяжелую лодку, которую папаша Рикло зачем-то вытащил на берег. Было решено, что Мишель сам запрет дверь и будет дожидаться двоюродного брата на деревенской площади.

Мсье Боразиль встретил мальчиков с нескрываемым любопытством. Это был невысокий толстенький человечек с розовой лысиной, окруженной венчиком редких рыжеватых волос. Пока Мишель объяснял причину своего визита, он постоянно трогал свои очки, то поднимая их на лоб, то снова отпуская на нос.

— Значит, вы приехали из Монтраваля? — переспросил он, подбрасывая на ладони серебряный слиток.

— Да, мсье, — подтвердил Мишель.

— Тем не менее вы почему-то не обратились к моему коллеге мсье Фертелю, хотя он живет совсем недалеко от вас.

— Дело в том, мсье… Видите ли, это пришлось бы слишком долго объяснять, и…

— Ваш поступок, молодые люди, кажется мне очень странным! Вы утверждаете, что получили этот слиток в качестве платы за работу… Мне очень хотелось бы вам верить, но вынужден предупредить: людям моей профессии приходится быть недоверчивыми.

— Мы просим вас только об одном, мсье: скажите, из какого металла этот слиток. Может, что-то в нем покажется вам необычным. Мы вовсе не предлагаем вам купить его у нас.

Слова Мишеля заставили ювелира задуматься. Он забыл о своих очках и, сильно наморщив лоб, принялся теребить мочку левого уха.

— Даже не знаю, — проговорил он наконец, внимательно наблюдая за реакцией ребят. — Может, сначала нужно посоветоваться с мэром Монтраваля…

— В самом деле, позвоните ему! — подхватил эту мысль Мишель. — Мэр присутствовал при обнаружении клада и видел, как мсье Лакуа заплатил нам за работу этим слитком.

Видимо, уверенность мальчика убедила мсье Боразиля. Лицо его прояснилось, и он с облегчением воскликнул:

— Что же вы мне этого сразу не сказали?!

Ювелир открыл стоящий позади прилавка шкаф и достал из него небольшую коробочку. В ней находились три пузырька и черная, толщиной около сантиметра пластинка, похожая на часть грифельной доски.

— Сейчас вы все узнаете, господа, — пояснил он. — Это пластинка из черной яшмы. Так называемый пробный камень. Я провожу слитком по камню, вот так. Видите след? Теперь при помощи стеклянной палочки переношу на камень каплю кислоты и размазываю ее по следу, оставленному слитком. Итак, могу сказать точно: он не серебряный. Честно говоря, я сразу так и подумал, принимая во внимание соотношение между его весом и размером. Остается попробовать другую кислоту. Вот так. Похоже, мы имеем дело с платиной. Да, никаких сомнений. Может быть, вам хотелось бы узнать примерную стоимость слитка?

— Пожалуй… Хотя бы приблизительно, если вас это не затруднит, мсье.

— Нет ничего проще, — отвечал ювелир.

Он положил слиток на одну чашечку весов, уравновесил их гирьками, что-то быстро подсчитал и назвал сумму.

— Недурно, правда?! За такую плату вам, должно быть, пришлось немало потрудиться!

— Вы правы, мсье. Мы очень старались, — признал Мишель.

— Может, вы хотите узнать еще что-нибудь.

— Да, мсье. У вас не сложилось впечатления, что в этом кусочке платины есть что-то необычное или даже исключительное? Не показалась ли странной его форма или что-нибудь еще?

— Гм… Признаюсь, нет. Впрочем, мне приходится иметь дело с платиной не каждый день. Что-то я мог и пропустить. Вы позволите, я загляну в справочник?

Мсье Боразиль достал из другого шкафа небольшую книгу в красном переплете, открыл ее и, полистав страницы, прочел вслух:

— «Платина… Символ Pt. Атомный вес 194. От испанского слова «platina» — серебро. Впервые обнаружена в 1735 году в золотоносных песках Колумбии. Добывается попутно с золотом и алмазами на месторождениях, расположенных в старых горах (Бразилия, Колумбия, Борнео, Сибирь, Урал). В Европу привезена в середине XVIII века».Так… Остальное для вас неинтересно.

Он отложил справочник в сторону и добавил:

— Очень жаль, друзья мои, но едва ли я смог сообщить вам что-то новое. Могу я поинтересоваться, чем вызван ваш интерес?

— Наверно, мы ошиблись, мсье, — ответил Мишель. Вы были очень любезны. Большое спасибо от меня и Даниэля.

— Не за что, не за что… И прошу простить за недоверие, которое я проявил в начале нашей встречи. Профессия ювелира обязывает к осторожности. Да и, по правде говоря, клиенты вашего возраста заглядывают ко мне в основном для починки часов. Ну что ж, желаю вам приятного окончания каникул. А если снова увидитесь с Фертелем, передайте ему от меня привет.

— Обязательно, мсье, — пообещал Мишель. Братья попрощались с ювелиром и, вскочив на свои мопеды, покинули городок. Какое-то время они ехали друг за другом, причем впереди был Мишель. Жара становилась все сильнее, и Даниэль почувствовал, как его начинает одолевать опасная в этих обстоятельствах сонливость.

Внезапно мопед Мишеля так резко вильнул в сторону, что мальчик едва не свалился с него, и Даниэлю лишь с большим трудом удалось избежать столкновения.

— Эй, ты что, заснул? — воскликнул он.

— Эврика! — провозгласил Мишель.

Он съехал на обочину и, соскочив с мопеда, прислонил его к насыпи. Удивленный Даниэль последовал его примеру.

— Ты неважно себя чувствуешь? — спросил он.

— Напротив! Ве-ли-ко-леп-но! Эврика, говорю я тебе! Вспомни-ка: середина XVIII века. Это приблизительно 1750 год.