В.В.Спичкин дернулся было к своему казенному "жигулю", к спасительному радиотелефону, но Стасик быстро вынул из кармана права, протянул офицеру.
- Вот. Пожалуйста. Только поскорее: у меня через полчаса спектакль.
- В театр, что ли, торопишься? - хохотнули в толпе. - Нет, смотри, мужик в театр спешит! Во, юмор! А лишнего билетика у тебя нет?
Стасик на тонкую шутку не реагировал, шел за старлеем к гаишной машине, нес туфли в правой руке, а левую прижимал к сердцу, объяснял что-то, как будто оправдывался. А скорее всего именно оправдывался: мол, все помутилось, какой-то припадок, ничего не понимаю и так далее. Почему-то у всех - исключения автору неведомы! - водителей личного транспорта любой работник Госавтоинспекции вызывает мистический, малообъяснимый страх. Мы хорохоримся, мы вовсю "качаем права", которые, к слову, у нас есть, но внутренне трепещем: а вдруг, а вдруг?..
Вот и Стасик-то, по сути, ни в чем не виноват, а все же лепетал В.В.Спичкину полную ерунду. И зря лепетал. Потому что В.В. свое дело знал туго: документы Политова проверил, сунул себе в планшет до выяснения обстоятельств, вызвал "скорую" и "аварийку" с краном, сообщил о дорожном происшествии куда-то по милицейским верхам и сел писать протокол, с отрывком из коего вы уже знакомы.
Врач "скорой", как ни смешно, оказался невропатологом по специальности: поддежуривал временами на станции, зарабатывал тяжкие деньги на прокорм разросшейся семьи. Он Стасика осмотрел, ощупал, подсунул ему знаменитую трубку Шинкаренко-Мохова - та не позеленела, трезвым нарушитель оказался, внешних повреждений не нашел, а про внутренние, про "помутнение", туманно объяснил:
- Возможно, кратковременное эпилептиформное расстройство сознания. Отсюда - неконтролируемые действия, полный провал в памяти. Бывает.
- Как бывает? - громко возмутился Стасик. - Откуда бывает? Что я, эпилептик, выходит?
- Ничего подобного, - успокоил его нервный доктор. - Похожий прискорбный факт может случиться с каждым абсолютно здоровым человеком. Медицине известны случаи, когда психически нормальные люди в похожем состоянии совершали ужасные убийства и потом ничего не могли вспомнить. Подробно и тщательно проведенная судебно-медицинская экспертиза делает свой вывод: человек не отвечает за совершенное в состоянии выключенного сознания. Он не виновен... Впрочем, суд может не согласиться с выводами экспертов...
- Какой суд? - верещал Стасик. - Кого я убил?
Он уже мало что понимал, у него голова кругом шла. Он успел позвонить в театр и сообщить, что произошло Ужасное и он не приедет. На счастье, Колька Петровский, дублирующий его в роли Актера, оказался в театральном буфете и еще не успел принять внутрь свои двести пятьдесят, был отловлен помрежем и запущен в спектакль. Мамуле Стасик тоже позвонил, и она уже, забыв про дневную ссору, мчалась сюда на таксомоторе, захватив энную сумму денег для ребяток-умельцев из аварийной службы.
Умельцы прибыли первыми. Они поизучали вид сверху, вкусно поматерились, перекурили, не обращая внимания на суетящегося Стасика. В те трудные для его самолюбия минуты он являл собой жалковатое зрелище: зачем-то бегал, чего-то у кого-то просил, куда-то звонил и не дозванивался, потому что не соображал, чей номер накручивает. Короче, процесс расстройства сознания, похоже, продолжался. Если бы Стасика увидела Кошка, привыкшая к образу супермена, джентльмена, вообще "мена", то есть мужчины, она бы немедля выполнила свою вчерашнюю полуугрозу. Или, точнее, свое предложение по поводу последнего "прости" провела бы в жизнь, выражаясь языком протокола.
Да и каким языком выражаться в подобной ситуации? Только протокольным, только языком казенных бумаг...
Мамуля в отличие от неведомой ей Кошки за двадцать лет видала Стасика всяким. Поэтому она тут же включилась в действие, сунула туда-сюда того-сего, и вот уже двое "менов" из "аварийки", по-прежнему - но уже довольно - матерясь, лениво разделись, полезли в сентябрьскую водичку, завели троса под брюхо утопленнице, вылезли на сушу и мгновенно получили от мамули бутылочку согревающего питья: она, оказывается, и это заранее предусмотрела, умница.
Кто-то главный прокричал: "Вира помалу!" - крановщик в кабинке "МАЗа" потащил на себя рычаг, и морковное авто Стасика с сильно помятым передком с длинным бульком вынырнуло из Яузы, качаясь, зависло над черной гладью, и из него низвергся водопад, подобный, быть может, Ниагарскому, если бы он так скоро не иссяк.
Все-таки небольшой емкости машины делают наши автомобилестроители, мало воды в салоне помещается...
Но как бы мало ее ни было, как бы Стасик ни волновался, как бы ни пребывал в раздрызганных чувствах, в расстроенном сознании, а все же заметил, как вместе с водой выпорхнули из родного салончика, с правого сиденья, солнечные очки с дефицитными стеклами "Поляроид"...
Короче говоря, "аварийка", осыпанная щедротами мамули, отбыла в свои аварийные края, любопытствующие граждане мирно разошлись, и тогда инспектор ГАИ Валериан Валерианович Спичкин, терпеливый старший лейтенант, который всю церемонию до конца высидел, остановил свободного таксиста и уговорил его подцепить промокший автомобильчик и дотащить до Сокольников, благо недалеко.
- Двигатель в порядке, - сказал Спичкин, приоткрыв покореженный капот и изучая в кои-то веки помытые внутренности машины. - Составите калькуляцию на "жестянку" и "малярку", я тут вчерне вам прикинул, не шибко дорого, а точнее вам страховики сосчитают, и катайтесь себе на здоровье... А к врачу зайдите. Хорошо, вы в реку, а если б в дом?..
- Что в дом? - слабым голосом спросил Стасик, который, видать по всему, напрочь вырубился из суровой действительности.
И толковый Спичкин это понял, подтолкнул Стасика к морковному инвалиду автолюбительства, ласково пошептал на ушко:
- Вам жена объяснит. А пока - до свидания.
- До какого свидания? - встрепенулся Стасик. Он не хотел видеться со Спичкиным, он хотел забыть его, как сон, как утренний туман.
- Права заберете, актик подпишете, завтра, завтра. - Спичкин уговаривал Стасика, как малого ребенка, а сам все подмигивал Наталье, все щекой дергал: мол, включайтесь, гражданка, не видите, что ли - сознание у человека так и не врубилось.