Все молчат,

И, наконец, последнее… Позволю себе повторить то, что сказал вам перед уходом консул… Прошу внимания, потому что его слова очень важны. Консул сказал, что не может продолжать переговоры с компанией таких лжецов, как вы. И потому все дальнейшие вопросы он будет обсуждать с помощью артиллерии.

Накамура. Артиллерии?…

Хьюскен. Да, ваше превосходительство. С помощью артиллерии!

Вакана. Консул действительно так сказал?

Хьюскен. А это приведет к серьезным последствиям. Я перевел все точно.

И н о у э. Вы только что говорили, что у консула характер вспыльчивый. Да, действительно, он вспыльчив… Но ведь прервать переговоры – не в интересах Америки и Японии… Нельзя ли как-нибудь смягчить сердце консула, господин переводчик?

Хьюскен. Весьма сожалею, ваша милость, но я ничего не могу вам предложить. Раз консул сделал такое ответственное заявление, значит, решение принято.

Иноуэ. Но если дойдет до этого…

Хьюскен. Если переговоры будут продолжаться в таком же духе, как до сих пор, ничего другого не остается. Я считаю консула очень покладистым человеком. И потом, как-никак он ведь дипломат, а не командир эскадры… Не думаю, чтобы он сразу прибегнул к артиллерии, если мы сдвинемся с мертвой точки. Со своей стороны я постараюсь успокоить его. Но вам необходимо проявить больше искренности. Прощайте, господа!

Хьюскен уходит. Морияма провожает его до дверей.

Иноуэ (подавленно). Дело принимает скверный оборот, а?

Накамура. Перед нами могучий партнер, всему миру диктующий свою волю… Малейшая промашка с нашей стороны – и он безжалостно нас раздавит!

Мацумура. Осмелюсь высказать свое мнение… По-моему, мы ведем переговоры чересчур нерешительно. Чужеземцы видят нас насквозь, оттого и глумятся над нами. Теперь они заговорили об артиллерии, а между тем ни одного американского корабля здесь нет, так что нам нечего опасаться! Не лучше ли раз и навсегда наотрез отказать им?

Иноуэ. Хотя сейчас их флота нет, никто не знает, когда он может появиться. Я не думаю, разумеется, чтобы они сразу объявили войну, но если переговоры прервутся, это будет очень и очень скверно!

Накамура. Как вы сами сказали, искусство дипломатии в том, чтобы вести все дела в дружественной атмосфере. Одной лишь настойчивостью ничего не добьешься. Вот и на этот раз, надо как-то доказать нашу искренность, иначе их не успокоить.

Иноуэ. Безусловно. Но возьмите проблему обмена золота или вопрос о праве путешествовать на расстояние в семь ри[9] в округе… При нынешнем положении вещей мы никогда не договоримся, если он со своей стороны тоже не проявит большей уступчивости…

Вакана. Надо во что бы то ни стало заставить О-Кичи согласиться. Это снимет с нас обвинение, будто мы не выполняем собственных обещаний. Чужеземцы скучают; безусловно, они смягчатся, когда мы наконец пришлем в консульство женщин, и многочисленные проблемы, о которых ведутся переговоры, можно будет уладить гораздо проще.

Иноуэ. Да, конечно, мы так и думали. Но что же делать, если эта пресловутая О-Кичи упрямится?

Накамура. Не будем говорить о том, чего уже нельзя изменить… С нашей стороны было немножко неосмотрительно давать обещания, не заручившись сначала ее согласием…

Вакана. Прошу прощения, но ведь она всего-навсего гейша… По каждому поводу спрашивать у нее, что ей угодно, что неугодно – да это уронило бы достоинство власти!..

Накамура. Хм… Да, конечно… Кому было поручено переговорить с О-Кичи?

Вакана. Гэннодзё Сайто.

Накамура. Как вы посмотрите, если мы направим ей через этого человека строгое приказание?

Вакана. Согласен.

Хлопает в ладоши. Входит мальчик-слуга и склоняется в низком поклоне, упираясь ладонями в пол.

Вакана. Скажи Гэннодзё Сайто, пусть войдет!

Слуга. Слушаюсь, господин!

Слуга выходит, следом сразу же входит Сайто.

Сайто. Меня звали?

Вакана. Гейша О-Кичи отказывается идти в услужение к консулу. Может быть, ты говорил с ней недостаточно убедительно?

Сайто. Прошу прощения, я выполнял свой долг со всем усердием, но она – упрямая женщина. И поскольку она попросту не пожелала даже выслушать меня толком, мне пришлось отдать ее под надзор местных старейшин.[10]

Вакана. Тогда пошли за ней еще раз и передай ей строгий приказ от имени самой власти.

Сайто. Слушаюсь, господин!

Согнувшись в смиренном поклоне, Сайто собирается удалиться.

Иноуэ. Погоди!

Сайто. Да, господин.

Иноуэ. Может быть, задать ей хорошую взбучку, чтобы она согласилась?

Сайто колеблется, затрудняясь с ответом.

Вакана. По-твоему, это вряд ли поможет?

Сайто. По правде говоря, она не из тех женщин, которые боятся угроз, так что ручаться трудно…

Вакана. Удивительная храбрость для гейши!.. Ладно, пришли ее ко мне.

Мацумура. Господин Вакана! Прошу вас, поручите мне это дело!

Вакана. У вас есть какой-нибудь план?

Мацу мура. Нет. Но если О-Кичи такая храбрая, надо отрубить ей голову и отослать эту голову в консульство. Мы скажем, что вынуждены были так поступить, потому что, несмотря на все наши уговоры, она отказалась Честь магистрата будет спасена!

Вакана. Ну, это, пожалуй, чересчур!..

Иноуэ. Нет, нет, это было бы совершенно напрасное убийство. Чужеземцы ничего не поймут. Это их только напугает. (К Сайто.) Придумай что-нибудь более подходящее!

Сайто. Господин!..

Иноуэ. Тебе же известно, наверное, что-нибудь о ее частной жизни? Надо как-то воздействовать на нее с этой стороны.

Сайто (после минутного размышления). Придумал!

Иноуэ. Что именно?

Сайто. Мне кажется, О-Кичи не соглашается, так как у нее есть любовник. А если сделать так, чтобы он уговорил ее согласиться?

Иноуэ. Хм, превосходная мысль!

Сайто. Он плотник. Мастерит лодки. С таким простолюдином легче всего поладить.

Иноуэ. Что ты имеешь в виду?

Сайто. Ну, например, раз он занимается постройкой судов, можно пообещать устроить его на работу на верфи самого сегуна, с тем что в положенный срок он получит право иметь фамилию и носить меч.[11] Тогда он будет особенно ценить расположение властей и стараться изо всех сил.

Иноуэ. Да, это получше, чем рубить голову… (Шепчется о чем-то с Накамурой.) Желаю тебе успеха! И объясни этому парню – он должен во что бы то ни стало уговорить О-Кичи!

Сайто. Да, господин!

Иноуэ. Нам все равно, что и как ты ему скажешь, лишь бы получить согласие О-Кичи, понимаешь?

Сайто. Понимаю! (Почтительно кланяется, почти распластываясь на полу.)

Дом О-Кичи. Дождливый полдень.

О-Кичи перебирает струны сямисэна. Рядом О-Мото, ее сестра.

О-Мото. Если староста так сказал… Послушай, сестра, подумай еще раз хорошенько…

О-Кичи. Оставь… Такое предложение…

О-Мото. Но на этот раз приказание исходит от властей, значит, дело совсем особое. Ужасно, если тебя накажут еще более сурово…

О-Кичи. Я ничего плохого не сделала. Не тревожься и прекратим этот разговор.

О-Мото. Послушать тебя – вроде бы и нет причины для беспокойства. И все-таки никто не знает, что может случиться. Староста говорит, что тебя поручили его надзору, но домашним арестом дело не кончится… Что тогда?

О-Кичи (спокойно наигрывает новую мелодию). Сестрица, говорят, сейчас это самая модная песня в Эдо!

О-Мото. Знаешь что, с песнями, право нее, можно было бы подождать!..

О-Кичи (беспечно напевает).