Фроло, всё ещё пребывая в шоке и недоумении, напялил на себя кольчугу. Волшебная кольчужка засверкала, как алмазы под солнцем. Она оказалась тонкой и лёгкой, что удивило его. Он поддел её под верхнюю одежду, но на тёплую, плотную нижнюю рубашку.

"Эх, жаль, зеркала нет!" - огорчился карлик. Ему безумно захотелось полюбоваться на себя в сверкающей кольчуге, с Гуронским клинком в позолоченных ножнах.

Когда кольчугу скрыла тёплая рубашкой, штаны и гномовский плащом, на него навалилась тоска, как всегда, внезапная, словно вражеский удар в спину.

Тоска-воспоминание о Фиалке.

Как он хотел хоть разочек ещё раз увидеть её живой! И к чёрту все подвиги на свете, всех эльфийских красавиц и всех смелых рыцарей этого мира. Да и маги ему не нужны.

"Без Фиалки мне даже приключений не особенно хочется!" - честно признался сам себе карлик; в последний раз стал на цыпочки, поглядел на крайние домики Городка-на-Холме, защищённые высоким каменным забором - для их постройки нанимали гномов, так что теперь эту преграду не каждый таран разрушит. Заговоренные на прочность камни, а из них торчат, как грозные копья, стальные острые пруты.

"Правда, стража некудышняя. Спят себе дежурные на сторожевой вышке у железных ворот сном сытых младенцев, хоть процессии с факелами устраивай - не заметят. Особенно ночью, после кружки-другой пива".

Страдание, пронзившее его при воспоминании о жене, сменилось тихой, ласковой грустью. Не хотел он и думать о любимой земле, которую он покидает, быть может, навсегда. Вспомнился отец Фиалки, который обнял его на прощание.

Фроло трясущимися пальцами провёл по увлажнившимся глазам.

"Буду помнить, всегда…"

… Сгорбившись, как седой дед, карлик затопал по узкой тропинке, петляющей между кустами и высокой травой. Настоящий лес начинался дальше.

По тракту он не хотел идти - даже Городка-на-Холме достигали слухи про разбойные нападения. Фроло никак не мог понять этих разбойников: зачем на кого-то нападать, грабить и лишать жизни, если вокруг столько невозделанной земли? Сей себе, стройся. Только не в землях эвентов, конечно, да и не в Зачарованном лесу, где отродясь, кроме чёрных эльфов, да страшных могильников - ничего не было. Да ещё добрый волшебник Том с прекрасной женой. Они тоже не любили, когда по их владениям чужаки шастали. Морока одна - только спасать успевай!

Болота, опять же, злобные духи умерших в своих дворцах-могилах…

Фроло чуть не расшиб голову об первое попавшееся дерево - дикую яблоню - углубившись в воспоминания про древние легенды, так красочно описанные в Алой книге.

Задумавшись о прошлом, Фроло наткнулся на ещё одно дерево - высокую сосну, торчавшую, как коричневый, отрубленный палец.

"Мне только подвигов ратных не хватало!" - поморщился он, потирая ушибленный лоб. "Враги меня на кусочки изрежут, а я даже не замечу ничего!"

Плохое настроение усилилось, он очень ясно представлял себе своё будущее: в войско его не возьмут, тем более, в войско людей, каждый из которых раза в два превышал его ростом. Да бравые вояки только посмеются над ним, ещё и обидятся. А то, что прогонят с позором - это очевидно. Это раньше, три века назад, в эпоху написания Алой книги карлики сражались рядом с рыцарями прошлого и самим королём Альтаиром! Но… те времена давно прошли.

"Наше дело мирное", - приговаривали старики, наблюдая, как молодежь устраивает сражения на деревянных мечах или стрельбе из лука. Однако же, в состязания не вмешивались, зная с высоты своей мудрости, что это пройдёт. И вся молодая доблесть уйдёт в мирное русло: выращивание плодов и торговлю ими. Даже эльфы не гнушались закупать их мёд, отборную картошку, золотистые дыни и громадные арбузы.

Несмотря на то, что в эльфийских лесах всё росло со сказочной быстротой, эльфы за редким исключением, не возделывали земель, а питались лесными дарами; не выращивали скот, а охотились. Правда, могли снизойти до выращивания винограда и хлеба.

"Денег у меня мало", - угрюмо размышлял карлик, уходя по отчаянно петлявшей тропинке, впрочем, стараясь не слишком удалятся от тракта - всё-таки какой-никакой ориентир. Заблудиться в трёх соснах ему не хотелось. Фроло подозревал, что с его "счастьем", он и в Мор может забрести, если не будет следить за дорогой. Но невесёлые размышления о будущем не покидали его, возвращаясь снова и снова.

"Чёрную работу делать или в навозе копаться - это уж увольте! Отродясь этим не баловался! Отложим такую возможность на крайний случай. Прислуживать мы тоже не любим… Вообще работать не любим".

Фроло с грустью осознал, что является самым настоящим лежебокой-мечтателем. И когда закончатся деньги - лучше ему лечь на спинку, сложить на груди ручки - и немедленно помереть. С голоду.

С каждым шагом Фроло становился всё мрачнее, но откуда-то знал, чувствовал тайными струнами своей души, что Городок-на-Холме надолго или же навсегда остался в прошлом, ворошить которое больно и опасно, как горящие угли. Он знал, что не может смотреть на могилу Фиалки, любимой жены, с которой хотел прожить всю жизнь, а прожил лишь год. Не сможет смотреть в глаза её отца. Не может, не может… Лучше промышлять снятием шкур с давно сдохших животных или собирать навоз, чем жить в прекрасной, солнечной долине с золотым лоринским деревом.

Вина, вот что никогда не даст ему покоя! Вина, которую он всё равно уносит с собой, как незаживающую рану в сердце.

Очнувшись, Фроло сообразил, что ушёл в какие-то дебри. Где-то в глубине души он стремился в Пригорье. Всё-таки там вместе с людьми жили и карлики. Ему там понравилось. И Фиалке тоже… Они там были счастливы, хоть и недолго.

Здравая его часть понимала, что жить в каком-нибудь селении, где живут только люди, он не сможет.

"Значит, Пригорье… или лес. В лесу с голоду и без денег не умрёшь", - уныло размышлял Фроло, рассматривая стройные ели, соседствующие с угрюмыми дубами и буками. Солнечный свет пробивался между ветвями.

После Великой битвы в Чёрном лесу кто-то, быть может, сам король или прекрасные эльфы провели тропу, охраняющую путников. Если дураки сами не лезли за её пределы, то никакие злые духи не могли заманить их в своих могильники… для задушевной беседы.

В лесу было душно и жарко. Ещё чуть-чуть - и кровь из носа хлынет. Фроло бросило в жар, когда он представил, что ступил на обманную тропу, ведущую в гущу зловредного чёрного леса, граничащего как с Пригорьем, так с Городком-на-Холме. И с Мором, естественно.

"Неужели я попал из обычного леса в Чёрный? Да, удача моя - необыкновенна!" - с горечью и какой-то обречённостью решил карлик.

Деревья, как ему казалось, смотрели на него во все листья. Поглядев на тропу, Фроло ощутил, как волосы у него встают дыбом.

"Только б это оказалась нужная тропа! Только бы не сбиться с неё, только бы не сбиться!" - приговаривал он про себя, иногда шептал вслух, покрываясь холодным потом. "Я хочу в Пригорье, а не в Могильники!"

Малыш помнил из прочитанного, что добрый и могучий маг Том спасает тех, кто попадал в чёрный лес или могильники, но… Не мог же он быть в разных местах одновременно? Могли же и у него быть выходные…

Фроло шёл довольно долго и только когда солнце начало закатываться, убедился, что всё-таки, несмотря на мольбы, обращённые к богам, сбился с безопасной тропы. Тракт тоже куда-то пропал, и уже давно. Не было видно дороги, вытоптанной многими поколениями путников, а оттого твёрдой, как камень, с указательными столбами, где несмываемой, светящейся во тьме эльфийской краской были указаны ближайшие города. Особой - алой краской - были указаны запретные зоны. Например, Городок-на-Холме, Чёрный лес, эльфийские владения, земли эвентов, владения гномов.

Гномовские царства были условно закрытой зоной - всем гномам дорога была разрешена, а людям - только из Приозерья и Диких земель, а также Дайла, и, разумеется, - Гурона.