— А сами играете, Вахтанг Георгиевич? — уточнил дядя Саша.

Чкадуа покачал головой.

— В карты — нет, в рулетку — нет. С судьбой играю. Рискую. Деньгами, имуществом, жизнью, наконец! Но своей, только своей! А в карты никогда не играю.

Несерьёзное это дело. Не для мужчины. Мужчина работать должен, деньги зарабатывать. И тратить! Деньги существуют для того, чтобы их тратить. На удовольствия, на женщин! Хорошо покушать, с друзьями посидеть…

— Но ведь картёжники тоже деньги зарабатывают! — заметил Марис.

— Зарабатывают, дорогой, зарабатывают… — протянул Вахтанг. — Но не так надо. Мужчина работать должен! А не за столом в карты играть.

— Вахтанг Георгиевич, — снова обратился к Чкадуа дядя Саша, — вы хотите сказать, что Геннадий Дубовицкий заработал весь свой капитал карточной игрой?

— Ну не совсем, не совсем, дорогой… Первоначальный капитал. Потом по ходу дела партнёров облапошивал… Получал то, что хотел, а по-другому не мог заиметь… Вот как тебя, Наташа.

— Он меня не получил! — закричала я. — И не получит!

— А что ты в городе-то ещё сидишь? — серьёзно посмотрел на меня Вахтанг. — Немедленно уезжай в Латвию. Мы потом приедем. Тебе опасно здесь оставаться.

— Я обещала Марису помочь найти его девушку, — заявила я. — Потом мы уедем все вместе.

Я, как уже говорила, предпочла бы уехать без девушки Мариса, но вслух в этом признаваться не следовало.

Вахтанг молчал, думая о чем-то своём. Мы тоже не произносили ни звука.

Первым молчание нарушил Марис:

— Вахтанг Георгиевич, как вы считаете, у этого самого Дубовицкого может быть гарем? Судя по тому, что я о нем уже услышал, — вполне.

— Вот я как раз сейчас и думал об этом, дорогой, — признался Чкадуа. — Бывал я у него на дачке… Он там иногда компании собирает, как раз в картишки перекинуться…

— А что, он всегда выигрывает? — перебила я. — Неужели с ним соглашаются играть, зная, что он всегда выходит победителем?

— Во-первых, он играет каждый раз с новыми партнёрами. Раз поиграл — получил, что хотел, и хватит. Это на серьёзные ставки. А тем, кого домой к себе приглашает, иногда и проигрывает. Но, по-моему, это он специально делает, чтобы не заподозрили. Да там и ставки совсем маленькие по сравнению с серьёзной игрой. Я всегда отказывался, он меня попробовал несколько раз напрячь, но я твёрдо говорил «нет», он понял, что не переубедит. Я о нем справки наводил — вот и выяснил его трудовую биографию. А когда на даче его играли, я внимательно следил.

— И заметили что-нибудь? — подался вперёд Марис.

— В смысле шулерства — нет. Но он же профессионал высочайшего класса!

Как я могу заметить? Но создавалось у меня впечатление, что проигрывал он специально, чтобы разжечь у других интерес к игре.

— А почему вы упомянули дачу? — поинтересовалась я.

— Развлечения нам там предлагались… — поведал Вахтанг.

Развлечения были разнообразными и включали танцы и песни в исполнении юных див, причём все они были разных национальностей и исполняли свои народные песни и танцы, пока мужчины выпивали и закусывали. Во время игры их не было, потом их предлагали гостям для ночных утех.

— Я не назвал бы это гаремом, — заметил Вахтанг. — В гареме все жены одного мужа. Или наложницы. Их не предлагают гостям. Они только для своего хозяина и повелителя, а тут… Это по-другому именуется. — Чкадуа опять подмигнул.

— Но вам не показалось странным, что хозяин так развлекает гостей? — уточнил дядя Саша.

— А что тут странного? — искренне удивился Вахтанг. — Все хотят показать друзьям и компаньонам что-нибудь оригинальное, то, чего ни у .кого нет. Стриптиз надоел, официантки голые тоже надоели. Вот один мой друг балетную труппу держит. «Лебедят», как он их называет. Он сам тощеньких, маленьких девочек любит… Маленьких не в смысле возраста, а там рост, вес… Как раз балерины подходят. А знаете, сколько у нас балерин безработных? Так у него конкурс на просмотр, только бы хозяину подойти! Дама у него работает лет под пятьдесят, тоже бывшая балерина. Она спектакли с этой труппой ставит. Они все танцуют перед гостями в этих своих беленьких пышных юбочках… Не раздеваются, только пляшут, ножки вверх задирают. Но трахаются только с ним… И, по-моему, все довольны.

— Он их держит взаперти? — спросил Марис.

— Кто? Если ты имеешь в виду любителя лебедей — нет. Одна, по-моему, с ним постоянно живёт, а остальные на репетиции и спектакли приезжают. Ну и когда там хозяину захочется… Все добровольно! Я же говорил, к нему очередь на конкурс! Джвари — мужчина щедрый. А Дубовицкий… Не в курсе. Честно, не знаю.

Джвари — мой друг, так что я точно знаю, а Геннадий… Не уважаю его! Не спрашивал. Не задумывался. Был-то я у него на даче всего два раза.

Марис с дядей Сашей принялись за выяснение месторасположения дачи, количества охранников, попросили Вахтанга нарисовать её план — то, что он помнил. Чкадуа удовлетворял их любопытство, как мог. Я видела, что он искренне старается нам помочь — услуга за услугу. Видимо, припёрло из Питера сбежать, наворотили дел, Вахтанг Георгиевич, или Константинос Колиастасис? Почему же он все-таки в Грецию-то не хочет ехать под своим вторым именем? Или и там уже наследил, как и в многочисленных странах дальнего зарубежья? Интерпол, что ли, за ним уже гоняется, а он надеется, что в Латвии его не достанут? Он, наверное, не знает, что я в курсе его прошлых подвигов (конечно, только малого их количества, но тем не менее). Мой предыдущий почему-то им в своё время сильно интересовался, в Париже опять же мне про Вахташу много интересного поведал…

Сергей тогда пьян здорово был, понесло его почему-то, а так мужик он вообще-то скрытный был, о своих делах почти не говорил.

Менты меня допрашивали после убийства, но что я могла сказать? Если бы и знала, все равно молчала бы: за длинный язык по головке не гладят. Дурочку из себя строила, а это и несложно было: у массы людей сложился стереотип — раз красивая манекенщица с длинными ногами, значит, в голове У неё пусто, ветер гуляет. От меня и отстали по-быстрому, поняли, что зря время тратят. Для проформы протокольчик заполнили, смоченный моими слёзками, и переключились на более важные дела. Кого теперь удивишь заказным убийством?

Но, самое любопытное: выяснилось, что практически никто из окружения моего предыдущего не был с ним по-настоящему близок. Я слышала, как это потом Волошин с друзьями своими обсуждал. В фирме тоже практически никакого криминала не нашли. Она отошла двоюродному брату Сергея, он и сейчас ею успешно руководит, особо не напрягаясь: печка хорошо разгорелась, знай подбрасывай поленья в огонь. Тем более этот братец работал одним из замов: в курсе дела.

Может, на досуге мне заняться расследованием убийства моего предыдущего?

Попробовать себя в роли частного детектива? Но, с другой стороны, времени уже столько прошло… Обязательно надо на могилку к нему съездить, цветочки посадить. Да и в обличье старушки я не вызову ни у кого подозрений, если появлюсь на кладбище.

Я приняла решение и теперь могла снова слушать, о чем идёт беседа в больничной палате. Марис с дядей Сашей тоже приняли решение: съездить на дачу к Дубовицкому. В роли проповедников. Ну и меня, естественно, с собой взять, как уже имеющую опыт в этом сложном деле вовлечения народа в новое (вернее, уже почившее) религиозное сообщество. Марис временно станет дедушкой, дяде Саше грим не нужен, ну а я, сирота, в новой роли уже более-менее освоилась. Будем представлять Детей Плутона.

Дядя Саша поинтересовался у Вахтанга, кого пристрелили на территории завода.

— Вай, это Важа был, нехороший человек, — заявил Чкадуа («Ещё один нехороший?» — подумала я.). — Важа Николадзе. Николаев по-вашему. Никогда его не любил, но брат мой, Зураб, дела с ним общие имел. Первая жена Зураба — родная сестра Важи, вот и работали. Делами были завязаны. Но я давно его подозревал, правда, проверить все никак не мог. На кого-то он ещё работал. Точно работал.