Никита в некоторой нерешительности прошел в сени и остановился перед дверью. Наконец он спросил:

— Кто там?

По-видимому, молодого голоса, и к тому же мужского, стучавший в дверь услышать не ожидал. Пришелец покашлял, поскрипел половицами на крыльце, а затем поинтересовался нерешительным, хотя и низким баритоном:

— Извините, Степанида Егоровна дома?

— Дома, дома! — отозвалась бабка. — Открывай, Никитушка, не бойся! Это Володя Корнеев пришел, я тебе об нем говорила…

Никита отпер засов и пропустил в сени крупного, лысоватого, круглолицего мужика в темном плаще и несколько старомодной шляпе, похожей на тирольскую.

— Здравствуйте, — сказал вошедший, не очень приветливо поглядев на Никиту, — я, тетя Стеша, уж запутался в твоих внуках, это который? Вроде ты его Павлушкой называла?!

— Не Павлушкой, а Никитушкой! — поправила Егоровна. — И не внук он мне, а в гости к Михалычу приехал. Из самой Москвы! А Михалыча-то и дома нету… Вот у меня сидит.

— Ладно, — еще пуще помрачнел господин Корнеев, — будем знакомиться.

Корнеев Владимир Алексеевич.

— Ветров Никита Сергеевич, — чинно представился московский гость.

— Очень приятно, — церемонно произнес Корнеев, хотя явно ничего приятного от присутствия Никиты не ощущал. Напротив, весь его вид давал понять, что юный бородач серьезно осложнил его миссию. — Мне бы поговорить надо… — Корнеев бросил недовольный взгляд на Никиту. Мол, дело срочное, и желательно, чтоб без посторонних… Ветров решил пойти навстречу.

— Я пойду, пройдусь немного, — сказал он. — На часок…

Определенной цели у него не было. Но когда он проходил мимо дома ь 48, со двора выехал знакомый «Запорожец». Протрезвевший Андрей со своим семейством решил прогуляться. И, притормозив около Никиты, окликнул его как старого знакомого:

— Далеко собрался?

— В… краеведческий музей, — сказал Никита первое, что пришло в голову.

— Отлично! — воскликнул Андрей. — А мы все думали: куда бы сходить?

Садись!

Действительно, доехали быстро. Областной краеведческий музей размещался в обшарпанном, но крепком, на совесть построенном двухэтажном особнячке с портиком, украшенным шестью толстенькими, как грибы, дорическими колоннами. На углу красовалась довольно свежая мемориальная мраморная доска: «Бывший дом градоначальника. Памятник архитектуры XVIII-XIX веков. Охраняется государством».

Оказалось, что вход стоит 2000, для детей и солдат — 1000 рублей.

Кассирша, вязавшая, по-видимому, детские носочки, аж встрепенулась, увидев сразу четырех посетителей, способных привнести в кассу охраняемого (но не ремонтируемого) государством учреждения культуры аж целых 7 (семь) тысяч рублей. Другая бабуля, читавшая какую-то местную газету за небольшим столиком с табличкой «Экскурсовод», торопливо встала и сказала, приятно улыбнувшись:

— Здравствуйте! Меня зовут Нина Васильевна. Я рада вас приветствовать в стенах нашего областного краеведческого музея. Верхнюю одежду можно не снимать, у нас, к сожалению, еще не топят…

— И не затопят, — добавила кассирша, — за отопление еще с того года должны остались…

— Прошу пройти в начало экспозиции, — Нина Васильевна взяла указку и пропустила всех четверых за барьерчик. Потом она очень бойко, ибо наверняка лет тридцать повторяла одно и то же с небольшими дополнениями и уточнениями, вносимыми различными съездами и пленумами, начала рассказывать о том, где расположена область, с какими субъектами РФ граничит, какая у нее площадь, численность и плотность населения. Не забыла поведать о реках, рельефе, полезных ископаемых и прочем, а затем подошла к стенду, где обнаружились каменные топоры, черепки и наконечники стрел. Оказалось, что здесь, в этих краях, первые стоянки первобытных людей появились совсем недавно — каких-то 20 тысяч лет назад, и жили здесь племена ямочно-гребенчатой культуры, которые вроде бы жили оседло и находились на неолитической стадии развития…

— Ну, блин! — тихо пробормотал Андрей. — Это ж надо же!

Послушав о первобытности, сразу перешли к древним славянам, которые вроде бы тут что-то пахали, а за одно и к тюркам, которые когда-то кочевали через эти места. Конечно, бабулька повздыхала насчет того, что все это сопровождалось набегами и грабежом. Никита в свое время немало об этом слышал еще на лекциях по отечественной истории, но из жалости к бабульке не показывал, что ему скучно.

Что же касается Андрея и Аллы, а также мало что понимавшего, но с удовольствием смотревшего всякие занятные штуковины Максимки, то их интерес был самым неподдельным. Правда, «блины» с «хренами», то и дело слетавшие из уст Андрея, несколько коробили интеллигентную старушку, еще не знавшую, что эти выражения уже вполне вписались в литературный язык, но тем не менее, чувствуя внимание публики, она продолжала рассказывать о том, что в здешних местах происходило во времена Киевской Руси, феодальной раздробленности и монголо-татарского нашествия и т.д. Наконец Нина Васильевна добралась до восстания Степана Разина.

— На территории нашей области, — повествовала она, — главные силы повстанческого войска так и не появились но, хотя крепостные крестьяне, ремесленники, городовые казаки и часть стрельцов активно сочувствовали восставшим, на то, чтоб подняться против крепостников, решились лишь несколько волостей. Там произошли бунты, было убито несколько владельцев вотчин, и по городам распространялись подметные письма с призывами убивать изменников — бояр и воевод, стоять за правую веру, царя Алексея Михайловича и царевича Алексея Алексеевича. Степан Разин, как вам, возможно, известно, не призывал открыто к свержению самодержавия и утверждал, будто действует от имени и по повелению Алексея Михайловича. В составе его флотилии, плывшей вверх по Волге, были два особых струга, один из которых был обит красным бархатом, а другой — черным.

Разин и его сподвижники распространяли слухи, будто на «красном» струге плывет царевич Алексей Алексеевич, который на самом деле умер задолго до восстания, а на «черном» — патриарх Московский и Всея Руси Никон, который на самом деле умер за год до восстания, но в народе ходили слухи о несметных богатствах, захваченных разницами в Персии.

Поиски разинских сокровищ начались непосредственно после подавления восстания, велись они в разных местах, но так ни к чему и не привели. В частности, существует легенда и о том, что «разинский» клад был спрятан на территории нашей области, куда в 1670 году отошел отряд, возглавляемый атаманом Федькой Бузуном. Известно, что отряд Бузуна продолжал действовать на северо-западе нынешней территории нашей области до 1671 года, то есть до того времени, пока Федька Бузун не был убит в бою с царскими драгунами. После этого его отряд прекратил свое существование, распавшись на несколько мелких разбойничьих шаек. Однако нет никаких документальных свидетельств, что разинская казна находилась в отряде Бузуна, так же, как и о ее захвате царскими войсками. Конечно, народная молва, в частности, изустные предания, записанные нашим известным краеведом-энтузиастом Владимиром Алексеевичем Корнеевым, ныне директором школы ь 127, в немалой степени приукрасила историю, обрасти-ла ее всякого рода лирическими и мифическими деталями, явно гиперболизировала размеры клада — чуть ли не сорок возов золота и бриллиантов! — но убеждения в том, что «разинский» клад существует, придерживается и значительное число вполне серьезных специалистов, — закончила Нина Васильевна.

Ветров на некоторое время отключился от прослушивания того, что говорила Нина Васильевна. Он переходил вместе со всеми от стенда к стенду, смотрел на ржавые бердыши, почерневшие шпаги и штыки, модели галер Петровского флота, ядра, портреты каких-то типов в париках и прочие экспонаты, слышал монотонную речь экскурсовода, но ни во что не вникал. Никита еще раз проматывал в памяти историю своего заочного знакомства с Ермолаевым.

За размышлениями Никита и не заметил, как экскурсия завершилась. Они, оказывается, уже поднялись на второй этаж, где была экспозиция, посвященная растительному и животному миру области, посмотрели чучела всяких там кабанов, волков и зайцев, которые не то прежде, не то и теперь водились на здешней территории. Максимка восторженно указывал пальчиком на потолок и пищал: