Женщина должна быть настроена на мужчин, даже не на какого-то конкретного мужчину, а на всю сильную половину, - и тогда она хороша в любом возрасте. И Лара ничуть не сомневалась, что и в сорок пять, и позже, она останется привлекательной. Если женщина хочет нравиться, - она непременно будет нравиться.

- Тебя, моя дорогая, всегда можно было купить на любой прикол, заговорила подруга уже совсем другим тоном. Все понятно. Она просто сыграла для Лары маленький спектакль. В этом вся Алка. - Тему сегодняшнего розыгрыша мне навеял рекламный проспект. Представляешь, до чего рекламщики додумались: бросили в мой почтовый ящик буклет, в котором написано, цитирую: "Уважаемая Алла Дмитриевна! Мы знаем, что вы роскошная, холеная женщина, но последнее время вас беспокоит лишний вес. Вы неоднократно давали себе слово, что с завтрашнего дня сядете на диету, но за заботами забывали об этом. Мы предлагаем вам верное средство", - и далее реклама новой модели универсального тренажера для домашнего пользования. Откуда они имя, отчество и адрес-то выяснили? И главное - все про меня.

- Да просто в справочном узнали.

- Ага, и стали всем подряд посылать эти нежные послания? В том числе и пожилой вахтерше с четырьмя детьми?

- Возраст тоже могли узнать в справочном бюро.

- Эх ты, Ларка, не дашь помечтать! А я уже обрадовалась, что стала знаменитостью, и обо мне весь белый свет знает...

- Опять прикалываешься, подруга?

- Опять, - честно призналась Алла. - Проверяю тебя на чувство юмора. Констатирую: начинает восстанавливаться. Еще не окончательно, но прогресс налицо. И это меня радует.

- Мать, я из-за тебя опоздаю. У меня в одиннадцать переговоры в "Калинке".

- У меня в "Фортуне" в половине двенадцатого, так что мне тоже пора мыть шею. Кстати, чего я тебе звоню-то - чуть не забыла, видно, ранний склероз начинается. Вчера мне телефонировала наша бывшая одноклассница, Натка Пантелеева. В больнице, в аварию попала. Говорит, головку сильно зашибла. Так повредила мозги, что совсем плохая, ничего не помнит. Давай навестим её. Как у тебя сегодня со временем?

- До двенадцати буду занята, потом разная мелочевка, которую могу отложить на потом, а в два часа очень важные переговоры.

- Тогда я подстроюсь под тебя, - решила Алла. - На сегодня у меня других важных дел не предвидится, а мелочевку перекину на другое время. Следовательно, имею широкие возможности проявить человеколюбие и морально поддержать Натку. Она лежит в Склифе. Встречаемся в половине первого у центральных ворот больницы.

- Идет, - согласилась Лара.

- Я по дороге куплю ей всяких витаминов и калорий, чтобы Наталья не похудела и не подурнела. Надо же, как не повезло бедняжке - самое слабое место повредила! С мозгами у Натки всегда было туговато, так теперь ещё и сотрясла их.

- Ничего, подлечат. От того, чего нет, много не убудет.

- И то верно. Еще дурнее она уже вряд ли станет, - куда уж дурнее-то! Лишь бы фейс не повредила, свое единственное сокровище.

- До встречи, подруга. Мне пора.

- Пока, мать. Давай, трудись во славу всех отечественных бизнес-дам, дай мужикам жару. Мы покруче многих, пусть знают наших! Aut Caesar, aut nihil!

Лариса повесила трубку, сунула мобильник в сумочку, быстро оделась и нанесла повседневный макияж.

Вот ведь болтушка Алка! Хлебом не корми - дай приколоться. Почти час трепалась. Из-за неё она даже не успевает выпить кофе. Ну, да ладно, партнеры обязательно предложат - этика деловых переговоров обязывает.

Дон крутился под ногами, заглядывая в глаза, но Лара урезонила его:

- Ну, как тебе не стыдно! Ты ведь уже гулял! Видишь же, что мне некогда.

Пес с тяжким вздохом улегся у двери. Картина, которая повторяется почти каждое утро. Хотя Миша специально встает на час раньше, чтобы дать собаке вволю набегаться, но этот хитрюга разыгрывает перед хозяйкой спектакль, как он несчастен, когда она уходит, и чаще всего, Лара смягчается и ещё раз выводит его на прогулку. Но сегодня со временем просто затык - удружила болтливая подружка - так что псу ничего не светит.

Подхватив сумочку, Лариса заперла дверь и через три минуты уже сидела в своем "Мерседесе".

"Ну, с Богом", - пожелала она себе и тронулась с места.

Через полчаса Лара была в офисе "Калинки". По правилам хорошего тона женщине позволительно опоздать на семь минут. Правда, это деловые переговоры, а не любовное свидание, и задержалась Лара не на семь, а на десять минут, но партнеры отнеслись с пониманием. Ездить по Москве стало очень трудно, везде пробки, никогда не угадаешь, где застрянешь.

Лариса в темпе провела переговоры и в половине первого подъехала к институту "Скорой помощи", которую в просторечии все именовали "Склифом". Алла была уже там. Как всегда, коммуникабельная подруга быстро договорилась с охранниками, и им разрешили въехать на территорию больницы. Припарковав свои машины и поставив на сигнализацию, подруги вошли в здание. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Лара успела спросить:

- Алка, а с чего ты примчалась к Натке, как угорелая? Мы ведь даже не подруги, почти не общаемся. Ни я, ни ты её никогда особенно не жаловали.

- Да она таким жалобным голосом просила прийти, что я не могла отказать. Сама хорошо помню, как валялась на больничной койке, любому посетителю радовалась. С утра ждешь врачебного обхода, чтобы перекинуться словом. С больными-то разговаривать - одна тоска, все талдычат про свои болячки, неустойчивый стул и плохие анализы. Потом с нетерпением ждешь, когда кто-то навестит, а время тянется, как резиновое.

Подруга перенесла три тяжелых операции. Лариса всегда была рядом. Про то время вспоминать тяжело... Видеть, как Алку везут из операционной с запрокинутым сине-белым лицом... А потом отход после наркоза в реанимационной палате. Алка с закушенной губой, когда её везли на перевязку - шов нагноился. Когда её привозили с перевязки, та материлась. С тех больницы подруга ненавидит.

- Тут и врагу обрадуешься - все ж новая рожа, - продолжала Алла. - У меня-то друзей-приятелей вагон с большой тачкой, да и то я в больнице смертельно скучала, а у Натки друзей нет. Так что только мы с тобой можем проявить альтруизм, от нас ведь не убудет, верно?

Действительно, Наташа, их бывшая одноклассница, сменив несколько мужей и несчетное количество любовников и сожителей, по сути была одинокой. Где они все сейчас? Ее отец - пьяница, мать - замученная жизнью женщина, а мужчины использовали Натку лишь как подстилку.

Открыв дверь в отделение, Алла втянула воздух и тут же с отвращением сморщила нос. Типичный больничный запах оживил её воспоминания. В отделении пахло как во всех старых больницах, где много тяжелых больных. Непроветриваемые палаты, в которых лежат несколько человек, запах затхлости и многих немытых тел, пропахшего потом постельного белья, неубираемых суден, туалета, смешанный со специфическим запахом лекарств.

- Зараза! Ненавижу эти богадельни! - шепотом выругалась она. - Здесь смердит горем, болезнью, унынием и смертью.

Лариса лишь пожала плечами. Что делать?! Наша медицина всегда была падчерицей бюджета. Ведь в конечном итоге все упирается в деньги. Если бы чиновники их не разворовывали, это отделение можно было бы превратить в конфетку. Конечно, лежать пластом в любой больнице тягостно, но одно дело находиться в душной палате среди десятка таких же страдающих больных, когда одних храпит, другой не спит и стонет, третий идет в туалет, к четвертому приходит медсестра делать уколы, - и совсем другое - в чистой отдельной палате. Сколько высокопарных слов о бедственном положении нашего здравоохранения, а толку ни на грош. Ведь те, кто произносят красивые слова с высоких трибун, сами лечатся в других больницах.

Неунывающая Алла легко переключилась со своих воспоминаний и занялась делом. Быстро договорилась с персоналом - деньги, как известно, открывают почти все двери. Хотя время для посещений было неурочное, подругам выдали халаты и провели в палату, где лежала пострадавшая.