Что мудрыми слывут лишь потому,

Что ничего не говорят, — тогда как,

Заговорив, они терзали б уши

Тем, кто, их слыша, ближних дураками

Назвал бы, верно. 5 — Да об этом после.

Но не лови ты на приманку грусти

Такую славу — жалкую рыбешку! —

Пойдем, Лоренцо. — Ну, пока прощай!

А проповедь я кончу, пообедав.

Итак, вас оставляем — до обеда.

Придется мне быть мудрецом таким

Безмолвным: говорить не даст Грациано!

Да, поживи со мною года два —

Звук голоса ты своего забудешь.

Ну, для тебя я стану болтуном!

Отлично: ведь молчанье хорошо

В копченых языках да в чистых девах.

Грациано и Лоренцо уходят.

Где смысл в его словах?

Грациано говорит бесконечно много пустяков, больше, чем кто-либо в Венеции; его рассуждения — это два зерна пшеницы, спрятанные в двух мерах мякины. Чтобы их найти, надо искать весь день, а найдешь — увидишь, что и искать не стоило.

Ну, хорошо. Скажите — кто та дама,

К которой дали вы обет поехать

На поклоненье? Вы мне обещали.

Небезызвестно вам, Антонио,

Как сильно я дела свои расстроил,

Ведя пышней гораздо образ жизни,

Чем позволяла скромность средств моих.

Я не ропщу, что должен сократить

Роскошный обиход: одна забота —

Как с честью выйти из больших долгов,

В какие мотовство меня втянуло.

Вам должен я, Антонио, больше всех —

И деньгами и дружбой. Эта дружба

Порукой мне, что смело вам могу

Открыть мои намеренья и планы,

Как от долгов очиститься совсем.

Скажите все мне, добрый мой Бассанио;

И если ваши планы, как вы сами,

Согласны с честью, — уверяю вас,

Мой кошелек, я сам, мои все средства —

Открыто все, чтоб только вам помочь.

Еще в дни школы, потеряв стрелу,

За ней я тотчас вслед пускал другую, —

И в ту же цель, следя усердней только, —

Чтоб первую найти; рискнув двумя,

Я часто обе находил. Пример

Беру из детства — так мой план невинен.

Я много должен вам; как безрассудный

Мальчишка, это все я потерял.

Но коль решитесь вы стрелу вторую

Послать за первой вслед, — не сомневаюсь,

Что, целясь метко, иль найду я обе,

Иль возвращу вторую, благодарным

За первую оставшись должником.

Вы знаете меня; не тратьте ж время,

Ища окольный путь к моей любви.

Вы больше огорчаете меня,

В моем сильнейшем чувстве сомневаясь,

Чем если б разорили впрах меня.

Скажите просто мне, что надо сделать

И что, по-вашему, я сделать в силах, —

И я готов на все. Так говорите ж!

Богатая наследница в Бельмонте

Живет; красавица — прекрасней вдвое

Высокой добродетелью; порой

Ее глаза привет мне молча слали.

Ей имя — Порция; она не ниже

Супруги Брута, дочери Катона 6.

Все знают цену ей: из разных стран

Четыре ветра навевают ей

Искателей. А солнечные кудри

Как золотое светятся руно;

Бельмонт они в Колхиду обращают,

И не один Язон туда стремится.

О, будь возможность у меня, Антонио,

С любым из них достойно состязаться, —

Душа моя предсказывает мне,

Что я бесспорно одержу победу.

Ты знаешь, вся моя судьба — на море:

Нет у меня ни денег, ни товаров,

Чтоб капитал достать; ступай, узнай,

Что может сделать мой кредит в Венеции.

Его я выжму весь и до предела,

Чтоб к Порции в Бельмонт тебя отправить.

Ступай, — разузнавать мы будем оба,

Где деньги есть: найдем их, без сомненья,

Под мой кредит иль в виде одолженья.

Уходят.

Бельмонт. Комната в доме Порции.

Входят Порция и Нерисса.

Правду сказать, Нерисса, моя маленькая особа устала от этого большого мира.

Так бы это и было, моя дорогая синьора, если бы у вас несчастий было столько же, сколько счастья. Но, видно, тот, кто слишком много ест, болеет точно так же, как тот, кто мучается от голода. Поэтому счастье — в золотой середине: излишество скорей доводит до седых волос, чем умеренность, которая ведет к долговечности.

Прекрасные нравоучения, и прекрасно сказаны.

Они были бы еще лучше, если бы исполнялись, как должно.

Если бы делать было так же легко, как знать, что надо делать, то часовни стали бы храмами, а бедные хижины — царскими дворцами. Хорош тот священник, который поступает по собственным поучениям. Мне легче научить двадцать человек, как надо поступать, чем быть одной из этих двадцати и следовать собственным наставлениям. Рассудок может предписать законы крови; но пылкий темперамент перепрыгивает через все холодные правила. Юность — сумасбродный заяц, который перескакивает через капкан калеки-благоразумия. Но все эти рассуждения не помогут мне выбрать мужа! Бедная я! «Выбрать»! Я не смею ни выбрать того, кого хочу, ни отказать тому, кто мне не нравится: воля живой дочери порабощена волей умершего отца! Не жестоко ли это, Нерисса, что я не ногу ни выбрать, ни отвергнуть?

Ваш отец был всегда добродетельным человеком, а к людям чистым душою в предсмертные минуты иногда приходит благое прозрение: раз он придумал эту лотерею — три ларца, золотой, серебряный и свинцовый, и тот, кто угадает его мысль, получит вас, — так поверьте, угадает, наверно, тот, кто по-настоящему любит. Но скажите: есть ли у вас хоть к одному из прибывших царственных женихов какая-нибудь склонность?