– А вы каким бизнесом занимаетесь?

– Не боись, легальным, автозапчасти по России расталкиваем. Документы в порядке. Заполняю, что ли? – кивнул он на справку-счет.

– Да! – согласился я, потому что какая-то зацепочка у меня появилась.

– Давай, Яковлевич, оформляй, а то милиция меня с этим Генкой затрахала.

– Подождите, – остановил я, – оговорим условия.

– Какие еще условия?

– Если я нахожу вашего брата, но он мертв?

– Оставляешь «девятку» себе.

– Если он жив?

– Получаешь еще одну.

– Если после месяца работы я не нахожу ничего и никого?

– Если мне скажут, что ты действительно работал, то отдаю тебе прошлогоднюю «семерку».

– И кто же тебе скажет?

– Ты знаешь сам, и не думай, что я тупой и не заметил, как ты назвал меня дегенератом. Пользуйся. – Он пододвинул ко мне справку-счет и ключи. – Техпаспорт получишь сам. Пойдем, Яковлевич.

Они ушли, оставив мне тревогу, неуверенность и новенькую «девятку». Но пока она мне была без надобности. Пока мне нужен был приличный, вусмерть измазанный и мятый костюм интеллигентного бомжа.

Отгоняя машину на стоянку, я твердо решил, что прошлогодняя «семерка» мне не нужна.

По телефону-автомату через 09 я попытался выяснить телефон Крутько. После секундного замешательства справочная девочка испуганно ответила, что такой фамилии у них не значится. Все верно! Значит, он на собачке у моих бывших коллег, а связываться с ними не хотелось. Если Юрка уже не раззвонил, какой гость был у меня сегодня, то пока проявляться не стоит.

Легко и просто его адрес я узнал через общество нумизматов. Гражданин Крутько Александр Алексеевич проживал по улице Космонавтов в пятиэтажном «хрущевском» доме на втором этаже в третьем подъезде. Возле него, в кусточках, я и расположился. Неторопливо разрезал соленый огурец, разломил булку и, как приманку, на видном месте поставил чуть начатую бутылку.

Время шло, но поплавок оставался неподвижным. Такое со мной случалось впервые. Куда же подевались мои родные разговорчивые свидетели-алкаши? Прошел час, и никто не тронул моей наживки. А в довершение к моему невезению чумазый шестилетний карапуз приволок в кусты картонную коробку из-под телевизора и заявил:

– Ты, дядька-алкас, уходи отсюда! Мы с Натаской сисяс иглать будем.

– Играйте на здоровье.

– А ты месаес. Посол вон! Пьянь подзаболная!

На всякий случай, избегая конфронтации, я перебазировался на скамейку возле самого подъезда. Меня никто не замечал. Похмельные мужики проходили мимо, торопясь по своим сакраментальным делам. Одному я даже кивнул и показал на бутылку, но он отрицательно затряс нечесаной башкой.

А детская игра в кустах меж тем разгоралась, поневоле я прислушался.

– Где деньги? – звенел девчоночий голосок. – Опять пропил, ирод. Навязался на мою душу, чтоб ты сдох.

– Сто ты на меня орес? Лахудла! Ну выпил суть-суть! Слазу слать надо?

– Убирайся, где был. Иди к своей шлюхе.

– Заткнись, убью, сука!

Послышалось что-то похожее на шлепки. Они становились все громче и явственней. Взахлеб заверещала девчонка.

– Убью суку, завалю, как дядю Сасу, – входил в роль карапуз.

– А-а-а, я всем расскажу! Всем расскажу!

– Что ты рассказес?

– Как ты в замок кашу напихал! Все расскажу.

Опять послышались удары и громкий взаправдашний Наташкин рев. Я понял, что нужно вмешаться. Отогнув кусты, я за шиворот вытащил вредного карапуза. Теперь заверещал он, а из окна третьего этажа на меня посыпался отборный мат на вид благообразной старушки, видимо карапузовской бабушки. А его мамаша уже старательно охаживала меня ковровой выбивалкой.

– Чтоб вы все посдыхали, алкаши чертовы, жизни от вас нет. Мама! – заорала она старухе. – Вызывай милицию, чуть ребенка не убил. Погоди у меня, упрячу я тебя лет на пять, может, поумнеешь.

– В чем дело, гражданка?

Сивый парень в спортивном костюме показал милицейское удостоверение. Минуту назад он сидел на скамейке противоположного дома. Какой же я лопух, за домом слежка. И алкаши это прекрасно знали, потому и не заглотили моего живца. А я-то!… Глупеем, Гончаров, глупеем.

– Арестуйте его, товарищ милиционер, – визжала между тем баба, – он сына моего чуть не убил.

– Неправда, гражданка, он лишь оттащил его от девочки, которую ваш сын избивал всерьез.

– Да вы ничего не знаете!

– Я наблюдаю за ними давно. Гражданин, ваши документы.

– Отойдем, сержант, – буркнул я.

– Отойдем, только бутылочку с собой прихватите, придется составить акт.

С бутылкой, нарезанным огурцом, в грязном костюме, я шкандыбал впереди сержанта, проклиная себя за глупость и легкомыслие.

– Ваши документы, – дойдя до середины двора, потребовал мент.

– У меня их нет.

– Вот и отлично, сейчас бригаду вызовем, и до выяснения…

Из-под мышки он вытащил рацию.

– Погоди, сержант, две минуты.

– Ну?

Я начал снимать стоптанный башмак. Заинтересованный, он оставил рацию в покое.

– Что вы здесь делали?

– Наверное, то же, что и ты.

Из-под стельки башмака я извлек ламинированную лицензию, кстати, не продленную, а значит, и не действительную. Он старательно сверил фото с моей образиной, а на срок годности внимания не обратил.

– Гончаров? Это вы и есть? Много о вас слышал, но почему такой костюм, водка? Вы же бывший офицер, должны себя держать в рамках.

– Сержант, когда идут на охоту, не обязательно надевать смокинг.

– Я понял. Вы свободны, но доложить о вашем визите сюда я обязан.

– Ничего не имею против. Только просьба, сержант, там плачет девочка. Вот вам деньги, сходите и купите какую-нибудь шоколадку. А я тем временем постараюсь ее успокоить. Видно, до нее нет никому дела.

– Я на посту.

– Тогда успокойте ее вы, а я сбегаю в «комок».

Очевидно, в подобного рода делах сержант был неискушен, потому что после минутного замешательства решился на первый вариант.

– Только вы посматривайте за подъездом.

– Я для этого сюда и пришел.

Раздвинув кусты, я увидел ее. Забившись в угол картонной коробки, девочка горестно всхлипывала.

– Наташка, здорово, чего ревешь?

– Сла-а-вик побил. Он злой, он скотина, чтоб он сдох.