– Ну зачем же так сразу, а где мама?

– На работе, а папанька спит, с утра напился пьяным и спит.

– Ну ничего, сейчас дядя милиционер принесет тебе шоколадку.

– Мент поганый? – с ходу спросила она.

Я обалдел:

– Почему же поганый?

– Папанька всегда так говорит. А еще говорит – мусор поганый.

– Твой папа говорит плохо. А что за кашу пихал в замок тот мальчик, Славик?

– А это не он пихал, он только смотрел, а кашу из клизмы в замок выдавливал Сережа.

– Какой Сережа?

– Который газеты носит. Он думал, что мы не видим его, а мы со Славкой все видели и клизму потом взяли, когда он ее выбросил.

– А где она?

– Клизма? У меня в сумке.

– Подари ее мне.

– Не могу. Я дежурная медсестра.

– Ну и отлично. Я тебе дам денег на две новые клизмы. Мединструмент всегда должен быть новым. Держи. – Я протянул ей десятку и взамен получил грязно-желтую грушу с отбитым пластмассовым наконечником. Наташкин потенциальный пациент был бы только рад нашей сделке.

– А что это вы с клизмой делаете, гражданин Гончаров? – резко и подозрительно спросил склонившийся над нами сержант.

– Играем, – глупо ответил я.

– Ага, играем, – поддержала меня семилетняя бестия, крепко зажав в кулачке десятку. – Я сейчас дяденьке буду промывать кишечник.

– Вот как, – задумчиво протянул сержант. – На, девочка, держи свой шоколад, а с незнакомыми дяденьками больше не играй, хорошо?

– Хорошо.

– А вам бы, Гончаров, лучше уйти отсюда подобру-поздорову. Не нравится мне это. Попахивает чем-то.

– Поменяйте носки.

– Что?

– Сдачу оставьте себе, – уже в арке ответил я.

Отлично, везет же дуракам. С первого же раза и в яблочко. Жаль только одного: потери статуса инкогнито. Сержант накрыл меня сразу. Я уверен на все сто, что обо мне он доложит в первую очередь. И про девочку, и про шоколадку, и про клизму конечно же не забудет. Ну и черт с ним. Главное, начало положено. Я ухватил за хвостик какую-то мышку. К какой крысе она меня приведет, это уже вопрос.

В ближайшем почтовом отделении я нашел начальницу, унылую и сутулую, как жизнь старой девы.

– Добрый день, – приветливо поздоровался я.

– Что вам нужно? – бесцветно спросила она.

– Почтальон по имени Сергей.

– Он на сортировке, подождите.

– А может быть, я сам…

– Посторонним вход воспрещен, – бесстрастно и бескомпромиссно проговорила она, ни единым мускулом при этом не шевельнув.

Разбитной приблатненный пацанчик лет четырнадцати появился через десять минут. За собой он тащил сумку на колесиках, беременную разнообразной прессой.

– Пойди сюда, голубок, – грязно улыбаясь, поманил я его пальчиком. По тому, как он съежился, я понял, что взял в разговоре нужную тональность.

– Что тебе? – немного осмелев и обнаглев, подошел он ко мне, вихляясь. Ухватив парня за нос, я пригнул его к земле. Он загундосил, то ли жалуясь, то ли возмущаясь.

– Ты зачем замок испортил, гаденыш?

– Какой замок? Отпусти.

Отпустив сопливую носопырку, я ухватил малого за ухо и, медленно выворачивая, ласково спросил:

– Ты не знаешь какой?

– Не знаю. Отстань, больно.

– А будет еще больней, в камере всегда больней. Есть у нас сержант, дядя Коля, он любит делать больно плохим мальчикам. Сейчас пойдем к нему.

– Не надо, – захлюпал мальчишка.

– Тогда рассказывай, зачем испортил замок.

– Я ничего не знаю.

– Тогда пойдем. Дядя Коля тебя ждет не дождется. Колись, говнюк.

– Это не я. Я ничего не знаю.

– Кто знает?

– Не знаю!

– А этот клистир тоже не твой?

– Не мой.

– Только отпечатки пальцев на нем твои, усек, шелудивый? А в остальном с тобой разберутся в камере предварительного заключения. Может, девочку из тебя сделают. И выйдешь ты оттуда уже не Сергеем, а какой-нибудь Снежаной или Серафимой. Тебе как больше нравится?

– Никак, я все скажу, отпусти ухо.

Все-таки никудышный я психолог. Поверив ему, я отпустил ухо. Подскочив козлом, он еще в воздухе заработал ногами и задал бешеного стрекача. Гнаться за ним было бесполезно. «Ну да ничего, – успокоил я себя. – Не сегодня так завтра проявится, а ночью я наведаюсь к нему домой. С чисто превентивной целью».

На сегодня – все. Недовольный собой, я отправился к родному очагу и вечно голодному коту.

Это вошло в привычку, поднимаясь по лестнице, шагать тихо, а перед тем, как вставить ключ в дверь собственной квартиры, несколько секунд постоять молча. Вот и сейчас на несколько мгновений я затаился, слушая жизнь подъезда. Кажется, тихо. Открыв дверь, я вошел и остолбенел.

Прямо передо мной на низком стульчике в передней сидел полковник Ефимов.

– Вы как открыли дверь? – невольно вырвалось у меня.

– Было бы что открывать, а уж как? Это нетактично с вашей стороны – задавать подобные вопросы. Значит, клоун Гончаров снова на манеже. Значит, вновь меня ожидают ночные кошмарики? Но я думаю избежать этого. И знаешь как?

– Наложить запрет на мою деятельность, не пролонгировать лицензию.

– Умный ты, Гончаров, ну прямо как я в юности. Сколько времени?

– Шестой час.

– Ну и ладненько. Будем считать, что вечер я посвятил тебе.

– Благодарю вас, Алексей Николаевич. У меня для вас сюрприз.

– Начинается. И откуда ты свалился на мою седую голову?

– Осторожно, стульчик развалится, а сюрприз настоящий, его вам передал один наш знакомый.

Из тайничка я выудил массивный золотой перстень-печатку с вензелем «Ане» и протянул полковнику.

– Это что, взятка?

– Какая же это взятка, когда на перстне ваши инициалы. К, тому же вещь не моя, я просто выполняю поручение известного вам лица.

– Хорош, собака.

– Кто, мастер?

– Нет, изделие. Гляди-ка, как раз впору. Если от чистого сердца, то заберу.

– Носите на здоровье.

– Я чего пришел-то?..

– Вот и я думаю…

– Не хами, особенно старшим по званию.

– Да нет у меня никакого звания, полковник, отставной козы барабанщик.

– Вот и я думаю, не пора бы тебе пересмотреть свое поведение и место в обществе?

– А я уже пересмотрел и пришел к выводу, что я-то как раз на своем месте. Водку пить будете?