– Сашка, дорогой мой!

Паскевич снял очки и, часто моргая глазами, стал протирать стекла.

– Откуда у нас курица? – спросил я Евгению, отхлебнув глоток горячего, щедро сдобренного укропом бульона.

– Утром принесла Христинка. Вероника Сергеевна прислала.

– Они что, уже перебрались?

– Я не видела Веронику, но Христина сказала, что еще не все. Но большая часть уже в Грибовичах. Остальные управятся дня за два. Там еще кое-какие дела с оборудованием фермы.

– Им помогли?

– Да! Всем этим занимается теперь Алексей.

– Где он? Мне надо его видеть!

– Он приходил, но Александр Иванович поставил у нашего дома «караул» и никого не велел пускать еще два дня!

– Саша! Что это значит?

– Это значит, что лежи и не рыпайся! Здесь командую я! Хватит того, что ты три дня не приходил в сознание. Пойми, я хирург и в нервных болезнях не разбираюсь. Вначале я подумал, что у тебя инсульт! Но, слава богу, ошибся. Ты просто переутомился. Откровенно, я еще не встречался с подобным. Но в таких случаях самое лучшее лекарство – покой.

– А как там наши раненые?

Сашка помрачнел:

– Ярославу пришлось ампутировать ногу. Остальные скоро поправятся.

– Бориса Ивановича похоронили?

– Вчера!

– Что нам теперь делать? Кто его заменит?

– Ты его в бреду несколько раз звал! – произнесла Евгения.

– Что и говорить! Старик был большой души человек, – вздохнул Александр Иванович, – девчонки ревели на похоронах в три ручья.

Я попробовал приподняться, но почувствовал, что даже это движение дается мне с большим трудом.

– Да! Если бы не он, то наша судьба могла бы сложиться совсем иначе. Может быть, многих из нас уже не было бы в живых!

По-видимому я побледнел, так как Сашка бросил на меня тревожный взгляд и, взяв руку, стал считать пульс.

– Давай-ка, постарайся заснуть!

Он направился к выходу, бросив взгляд на Евгению, которая вышла за ним, но вскоре вернулась, видимо по-лучив от Паскевича инструкции.

На следующий день ко мне, наконец, пропустили Алексея. Сашка не снял караул, но позволил посещения с его, Паскевича, разрешения.

– Ну, рассказывай! – встретил я Алексея.

Несмотря на теплую погоду, я что-то мерз, и Евгения с Катей затопили камин.

– С чего начать? – он вытащил трубку и опасливо посмотрел на Катю.

– Кури уж! Кстати, я тоже закурю, Катюша, – обратился я к ней, – дай мне табак, он у меня в левом ящике стола.

Мы закурили.

– Вы меня здорово напугали. Я подошел, чтобы рассказать о результатах допроса, а вы лежите на земле без сознания.

– Ладно! Это можешь пропустить и, вообще, перестань мне «Выкать»!

– Хорошо! Так вот, я допросил пленных, – он достал из кармана карту и расстелил ее на коленях, – вот где их логово, – указал он место на границе между Белоруссией и Польшей, – это от нас приблизительно километрах в ста пятидесяти.

– Сколько их?

– Человек двести. Тех, что входят в банду. Ну, и около пятисот рабов.

– Не понял?

– Самых настоящих рабов. Банда занималась тем, что захватывала в окрестных селах оставшихся в живых людей и заставляла их переселяться в свое расположение вместе с имуществом и скотом.

– И рабы не разбегаются?

– А куда? Вокруг собаки.

– Какое у них оружие?

– Стрелковое. Техники нет. Нет горючего, людей, которые бы ремонтировали технику. За зиму у них сели аккумуляторы и они даже не догадались их подзарядить. Потом они рассуждали, что конный транспорт выгоднее. Поэтому банда приехала на телегах, а машины, которые мы встретили в селе, были отобраны у попавших в засаду солдат.

– Чем они занимаются?

– Пьют, гуляют, насильничают. Остальные работают на них.

– И люди терпят?

– Двоих особо строптивых повесили. Ну, а так, за неподчинение бьют, введены телесные наказания. Привязывают к столбу и бьют кнутом. Недавно насмерть запороли польскую шестнадцатилетнюю девочку, посмевшую отказать во взаимности главарю банды.

– И кто же он?

– Некий Степан Можиевский. До катастрофы работал не то в милиции, не то в прокуратуре. Толком никто не знает.

– Там что, я не понял, есть поляки?

– Всех понемногу. Поляки, белорусы, украинцы. Как среди бандитов, так и среди рабов. Банда, в основном, состоит из бывших уголовников. Этот Можиевский тоже вроде бы до катастрофы был осужден за должностные преступления и сидел в тюрьме. Там и набрал себе дружков.

– Как далеко они заходили в своих «экспедициях»?

– Белоруссия, Польша, Литва!

– И никто не сопротивлялся?

– Отчего же! В Литве, например, они столкнулись с хорошо вооруженной общиной и ушли, потеряв около двадцати человек. В Польше хуже. Там населения почти не осталось. Иногда встречаются маленькие группы по десять человек. Они, естественно, не могут оказать сопротивления.

– Что сделали с пленными?

– Их судили. Одного оставили в живых. Это мальчишка лет шестнадцати. Он не участвовал в зверствах.

– Потом мне надо будет самому поговорить с ним. Где он?

– Пока под стражей.

– Ладно. Словом, такое дело, Алексей! Соседство для нас неприятное. Но сейчас мы не имеем достаточно сил, чтобы избавиться от него. У меня еще раньше сложился один план. Попробуем его осуществить. Я потом расскажу на Совете. Что там с переселением?

– Дня через два закончим. Сейчас заканчиваем ремонтировать дома в Грибовичах и усадебное хозяйство для скота и птицы. Там еще работы от силы на день.

– Добро! Нам скоро понадобятся люди. Скорее кончайте! Пока еще сухо и не пошли дожди, надо будет посетить воинские склады. Ты не сможешь обучить человек пять управлять вертолетом?

– Почему нет? Конечно можно. Трудно только найти хорошо законсервированные вертолеты. Но попытаемся.

– Как там «десантники»?

– Хорошие ребята! – понял мой вопрос Алексей. – Быстро подружились с нашими. От работы не отлынивают. Кстати, они-то и должны уметь управлять вертолетом.

– Пусть зайдут ко мне завтра.

– Хорошо.

– И вот еще что, Алеша! Надо подумать о том, кто заменит Бориса Ивановича.

– Может быть Вероника? Я присмотрелся к ней. Хозяйственная баба!

– У нее будет много работы по животноводству. Нужен мужик. Как ты думаешь насчет своего бати?

– Я знаю? – неуверенно протянул Алексей. – Надо будет поговорить. Хотя, думаю, что согласится.

– Поговори! В основном, ему надо будет заботиться о состоянии складов. Полевыми работами руководит Наталья, Вера будет заниматься животноводством. А от Петра Тихоновича потребуется только забота о сохранности нашего урожая и других запасов. Техникой занимаешься ты, а оружием – Николай. Да, когда поедете на военные склады, то поищите по лечебным заведениям медицинскую аппаратуру.

– Тогда придется ехать и Александру Ивановичу. Я в ней не разбираюсь.

– Хорошо.

– Когда ехать?

– На следующей неделе. И вот, что! У нас есть женщины, умеющие водить машины?

– Пятеро.

– Маловато. Но возьмешь их. Из ребят могу дать человек пятнадцать, не больше. Положение такое, что даже на короткий срок нельзя ослаблять наши силы. Дело в том, я тебе еще не сказал, что наше расположение известно «Армии Возрождения». Как бы они к нам не пожаловали.

– Я постараюсь управиться в два дня. Максимум – в три!

– Выясни у «десантников» насчет вождения вертолетов и срочно обучи хотя бы еще троих ребят.

– Сегодня же займусь этим.

Алексей выбил в пепельницу потухшую трубку. Вошла Евгения. Она принесла Алексею кофе, а мне – стакан брусничного сока.

– Дай и мне кофе! – попросил я.

– Александр Иванович не разрешает!

– Ты все-таки думаешь, что нам придется воевать? – поинтересовался Алексей.

– Кто знает? Надо быть готовыми.

Евгения поморщилась:

– Вас и так мало осталось, мужиков, а вы еще продолжаете стрелять друг в друга. Может быть, пора кончать?