Джорджи вскрикнула, ее тело вдруг застыло. Пирс уткнулся лицом в ее волосы, стремясь взять себе хоть частицу ее боли. Он целовал лицо Джорджи, губы, нос, ресницы, чувствуя жаркое прерывистое дыхание девушки.

— Прости меня и не бойся. Боли больше не будет. Только наслаждение. До конца нашей жизни.

Девушка успокоилась, ее руки вновь стали ласкать тело Пирса с нарастающей страстью. Она прикоснулась языком к нежной ямочке у основания шеи. Это возбудило Пирса еще больше.

Он снова вошел в нее, бережно и нежно, насколько это позволяло его напряженное тело. Пирс сдерживал себя с трудом и не знал, сколько еще это может продолжаться.

Он был очень удивлен, когда Джорджи снова прильнула к нему. Оставив всякую осторожность, он полностью отдался своей страсти пока не наполнил ею трепещущее тело девушки.

Джорджи тихо вскрикнула, и ее тело обмякло. И только руки продолжали ласкать и любить его тело.

— О, Боже, — вздохнула девушка, после долгого молчания.

Пирс почувствовал на щеке ее тихое дыхание. Ему хотелось сжать в объятиях своего милого речного Жаворонка, но Пирс знал, что тогда он снова захочет ее любви. Сегодня больше нельзя было ее волновать.

С неохотой он оставил ее, чтобы тут же пожалеть об этом.

— О, Боже, — сказала Джорджи, теперь чуть громче. Повернувшись к ней, Пирс уткнулся в густые волнистые волосы, которые с этой ночи всегда будут напоминать ему тонкий аромат роз… и эти драгоценные мгновения. Он дышал глубоко, пока почти не успокоился и не забыл на время о своем желании.

— Спасибо тебе, — донесся до него дрожащий голос девушки, — я так тебе благодарна.

— Что? — его охватила радость. Пирс усмехнулся и притянул девушку к себе, ее локоны упали ему на лицо.

— В любое время, моя любовь, когда только захочешь.

Пирс проснулся от настойчивого стука в дверь. Кто бы это мог быть среди ночи? Он хотел было громко спросить, но чья-то рука закрыла ему рот. Чья? И тут он вспомнил. Лак Эллен.

Джорджи затаила дыхание. Сон как рукой сняло, когда отец постучал в дверь еще раз их условным стуком. Она с ужасом ждала, что сейчас щелкнет дверной замок. Сердце ее колотилось от ужасной мысли, что ее застанут в постели с мужчиной.

— Господи, ну пожалуйста, — только бы папа сюда не вошел, — молила про себя Джорджи.

Она почувствовала, как Пирс дотронулся до руки, которой она закрывала ему рот. Но, слава Богу, он вел себя тихо.

Эти минуты показались Джорджи вечностью. Затем она услышала звук медленно удаляющихся шагов. Отец ушел. У девушки вырвался вздох облегчения. На какое-то время она была спасена.

— Вставай, — прошипела она и толкнула того, кто лежал рядом, — ты должен уйти отсюда, прежде чем вернется папа.

Но вместо того, чтобы послушаться, Пирс повернулся к Джорджи и погладил ее разметавшиеся по плечам волосы.

— Не волнуйся. Он, наверное, ушел спать.

— Нет, не ушел, — сказала она свистящим шепотом, стараясь, чтобы ее слова звучали как можно более весомо, — я бы услышала, как он хлопает дверью. Он бродит где-то рядом и скоро вернется. Уж я-то знаю. На сей раз она пихнула Пирса ногой, стараясь вытолкать его с кровати.

— Ну, хорошо, — он сел на кровати и спустил ноги на пол, — но в следущий раз…

— В следующий раз? Ты спятил? Я больше не могу так рисковать. Папа… Одевайся и уходи. Сейчас же.

— Я должен зажечь лампу, чтобы найти одежду.

— Нельзя. Он увидит свет.

— Но я не могу…

— Можешь! — Джорджи толкнула его в спину, и наконец Пирс встал на ноги.

Она наблюдала, как он сделал в темноте несколько медленных шагов, а потом остановился.

— Если я закрою дверь на задвижку, то смогу уйти на рассвете, когда никто не заметит.

— Еще чего?!

Этот человек просто не понимал всей серьезности создавшегося положения.

— После праздника утром все будут спать допоздна, — продолжал Пирс. — А я буду очень осторожен. Никто меня не увидит.

Джорджи заскрипела зубами, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Она встала на колени и прикрылась одеялом, хотя прекрасно понимала, что он может увидеть лишь ее силуэт.

— Если ты не сделаешь, как я говорю, я закричу так, что слетит крыша.

— Ну, хорошо, — пробормотал Пирс.

Она слышала, но не видела, как он, натыкаясь на мебель, рылся в ворохе ее нижних юбок, брошенных на полу. Нет, это никогда не кончится! Прикрываясь одеялом, она соскочила с кровати.

— Вот, — сказала Джорджи, зацепившись ногой за какой-то кусок ткани, — это, кажется, твоя рубашка.

Она наклонилась, чтобы поднять ее, а когда поднималась, то ударилась головой о подбородок Пирса. Она вскрикнула:

— Ты ушиблась?

Джорджи почувствовала, как ее окутывает пьянящий мускусный запах, пробуждая тысячи воспоминаний, связанных с этой ночью. Она быстро вырвалась из объятий Пирса. Одной рукой Джорджи удерживала одеяло, а другой швырнула ему рубашку.

— Одень ее. Тебе надо торопиться.

Джорджи повернулась. Она слышала, как Пирс, посмеиваясь, пытался отыскать в потемках свою одежду.

— Ты надел рубашку?

— Я еще никак ее не застегну.

— Незачем застегивать. Вот твои брюки, — она сунула их Пирсу в руку.

Он снова засмеялся, казалось, он думал о чем-то очень смешном, чего Джорджи не знала. Девушка швырнула ему носки и туфли.

— А ты не думаешь, что людям покажется весьма странным, если я отправлюсь в свою каюту полураздетым. Особенно, если по дороге с меня свалятся брюки.

— Да, это очень серьезно, — она потянула Пирса за руку и усадила на кровать. — Если папа что-нибудь узнает, я не знаю, что делать. Я просто умру, я не шучу.

— Любимая, ты придаешь этому слишком большое значение. Как только я с ним поговорю, я уверен, он…

— Нет, не смей! Если он догадается, что мы могли… — Джорджи отскочила в сторону, наклонилась и стала быстро гладить руками по полу в поисках жилета Пирса.

— Но, Лак, я думал…

— Где твой жилет?

— Его здесь нет. Я оставил его в лесу вместе с корзинкой для пикника. — Он поднялся и схватил ее за руку. — Лак, милая, тебе нечего стыдиться. Успокойся.

Лак Эллен отпрянула в сторону.

— Убери руки! Не смей меня трогать! За сегодняшнюю ночь ты уже успел сделать более, чем достаточно.

Прежде, чем он успел снова схватить ее, девушка подбежала к двери и распахнула ее настежь. С улицы струился тусклый свет.

— Я не могу тебя оставить в таком состоянии. Пожалуйста, поверь мне, все будет хорошо. Я хочу на тебе жениться.

— Убирайся!

Пирс подошел ближе. Девушка поплотнее обмоталась одеялом. Улыбаясь, Пирс взял ее за подбородок.

— Я вернусь утром.

— Нет, не смей. Папа… меня здесь не будет.

— Куда же ты денешься, — он поцеловал Джорджи.

Ах, эти губы, которые так многому ее научили и открыли неведомые до сих пор чувства! Боже мой! У девушки не было сил сопротивляться, ей ничего не оставалось, как ответить на поцелуй. Она снова слилась с ним в одно целое. Предательские руки не слушались голоса рассудка и обняли Пирса за шею, притянули к себе, полуоткрытые губы вновь стремились получить уже испытанное наслаждение. Пирс обнимал девушку, и сейчас это было самым главным. Все вокруг перестало существовать.

С нижней палубы донесся смех и хлопнула дверь. Это мгновенно привело Джорджи в чувство. Она отпрянула назад и наткнулась на дверной косяк. В слабом свете звезд она увидела, что Пирс больше не смотрит на ее лицо. У него перехватило дыхание, когда он перевел взгляд на обнаженное тело девушки.

О, Боже! Она совсем забыла про одеяло, и оно упало на пол. Потеряв дар речи, Джорджи прижала руки к груди.

Мгновение спустя, Пирс поднял одеяло и укрыл ее, а затем осторожно втолкнул назад в каюту.

— Ты как прекрасный сон, моя любовь. — Не говоря ни слова, она протянула руку к двери, чтобы закрыть ее.

Он остановил девушку:

— Прежде, чем уйти я должен сказать тебе еще кое-что.

Сама того не желая, Джорджи посмотрела Пирсу в глаза, такие сияющие в предрассветных сумерках.