Почему для него все так обернулось? Потому что он хотел выглядеть крутым. «Ты первый», сказал он Могзо. Сейчас он хотел, чтобы он этого не говорил. Он действительно хотел. Почему он пошел и сделал что-то такое? Может потому что он хотел хоть раз попытаться? Потому что эту крутую фразу он хотел использовать хотя бы раз? Вот почему?

Нет. Все не так.

Я просто хотел, чтобы меня приняли. Самопожертвование или эта фраза заставят других думать о том, что он крутой. Да, немного это. Я это я. Другие это другие. Мне наплевать, что другие думают обо мне, но это было ложью.

Конечно, он хотел, чтобы другие думали о нем хорошо, если это возможно. Он хотел нравиться людям. Он хотел, чтобы другие заботились о нем. И не то, чтобы он не знал, как понравиться другим. Определенно делая так. Верно? Ведя себя как хороший парень. Делая такие вещи для других, быть внимательным к людям и все. Даже говорить правильные вещи в нужное время, если он достаточно умен.

Хех. Это Манато. Не я. Ранта не был Манато даже близко. И слишком поздно начинать пытаться. Никто не думал о нем хорошо, никому он не нравился. И, конечно, никто о нем не беспокоился.

Но он был счастлив хотя бы этому. «Могзо, ты первый». Если другие смогут выбраться благодаря этому, тогда, может, они будут благодарны ему. Может они скажут: «Спасибо, Ранта, что спас нас». Боже, в тот момент, он был чертовски крут.

Этого достаточно. Приятно думать о хороших вещах в конце. Ранта спас своих товарищей, и сейчас он собирается умереть здесь.

— Будете ли вы хоть иногда вспоминать обо мне, ребята? — прошептал Ранта, и в это время свиночерви, окружавшие его, начали визжать и энергично прижиматься к его лицу.

— Эй! Нет! Я не вас имел в виду! Я имел в виду мою команду, не вас, фрики!

Когда он настроил себя на сентиментальный лад, свиночерви все испортили. Может это хорошо. Но если он собирается здесь умереть, на самом деле он не хотел умереть от объятий свиночервей. Он хотел умереть круто. Например в бою.

— Да.

Он оттолкнул свиночервей в сторону и выпрыгнул из загона через ограду. Немного ранее — он не был уверен, насколько ранее — район, наполненный кобольдами, теперь оказался пуст. Сейчас здесь совершенно тихо.

— … они сдались?

Трусы, Ранта широко улыбнулся. Может быть, он сделал так, что они, в конце концов, ушли отсюда. Он попытался взмахнуть длинным мечом только правой рукой, и хоть движение отдавалось в левую руку, боль оказалась терпимой.

— Ни за что не умру так просто, сейчас, когда думаю об этом…

Мысль пришла к нему в голову, когда он шел вдоль загона, напевая мелодию. Они действительно бросили меня здесь? Да, его команда — слабаки, но, в принципе, не плохие люди. Наверно, они ненавидели его, но все они товарищи, и товарищи не бросают друг друга так просто, так ведь? У Ранты было ощущение, что настоящие товарищи не сделают такого для друг друга, как бы сильно ни не хотели.

Может, просто может, они ищут его. Об этом не может быть и речи.

— Надеюсь, вы, ребята, не все еще здесь… — вздохнул Ранта. Потому что вы, ребята, слабаки. Вы бы не рискнули жизнями ради меня. Такие вещи делают только мужественные мужики, такие как я.

Если в конечном итоге кто-то из них умрет, потому что они пошли за ним…

— Черт, не смешно, — холодок пробежал по спине Ранты во время этих мыслей. Он встряхнул себя. Ни за что. Ни за что, черт возьми. Он не хотел, чтобы это произошло. Ни за что. Хватит этой ерунды. Если остальные смогут обнаружить его голос издалека, где они наверно сейчас, он сказал бы им не думать о нем и убираться из шахт как можно скорее. Может не совсем в Алтану, но хотя бы подождать рядом с выходом.

— Угх, — проворчал Ранта, когда резкая боль пронзила его раненую руку, когда он снова прислонился к ограде. Все в порядке. С ним все в порядке.

Пара кобольдов появилась за поворотом. Они не смотрели в его сторону, но это лишь вопрос времени, прежде чем они обнаружат его. У него нет выбора, кроме как первым захватить инициативу. Решение принято, Ранта начал ускоряться. Он не мог бежать из-за руки, поэтому он шаркал ногами по земле и появился перед кобольдами.

Они повернулись прямо к нему, и в этот момент Ранта прыгнул, используя [Anger Thrust]. Но это был не тот старый [Anger Thrust], какой он обычно делает. Этот [Anger Thrust] версия 2: [Silent Anger Thrust]25. Длинный меч Ранты проткнул кобольду горло прямо по центрe. Он затрясся, но из-за повреждения голосовых связок, он не издал ни звука.

Затем Ранта низко взмахнул своим мечом, взмах прошел под ногами другого кобольда. Когда он упал, Ранта сильно ударил ногами его голову, внезапно обездвижив его. Он присел, его рука невыносимо болела. Он решительно терпел ее, однако, боль стала менее интенсивной.

После того, как он закончил сбор талисманов с их тел, он сильно кивнул самому себе.- Я убью их всех, по одному за раз.

Харухиро заметил, что все успокоилось. Его уши, а не глаза, сказали ему об этом.

Он и остальные спрятались внутри загона, без свинокрысов и свиночервей. Они находились далеко от того места, где предположительно был Ранта. Но ранее возмущение, направленное на Ранту, было явным. Уже нет.

Либо кобольды поймали Ранту, либо ушли. Что из этого?

Если последнее, то сейчас он может оказаться даже на третьем страте… такая возможность только сейчас пришла Харухиро в голову, а также факт того, что он облажался, не подумав об этой возможности раньше. Кто-то поумнее смог бы представить такой сценарий возможным и выбрать его более вероятным. К сожалению, Харухиро не думал, что наделен таким умом. Он только мог стараться изо всех сил делать все возможное.

Давайте двигаться. Нам нужно найти его, подумал он и собирался сказать это вслух, но зажал рот, чтобы замолчать.

— Все в порядке, Хару, — Мэри положила руку на его плечо. — Просто делай все по-своему.

— Именно! — сказала Юме, потрепав его по голове. — Будь собой, потому что это ты.

Харухиро понятия не имел, что она сказала, но наверно это потому, что сказанное ею, в любом случае, ничего не значило, и, воу, ее прикосновение смущало, так что без разницы.

С ворчанием, Могзо поднялся на ноги. Шихору сделала несколько глубоких вдохов. Они пошли, направившись туда, где предположительно был Ранта. Харухиро оказался прав: сейчас несколько кобольдов остались в этом районе — и под несколько он имел в виду абсолютный ноль. Ни одного. Было слишком тихо.

Пока они шли от загона к загону, у Харухиро появилось плохое предчувствие. Не должно быть так тихо, независимо от ситуации. Может… Ранту все-таки схватили.

Ранта! Харухиро хотел попробовать крикнуть его имя. Но не стал. Это будет странно. И не только: говорить что-то громко, наверно, плохая идея. Глядя на лица других, у Харухиро появилась представление, о чем они, скорее всего, думают. Наверняка никто не представлял ничего хорошего.

— Мы пока не можем быть уверенными, — прошептал Харухиро, только потом поняв, что сказанное вряд ли вдохнет уверенность.

Вместо этого ему нужно было сказать что-то вроде «Ранта наверняка в порядке». Делай по-своему, сказали ему, и в то же время это сделало его дйествительно счастливым, что его товарищи поддерживают его, он также знал, что он должен работать над своими недостатками. Но реальные люди не могут измениться по щелчку выключателя.

Долгий вой разрезал воздух.

Мэри встала на месте:

— Это…?

— Нас заметили? — поспешно огляделась Юме.

— Нет, — сказала Шихору, распахнув глаза и слегка покачав головой. — Не нас.

— Тогда… Ранта? — Могзо схватил свой меч и встал в защитную стойку.