— Стоп, стоп, стоп, — перебил его Экли. — Ты опережаешь события. Мы, конечно, тоже сначала так думали и посадили ее в каталажку. Но через полчаса нам позвонил еще один ростовщик. Он рассказал, что у него появился рубин, на который нам следовало бы взглянуть. Мы немедленно двинулись туда… Тот же размер, тот же цвет, та же огранка… На этот раз его принес ростовщику полупьяный бродяга. На улице он клянчил деньги на выпивку. Человек плотного сложения в низко надвинутой на лоб шляпе и с черной повязкой на глазу дал ему камень. При этом он сказал, что рубин можно заложить и оставить себе все деньги…

Пока мы допрашивали бродягу, поступил еще один телефонный звонок. Звонил слепой нищий, которому в плошку тоже бросили крупный рубин. Само собой разумеется, он не мог видеть, кто это сделал. Однако по звуку тяжелых шагов понял, это был человек плотного сложения… Все это вроде как меняет версию с конфетами, так ведь?

Тайный агент согласно кивнул.

— Может, мне лучше переключить его внимание на какое-нибудь другое преступление? — неуверенно спросил он.

Сержант Экли яростно замотал головой.

— Так или иначе, эти четыре рубина выплыли наружу. Нам необходимо определить, откуда и когда. Наш злой гений Лестер Лейт еще ни разу не ошибался… Пока. И если нам удастся на этот раз использовать его как гончего пса, который возьмет след, мы одним выстрелом убьем сразу двух зайцев. К тому же на нас насел ювелир Милс. Он родственник какой-то политической шишки и совсем нас замотал. Такие уж они люди. Сначала раздувают в газетах шумиху, сообщают, что таскают в своем портфеле миллион долларов, а затем возмущаются, что их ограбили среди бела дня. Так вот…

Тайный агент заерзал на обшарпанном стуле, нахмурился.

— Сержант, — вдруг прошептал он.

— Что? — рявкнул Артур Экли, недовольный тем, что его прерывают.

— Сержант, есть! У меня есть план, как подставить Лестера Лейта, — быстро заговорил Бивер. — Значит, так: покупаем конфеты, как он и сказал. Берем четыре краденых рубина, которые у вас уже есть, заделываем их в конфеты и вручаем Лейту. Он быстро обнаружит эти камни и наверняка попытается припрятать. Тут мы и накроем его за незаконное приобретение ворованного имущества. Пристегнем за соучастие в укрывательстве и… — Тайный агент с силой сжал и разжал мясистый кулак. — И оказание сопротивления офицеру полиции!

Сержант Экли довольно усмехнулся:

— За оказание сопротивления двум офицерам полиции, Бивер! — и тоже с силой сжал правый кулак.

— Вот будет здорово! — мечтательно протянул секретный агент. — Наконец-то Лестер Лейт избрал неверный путь. Он уверен, что рубины запрятаны в конфетах. А нам плевать, прав он или нет, лишь бы поймать его на скупке краденого!

— Давай, Бивер, давай действуй! — Сержант Экли громко хлопнул ладонью по столу. — Клянусь Господом Богом, я обеспечу тебе, Бивер, за это повышение! Теперь-то мы уж постараемся законопатить нашего Лестера Лейта как следует.

Тайный агент, он же камердинер, довольно потер руки.

— Конечно, мы его подставляем, но…

Экли небрежно махнул рукой:

— Кого это волнует, Бивер? Главное, подловить.

— Именно так, сержант. Ладно, иду покупаю конфеты, и мы впихиваем туда рубины. А вы тем временем пишете записку, какую он просил. Мол, полиция не возражает, если он купит конфеты в том магазине.

Сержант Экли скривился:

— Глупая какая-то просьба.

— Да, глупая. Но пусть Лейт думает, что я настоящий камердинер.

Экли согласно кивнул:

— Ладно, напишу. Иди покупай конфеты и тащи их сюда.

Не прошло и часа, как тайный агент вернулся в участок с коробками конфет и электрическим паяльником.

Сержант Экли метался по кабинету, словно лев в клетке.

— Почему так долго, Бивер? — прорычал он. — Ну ладно, не будем терять время. Займемся делом.

— Конфетами в коробках? — уточнил Эдвард Бивер.

— Да. Запрячем рубины в верхнем ряду конфет. По одному в каждой из четырех коробок. Пометь их и пометь конфеты, в которых будут камни. Я придумал отличный способ засунуть их туда. Мы просто нагреем камни на горелке и запрессуем их через шоколадное донышко конфет.

Бивер одобрительно хихикнул:

— Да, это проще, чем вариант Лейта с паяльником. Намного умнее.

Сержант Экли расплылся в довольной улыбке:

— Вообще-то, если разобраться, наш мистер Лейт не так уж и гениален. Просто ему все время везет. Только и всего. Но моя идея поставит его на место. Это уж точно.

— Моя идея, — поправил его секретный агент. Сержант нахмурился:

— Я, конечно, отмечу твое участие, Бивер. Но не вздумай присваивать себе чужое. Идея моя. И именно я спланировал все наши действия и начал тебя инструктировать. Объяснил тебе, что и как надо делать.

У Бивера отвисла челюсть.

Они нашли спиртовку. Нагрели рубины и запихнули один из них в конфету. Затем посмотрели, что получилось.

— Не очень-то хорошо, — оценил Экли. — Вид какой-то не тот.

— Может, попробуем разровнять шоколад паяльником? — предложил агент.

Экли кивнул:

— Только поосторожнее. Твои толстые пальцы плавят шоколад и оставляют на нем отпечатки. Нам этого не надо. Надень-ка лучше перчатки. Так делают на шоколадных фабриках.

Нагретым паяльником они прошлись по донышку конфет с затиснутыми туда рубинами. Назвать полученный результат шедевром было, конечно, трудно.

— Ладно, — сказал сержант Экли. — Думаю, сойдет. Зато теперь нам не надо помечать конфеты.

— Да, не надо, — согласился секретный агент, взяв под мышку ящик с коробками конфет.

Последнее, что он слышал, выходя из кабинета, была брошенная ему вслед едкая фраза сержанта:

— Не уверен, Бивер, что твоя идея уж так хороша. Совсем не уверен.

При виде своего камердинера Лестер Лейт радостно заулыбался:

— Вижу, Скаттл, тебе пришлось здорово поработать. Причем весьма плодотворно: конфеты, паяльник, даже записка сержанта Экли на бланке полицейского участка. Официальное разрешение мне покупать все, что заблагорассудится. Отлично, просто отлично!.. Так, теперь попробуем размягчить конфетку и вставить в нее красный леденец. Представим себе, что это рубин.

Лейт включил паяльник в розетку и приступил к делу. Когда он закончил, его пальцы были измазаны шоколадом, а конфеты выглядели ужасно — будто их подобрали на свалке.

— Сколько у Грега-потрошителя в магазине было времени, Скаттл?

— Не больше пятнадцати — двадцати минут, сэр.

— Тогда он не мог ничего этого сделать. Не мог спрятать камни в конфетах.

— Прошу прощения, сэр, — поспешил высказать свои соображения Скаттл. — А не мог он сначала нагреть их, запихнуть в конфеты, а затем разгладить шоколад паяльником?

Лестер Лейт, подозрительно прищурившись, посмотрел на него.

— Ты что, пробовал делать это?

— Не совсем, сэр. То есть нет, сэр. Совсем нет, сэр… — поспешил рассеять сомнения хозяина камердинер.

— Да, кстати, сэр, там в участке мне удалось кое-что узнать. Похоже, полиция нашла четыре из украденных рубинов.

Когда он закончил рассказывать, каким образом эти четыре камня оказались в полиции, Лестер Лейт весело захихикал:

— Скаттл, этой информации мне вполне достаточно для идеального решения проблемы с ограблением ювелира.

— Серьезно, сэр?

— Да, Скаттл. Но, как ты понимаешь, это решение чисто теоретическое. Я совершенно не намерен воплощать его на практике.

— Само собой разумеется, сэр, — кивнул камердинер.

— А теперь я хочу попросить тебя до закрытия магазинов сделать еще кое-что. Купи мне четыре настоящих жемчужины самого лучшего цвета, пачку крахмала, а также быстросохнущий цемент и квасцы.

Камердинер задумчиво потер подбородок.

— Да, кстати, Скаттл, — продолжал Лейт. — Тебе, конечно, известно о переводе часов с целью увеличения светового дня. Что ты об этом думаешь?

— Неудобно утром, сэр, но вполне удобно вечером, — не понимая, к чему клонит Лейт, ответил камердинер.

— Безусловно, Скаттл. И тем не менее. Всем понятно, что световой день от этого нисколько не увеличивается. Людей всего лишь заставляют поверить, что день стал длиннее. А это совсем не так. Мы просто раньше встаем. Вот и все.