В блестящий век Екатерины,

В тот век парадов и балов,

Мелькали пышные картины

Екатерининских балов.

И хоть интрижек и историй

Орлы пекли густую сеть,

Из всех орлов – Орлов Григорий

Лишь мог значение иметь.

Оставив о рейтузах сказки,

Что будто хуй в них выпирал,

Я расскажу вам без прикраски

Как Гришка милости сыскал.

Увидев как-то на параде

Орлова Гришку в первый раз

Императрица сердцем бляди

Пришла в мучительный экстаз.

Еще бы. Малый рослый, крупный,

Слепит в улыбке снег зубов

И пламя взоров неотступно

Напоминает про любовь

Вот и причина, по которой

Его увидев раз иль два,

Екатерина к мысли скорой

С ним о сближении пришла.

Изрядно с вечера напившись

С друзьями в шумном кабаке,

Храпел Григорий, развалившись

Полураздетым, в парике.

Его толкает осторожно

Прибывший срочный вестовой:

"Мон шер, проснитесь, неотложно

Приказ прочтите деловой".

–Какой приказ? – вскричал Григорий,

Пакет вскрывая сгоряча,

По строчкам взгляд летает скорый.

И вдруг завыл, приказ прочтя.

–Пропал, пропал. Теперь уж знаю.

Погибло все, о мой творец!

Меня немедля вызывают

К императрице во дворец.

Вчера дебош я с мордобоем,

Насколько помнится, создал.

И чуть не кончился разбоем

Наш разгоревшийся скандал.

Теперь зовут меня к ответу.

Конец карьере. Я погиб.

Иван! Закладывай карету,

Присыпь мне пудрою парик.

И вот, друзья, что дальше было:

Подъехав робко ко дворцу,

Ряд лестниц мраморных уныло

Проходит он. Лицом к лицу

Внезапно стражу встретил он,

И видит дула:"Ваш пароль?"

–Кувшин, – он был предупрежлен.

Его ведут.. А в сердце боль.

– Зачем ведут меня? Не знаю...

И вызван на какой предмет?

О, боже, я изнемогаю,

Какой же мне держать ответ?

И вдруг портьера распахнулась.

Стоит отряд ливрейных слуг.

Стоит царица. Улыбнулась:

– Орлов? Ну, здравствуйте, мой друг.

Гвардеец мигом на колени

Пред государыней упал:

–По высочайшему веленью

Царица, я к вам прискакал.

Казнить иль миловать велите-

Пред вами ваш слуга и раб.

Она лакеям:– Уходите!-

Потом ему: – Да, я могла б

Тебя нещадно наказать,

Но я совсем не так злорадна.

Мне хочется тебя ласкать,

И ласка мне твоя отрадна.

Дай руку, встань, иди за мной,

И не изволь мой друг робеть.

Не хочешь ли своей женой

Меня немедленно иметь?

Он ощутил вдруг трепетанье,

Огонь зардевшихся ланит.

Язык прилип к его гортани.

Орлов невнятно говорит:

–Ваше величество, не смею

Своим поверить я ушам...

К престолу преданность имею.

За вас и жизнь, и честь отдам.

Она смеется, увлекает

Его с собою в будуар

И быстро мантию меняет

На легкий белый пеньюар.

Царица, будучи кокеткой,

Прекрасно знала к ним подход:

И плавно, царственной походкой

Орлова за руку ведет.

Не знал он случая такого...

Уж не с похмелья это сон?

И вот с царицей у алькова

Стоит подавлен, потрясен.

–Снимите шапку и лосины,

Не стойте, право, как тюлень.

Орлов дрожит как лист осины

И неподвижен, словно пень.

Она полна любовной муки

И лихорадочно дыша

Ему расстегивает брюки.

В нем еле теплится душа.

Хоть наш герой и полон страху,

Берет свое и юный пыл!

Она спустила сплеч рубаху-

И вмиг на месте он застыл...

Вид тела молодого, плечи,

Ее упругий, пышный бюст,

И между ног, как залп картечи,

Его сразил кудрявый куст.

Исчезнул страх: застежки, пряжки

Он сам с себя послушно рвет

И ослепительные ляжки

Голодным взором так и жрет.

Звук поцелуев оглашает

Роскошный, пышный будуар.

Орлов оружье поднимает,

В его груди уже пожар.

Она его предупреждает

И, нежной ручкой хуй держа,

Раздвинув ноги, направляет...

Орлов надвинул, весь дрожа...

У изголовья милой пары

Стоял Амур мой в стороне

И напевал он страстны чары

Моей возлюбленной чете.

Амур, Амур, немой свидетель.

Неописуемых картин.

Скажи, не ты ли сцены эти

Нам навеваешь? Ты один!

У всех времен, у всех народов

Любви поэзия одна.

И для красавцев и уродов

Она понятна и родна.

И штукатур, и зодчий

И светский барин, и босяк...

Перед Амуром равен всяк

И среди дня и среди ночи.

Перед амуром нет различий,

Санов и рангов – все равны.

Ни этикетов, ни приличий...

Есть только юбки и штаны.

Однако, к делу. Продолжаю

Описывать событий ход.

Зачем я, впрочем, называю

Событьем краткий эпизод?

–Ой,ой! – она под ним занылы-

Поглубже, миленький... вот так...

Целуй меня.. Ах, что за сила,

Преизумительный елдак.

Ну что молчишь? Скажи хоть слово!

–Но я не знаю что сказать...

–Груби как хочешь, ну же, право...

–Блядюга, еб же твою мать...

–Ах, Гриша, это слишком грубо!

Скажи, что я твоя, ну... блядь...

Ах, милый. Как с тобой мне любо,

Как хорошо... А тебе как?

–Еще бы еть, снимая пенки...

Я как орел вознесся ввысь...

Ну, а теперь для переменки,

Давай-ка раком становись.

В разврате служит хмель опорой-

Один философ говорил.

Найдя вино в шкафу за шторой,

Орлов бутылку мигом вскрыл.

И, выпив залпом полбутылки,

Орлов неистов, пьян и груб,

Парик поправил на затылке

И вновь вонзил в царицу зуб.